Статья основана на докладе, подготовленном для заседания Трехсторонней комиссии.
Ситуация вокруг ядерного оружия развивается внешне относительно благополучно. Россия и Соединенные Штаты подписали новый договор о стратегических наступательных вооружениях. Дан положительный сигнал международному сообществу. Будут ликвидированы излишки стратегических наступательных ядерных вооружений. Несомненен и политический эффект договора – нормализация отношений между обеими странами, облегчающая их дальнейшее сотрудничество. Серьезная поддержка оказана политическим позициям Барака Обамы – наиболее конструктивного и прогрессивного по американским меркам президента за последние десятилетия, а возможно, и на будущее. Вновь осуществляется режим контроля над ядерными вооружениями, восстановлен режим большей открытости и предсказуемости. России это выгодно и по политико-психологическим причинам, поскольку только в данной области страна сохраняет статус сверхдержавы.
На ядерном саммите в Вашингтоне достигнуты договоренности о сотрудничестве в деле ограничения дальнейшего расползания атомного оружия, технологий, которые могут облегчить его получение. Участники подтвердили общее понимание необходимости совместной борьбы против потенциального ядерного терроризма. Провозглашен и ряд обязательств: отказ от дальнейшего производства оружейного плутония, вывод ядерных оружейных материалов. Возобновилось сотрудничество России и США по ликвидации излишков оружейных материалов.
Главными результатами саммита стали, конечно, не весьма ограниченные конкретные договоренности, а его политико-психологический эффект. Создается впечатление, что лидеры мирового сообщества готовы работать вместе над проблемами в ядерной области.
Иран, который стремится к обладанию ядерными вооружениями, видимо, столкнется с более жестким противодействием. Остановить Тегеран уже вряд ли удастся, но мировое сообщество способно ограничить его амбиции и потенциал, а также снизить вероятность цепной реакции распространения в регионе, повысив цену для следующих желающих.
Однако дебаты о будущей роли ядерного оружия только начинаются. И пока они ведутся на основе понятийного аппарата и концепций, унаследованных от прошлого. Между тем мир изменился почти до неузнаваемости, и старые подходы вряд ли остаются адекватными.
Новый мир, старые идеи
Напомню о случившихся трансформациях.
- Главное – это беспрецедентно быстрое изменение соотношения экономических сил. Столь стремительного перераспределения влияния не было еще никогда в истории.
- Вызванное изменениями климата и – в особенности – новой индустриальной революцией обострение конкуренции за природные ресурсы, воду, продовольствие. А значит, за территорию. Это соревнование будет идти по нарастающей, принимая разные формы.
- Началось, видимо, уже неизбежное (в лучшем случае регулируемое совместными усилиями) распространение атомного оружия. Ряды ядерных держав пополнили Израиль, Индия, Пакистан, Северная Корея.
- Появились новые вызовы глобальной безопасности: международный терроризм, киберпреступность, пиратство. Хотя реальный вес этих угроз неясен.
- Налицо ослабление старых институтов международного управления (ООН, ВТО, МВФ) и отстающее развитие новых структур.
- Возрождается роль национального государства и региональных группировок в ущерб органам и институтам многостороннего наднационального управления. Похоже, что европейский интеграционный проект на данном историческом этапе останется уникальным.
- Евро-атлантическое пространство, включающее территорию бывшего Советского Союза и старый Запад, остается расколотым. Хотя раскол менее глубок и антагонистичен, чем в годы холодной войны, которая, по сути, осталась неоконченной.
- НАТО пытается стать центральным элементом военно-политического управления миром и имеет больше возможностей, чем кто бы то ни было, для обоснования подобных претензий. Но альянсу явно не хватает легитимности. Его репутация подорвана агрессией против Югославии и нападением на Ирак сил коалиции союзников во главе с Соединенными Штатами.
- Ситуация усугубляется и тем, что в целом ряде регионов мира, особенно в зоне Персидского залива, на Ближнем Востоке, создается вакуум безопасности.
- Положение дел в военно-политической области осложняется недостаточным пониманием происходящего, своего рода интеллектуальным политическим хаосом. Ситуация коренным образом изменилась по сравнению с периодом 1945–1990 гг., когда была сформулирована (в основном на Западе) современная военно-стратегическая теория, разрабатывать ее базовые концепции сдерживания, расширенного сдерживания, стратегической стабильности и др. Им на смену пришли концепции всеобъемлющей безопасности, единой и неделимой безопасности в Европе («общего европейского дома»), которые так и не реализовались в полной мере.
Концептуальный вакуум в военно-стратегической области пытаются заполнить старыми идеями.
Пример: очередное выдвижение три года тому назад группой выдающихся практиков и теоретиков американской внешней и оборонной политики Генри Киссинджером, Сэмом Нанном, Уильямом Перри и Джорджем Шульцем идеи полного уничтожения ядерного оружия, стремления к «ядерному нулю».
У многих это вызвало ехидную усмешку: американцы призывают к «ядерному нулю», чтобы сделать мир предельно уязвимым перед лицом американского превосходства в области вооруженных сил общего назначения. У меня инициатива «четверки» вызвала уважение. Я знаю этих людей и уверен, что они не могли мыслить столь примитивно. Ради того чтобы попытаться избавить мир и своих последователей на высших должностях от ужасающей моральной дилеммы – угрожать уничтожением миллионов, чтобы предотвратить войну, или уничтожить эти миллионы, если война развязана, а также чтобы остановить сползание мира к распространению ядерного оружия, интеллектуалы и политики на старости лет подвергли свою репутацию большому риску. Всю жизнь они служили делу ядерного сдерживания и соответственно, ядерного потенциала США. Теперь же призвали отказаться от опоры на ядерное сдерживание, считая его аморальным и ненадежным.
Движение к миру без ядерного оружия провозгласил официальной целью американской политики президент Барак Обама. Его не могли не поддержать, рискуя в противном случае прослыть бессовестными ретроградами, многие другие лидеры, в том числе президент и премьер-министр России.
Каюсь, по просьбе многих уважаемых друзей и я подписал призыв к «ядерному нулю». Пожалел об этом, когда узнал, что из казавшейся невинной высокоморальной идеи выросло целое движение, видимо неплохо финансируемое. С коммунистических времен у меня осталась стойкая аллергия к участию в массовых процессах за претворение в жизнь заведомых утопий.
От ядерного оружия никто отказываться не будет. Сделать это невозможно ни технически, ни политически. Но антиядерное движение еще и вредно. Во-первых, оно может привести к сокращениям ядерных арсеналов до опасного минимума. Во-вторых, уводит от поиска путей установления мира и стабильности в новом мире.
Похоже, что скептическое отношение к ядерной «нуллификации» начинает распространяться. Через три года после появления первой статьи вышеупомянутая «четверка» опубликовала в начале 2010 г. второй материал на ту же тему.
Формально не отказываясь от лозунга «ядерного нуля», авторы призвали увеличить ассигнования на повышение надежности и эффективности ядерного арсенала Соединенных Штатов, на обновление его инфраструктуры.
Я вижу три причины появления нового призыва. Во-первых, беспокойство из-за недофинансирования в последние годы американского ядерного арсенала и снижения его эффективности. Во-вторых, понимание того, что джин распространения выпущен из бутылки. И, в-третьих, осознание, что реально никто от ядерного оружия отказываться не собирается. А неядерное превосходство США после двух политических поражений в Ираке и Афганистане больше не убеждает и не пугает. И Вашингтону придется сохранять в той или иной форме опору на ядерное сдерживание. Или устрашение, если воспользоваться терминологией из старых времен.
Вскоре после публикации второй статьи «четверки» вице-президент Соединенных Штатов Джозеф Байден, которому в нынешней администрации отведена роль глашатая неприятных новостей, официально заявил об увеличении ассигнований на поддержание и модернизацию американского ядерного потенциала.
Выпуск нового документа по ядерной доктрине США (Nuclear Posture Review Report) был задержан. В нем предусмотрено уменьшение числа сценариев, при которых Соединенные Штаты могут пойти на применение ядерного оружия первыми. Заявлено об отказе от создания новых ядерных боеприпасов, хотя при более внимательном чтении выясняется, что модернизация их компонентов предусматривается. А это и есть, по сути, создание новых боеприпасов. Но не буду придираться: доктрина в целом позитивна.
Однако в другом официальном документе – Обзорном докладе по противоракетной обороне (Ballistic Missile Defense Review Report), выпущенном двумя месяцами раньше, в числе «возрастающих» ракетных угроз, которые, кстати, сократились за последние годы в разы, называются усилия ряда государств повысить надежность защиты их баллистических ракет от упреждающего удара (pre-launch attack). Прямо дух захватывает. А у нас критиковали секретаря Совета безопасности за выдвижение концепции упреждающего удара, которой в тексте Военной доктрины РФ в итоге не оказалось.
Мораль и разум
Итак, налицо нарастающая нестабильность в политике, а главное – смятение в головах.
Я бы назвал такое положение дел теоретически предвоенным, во многом схожим (если не худшим) с тем, которое сложилось накануне Первой мировой войны. Но есть принципиальная причина, из-за которой ситуация, тем не менее, предвоенной не является, несмотря на огромное перераспределение сил и на наличие в международной системе множества дестабилизирующих элементов.
Главная причина – наличие у России и США огромных арсеналов атомного оружия, делающего запретительно-высокой цену любого конфликта, который мог бы выплеснуться на стратегический уровень. Стабилизирующим является также и наличие ядерных потенциалов у Великобритании, Китая, Франции. После, разумеется, длительного периода нестабильности, вызванной появлением этого оружия.
Трудно себе представить мирный подъем Китая, не существуй российско-американского ракетно-ядерного паритета, который делает недопустимой любую большую войну из-за возможности ее эскалации. Напомню: внешние державы в течение полутора веков подавляли развитие Китая с помощью военной силы и интервенций. Теперь это, вероятнее всего, невозможно.
Теперь – по существу проблемы.
Ядерное оружие очевидно аморально. Ядерная бомба в миллионы раз аморальнее копья или меча, в сто тысяч раз аморальнее винтовки, в тысячи раз – пулемета, в сотни раз – систем залпового огня либо бомб с кассетными боеголовками. Но в отличие от других видов вооружений ядерное оружие служит достаточно эффективным средством предотвращения больших войн, массового уничтожения людей, чем человечество занималось всю свою историю с удивительным постоянством.
Прежде чем обратиться к военно-политическим доводам в пользу сохранения опоры на ядерное оружие, приведу один аргумент из области философии и морали. Люди уничтожали друг друга, целые народы и культуры обычным оружием, когда они еще верили в Бога и боялись ада. Сейчас людей, верящих в Бога, гораздо меньше, и почти никто не боится загробного возмездия. И тем не менее в последние 60 лет больших войн не было ни в мире, ни в Европе, несмотря на самое жесткое в истории идеологическое, военное и геополитическое соревнование – холодную войну. Все предыдущие коллизии такого рода заканчивались кровопролитными вооруженными конфликтами.
Относительный мир в Европе да и в большинстве других регионов мира держался 60 лет не потому, что человечество стало лучше. И не потому, что ведущие государства создали «концерт наций», как в начале XIX века. Какой там концерт! Было жесточайшее противостояние, сглаживавшееся только одним – страхом перед ядерной войной, которая означала бы всеобщее уничтожение. Мир сохранился лишь потому, что над головой висел ядерный «дамоклов меч».
Отвергать ядерное оружие, стремиться к его уничтожению морально. Но нужно понимать, что достижение этой цели возможно и желательно, только если изменится человек, изменится человечество. Видимо, сторонники «ядерного нуля» в возможность такого изменения верят. Я пока – нет.
Я провел немало дней, изучая рассекреченные документы американского руководства периода 1940–1960-х гг. Говорил со многими бывшими советскими руководителями. Берусь утверждать и готов доказать, что ядерное оружие было величайшим «цивилизатором» элит: оно вымывало из их рядов радикалов, догматиков и усиливало позиции прагматиков, видевших главную задачу в предотвращении ядерной войны и, следовательно, столкновений, которые имели потенциал эскалации.
Насколько известно, Карибский кризис (1962) был последним эпизодом, когда Соединенные Штаты и СССР могли столкнуться лоб в лоб и де-факто угрожали друг другу применением ядерного оружия. Когда во время арабо-израильской войны 1973 г. американские вооруженные, в том числе стратегические, силы были приведены в состояние повышенной боеготовности, администрация Никсона сделала все возможное, чтобы успокоить московских лидеров. Им прямо сообщали, что предпринимаемые действия – «для внутреннего потребления».
Конечно, появление новых ядерных держав, особенно нестабильных типа Пакистана, расползание ядерного оружия повышают вероятность ядерного конфликта. Но разоружением старых ядерных государств эту проблему не решить. В устоявшихся и дееспособных ядерных государствах риск попадания ядерного оружия в руки террористов либо несанкционированного пуска ничтожен и продолжает уменьшаться. Он может возрасти лишь при продолжении неконтролируемого распространения, появления новых ядерных держав. Риски же мира без ядерного оружия или даже с его минимальным количеством, с моей точки зрения, огромны.
Ядерное сдерживание – угроза уничтожения сотен тысяч и миллионов, безусловно, является концепцией, не укладывающейся в рамки традиционной морали. Но оно работало, предотвращая войны, подспудно делая людей и их организации более цивилизованными и осторожными. Когда ядерное сдерживание ослабло из-за политического упадка (почти коллапса) России, оборонительный союз миролюбивых демократических государств, которым являлась НАТО, совершил агрессию против Югославии. Это было бы немыслимо сейчас, когда Россия восстановила свою дееспособность.
Антиядерная мифология
Теперь о мифах, которыми «овеяно» ядерное разоружение. Утверждается, что если крупные державы не подадут пример, как того требует от них Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), то у них не будет морального права требовать этого от других. Такой аргумент – вызов и истории, и здравому смыслу. Самый большой рывок в распространении был совершен тогда, когда Советский Союз (Россия) и США сокращали свои вооружения наиболее быстрыми темпами, – в 1970–1990-х гг. В этот период ядерное оружие получили Израиль, Индия, Пакистан. И вряд ли кто-то может утверждать, что Северная Корея приобрела ядерное оружие из-за российско-американской паузы в ядерном разоружении.
Страны стремятся к обладанию ядерным оружием не потому, что другие не разоружаются в соответствии с ДНЯО, а потому, что они хотят укрепить свою безопасность или обеспечить выживание режима (Северная Корея), а также повысить свой международный статус. Что в полной мере удалось практически всем новым ядерным державам. После безнаказанных нападений на неядерные Югославию и Ирак доказывать, что государствам, чувствующим себя в опасности, лучше не приобретать ядерное оружие, – лицемерие. (Пример Ливии, которая после иракской кампании отказалась от якобы имевшегося у нее ядерного арсенала, ничего не доказывает, поскольку ясности с тем, что тогда произошло на самом деле, нет до сих пор.) Единственное, что может помочь, – это предоставление надежных гарантий безопасности, а также гарантированный и полный отказ всех крупных государств от любых наступательных действий. То есть действенный международный договор о коллективной безопасности. Это возможно?
Еще один миф: гонка ядерных вооружений провоцирует гонку обычных. В ранние периоды холодной войны так и было, особенно когда речь шла о советском руководстве, которое не имело внутренних ограничителей. Но затем ядерные вооружения стали мощнейшим фактором, сдерживавшим эту гонку. Ядерное оружие Запада компенсировало превосходство СССР в обычных вооруженных силах в Европе. Ныне российское ядерное оружие в Европе психологически компенсирует формальное численное превосходство НАТО в обычных вооружениях.
Если бы не наличие мощных ядерных, особенно тактических, вооружений, очень многие в России били бы тревогу по поводу растущего потенциала китайских вооруженных сил общего назначения, характера некоторых учений, предусматривавших, насколько известно, и наступательные операции на сотни и даже более тысячи километров.
Ядерное оружие, делая недостижимым превосходство в области вооруженных сил общего назначения, сдерживает гонку за этим превосходством либо делает ее политически бессмысленной, причем сокращается роль военного фактора в международных отношениях. С этим и столкнулись в последние годы американцы, не способные конвертировать свое огромное неядерное превосходство над всем остальным миром в политическое влияние.
Вызывает вопросы и идея сокращения ядерных вооружений до минимальных уровней. В почти идеальном мире Соединенные Штаты и Россия вряд ли нуждались бы в больших арсеналах. Но сокращение до минимума сегодня резко увеличит выигрыш малых ядерных стран от возрастания их ядерных потенциалов до уровня великих держав. И появится стимул для многосторонней дестабилизирующей гонки ядерных вооружений.
Предоставление ядерных гарантий другим государствам, так называемое «расширенное ядерное сдерживание», тормозило бы гонку вооружений, умеряло бы страхи многих государств (прежде всего европейских) друг перед другом, понижало бы роль военной силы в политике. Поэтому сокращение ядерных вооружений великих держав даже до минимальных уровней лишь стимулирует возрождение страхов, вносит еще один дестабилизирующий элемент в и так уже нестабильный мир. Некоторые уважаемые европейские и российские коллеги предлагают ликвидировать тактическое ядерное оружие в Европе либо сократить его до минимума. Это ядерное оружие на деле никого не беспокоит. Но если мы начнем переговоры, то откроем «ящик Пандоры».
Выяснится, что у России этих вооружений больше, чем у США, хотя и во много раз меньше, чем прежде. Возможно, Москва действительно могла бы сократить свои арсеналы. Однако если это будет сделано под давлением, то неминуемо станет очевидным, что ядерное оружие необходимо для психологической компенсации неядерного превосходства Североатлантического альянса в Европе (которое, впрочем, является фиктивным, поскольку НАТО отнюдь не боеспособный союз). Но ведь в свое время боялись не слишком боеспособного Варшавского договора, пытаясь компенсировать ядерными вооружениями его превосходство!
Если дело пойдет к сокращению тактических ядерных вооружений, в России резко усилятся позиции противников идущей радикальной военной реформы, которая переориентирует обычные вооруженные силы с противостояния НАТО на гибкое реагирование в случае любых угроз. Если же символическое тактическое ядерное оружие Соединенных Штатов и вовсе вывести из Европы, то ослабнет стратегическая атлантическая связка. И немало европейцев, в первую очередь в новых странах – членах Евросоюза, заговорят о необходимости усилить защиту от совсем уже мифического русского Левиафана.
США отказались от размещения бессмысленных, но провокационных элементов системы ПРО в Польше и Чехии. Часть элит этих стран почувствовали себя забытыми и обиженными. В ответ американцы поставили в Польшу несколько систем ПВО и ПРО прошлого поколения «Патриот». Тут уж задумались русские: зачем? Происходит ремилитаризация мышления, и еще большее смятение вселяется в головы.
Сокращение до минимума ядерных вооружений может теоретически повысить полезность систем ПРО, усилить их дестабилизирующий эффект. Под вопрос будут поставлены даже те системы нестратегических ПРО, развертывание которых теоретически могло бы быть полезным. Можно открыть еще один «ящик Пандоры» в области не только тактических и стратегических ядерных, но и обычных вооружений. К этому тоже призывают в Соединенных Штатах, в России и в Европе седеющие профессионалы по ограничению вооружений, стремящиеся вернуть Европу к временам своей молодости.
А ведь ограничение обычных вооружений было просто вызовом здравому смыслу. Оно создало искусственную антиисторическую идею о балансе (равенстве) сил в Европе. То есть там, где триста спартанцев удерживали стотысячную персидскую орду, а Наполеон с удивительным постоянством бил все превосходящие по численности армии. Прошлые переговоры надолго милитаризировали европейскую политику. Мы что, хотим повторения этого сценария уже даже не как фарса, а как карикатуры на фарс?
Вместо того чтобы заниматься реальной проблемой – прогрессирующей дестабилизацией международной обстановки, в том числе и в военно-политической области, мировое сообщество, потеряв стратегические ориентиры, пытается применять к новой ситуации старые инструменты времен холодной войны. В лучшем случае они ограниченно полезны или бесполезны. А чаще – просто вредны.
Например, стремясь нормализовать российско-американские отношения, а главное – обеспечить поддержку Россией политики Вашингтона в Иране и Афганистане, администрация Обамы предложила Москве «перезагрузку» отношений с помощью подготовки нового договора о сокращении стратегических наступательных вооружений, которые давно уже реально не беспокоят обе стороны. А настоящим раздражителем российско-американских отношений является нежелание США признать право России на зону собственных интересов безопасности. Это чуть не привело к прямой конфронтации в августе 2008 г., когда Грузия напала на Южную Осетию и российских миротворцев, а Россия жестко ответила, метя в логику бесконечного расширения НАТО. И это на фоне постоянного распространения зоны даже не интересов безопасности, а зоны влияния, если не доминирования Соединенных Штатов в самой чувствительной для Москвы военно-политической области.
Россия согласилась на «перезагрузку» с помощью нового договора. Он подписан и, хочется надеяться, будет ратифицирован. Но ни одну из крупных проблем, стоящих перед двумя странами и международной системой в целом, этот договор не решит.
Оседлать волну
Примеры «стратегического переполоха», неспособности предложить адекватные ответы на вопросы, которые ставят перед нами настоящее и будущее, можно множить. Вместо того чтобы цепляться за прошлые рецепты и институты, как мы пока делаем, необходимо угадывать тенденции и строить институты сообразно им.
В области политического управления следует дополнить ООН не столько теряющей эффективность «восьмеркой», сколько тесным сотрудничеством реальных лидеров будущего – США и Китая. С возможным привлечением России (если она докажет свою способность оставаться третьим мировым игроком, не исключая ее объединения с Европой в политический союз) и новых великих держав.
В торгово-экономической сфере не стоит просто ориентироваться на старую ВТО, сколь полезна она ни была бы. Нужно стараться регулировать ситуацию с множащимися региональными торгово-экономическими объединениями, не идти против волны, а оседлать ее.
В военно-стратегической области надо начинать думать о том, как жить в мире со многими ядерными государствами, поддерживать в нем относительную стабильность. А для этого необходима координируемая двумя великими ядерными державами политика сдерживания новых ядерных игроков, одновременно следует предоставить гарантии тем неядерным странам, которые могут чувствовать себя в опасности. В первую очередь речь идет о заполнении множащихся вакуумов безопасности на Ближнем Востоке. К такой политике мог бы присоединиться Китай – второй стратегический игрок мира, хотя пока третий военно-стратегический. И, наконец, надо определиться с ролью ядерного оружия и покончить с прекраснодушными мифами о том, как нам удастся жить в безъядерном мире.
Все вышеперечисленные аргументы я изложил, насколько это вообще возможно, с позиций некоего «наднационального» специалиста.
Теперь выскажу свое мнение как русский. Россия находится в очень трудном геополитическом положении. Ее модернизация тормозится массовой коррупцией и желанием населения и элиты «отдохнуть» от тягот коммунизма и последовавшей революции. Не хватает «мягкой силы». В этой ситуации отказ от опоры на мощный ядерный, в том числе тактический, потенциал – главной гарантии безопасности страны, важнейшего источника ее политических и даже экономических позиций в мировом соревновании – равносилен национальному самоубийству.
Конечно, русские – великие идеалисты, и дважды они уже совершали что-то похожее на самоубийство. В 1917 г., когда попытались воплотить в жизнь одну из худших европейских утопий и пожертвовали ради этого десятками миллионов жизней. И в 1991 г., когда, стремясь покончить с коммунизмом, решили в мгновение ока стать демократической и капиталистической державой. Но, увы, заплатили за это развалом государства, которое до того называлась Российской империей, а к концу 1990-х гг. чуть было не развалили саму Россию.
Я больше не вижу среди своих сограждан былого идеализма.
Можно, конечно, и дальше продолжать чудесные разговоры о «ядерном нуле», втайне зная, что русские его не допустят. Но это уводит в сторону от творческих поисков полезного места для неизбежного ядерного оружия в будущем опасном мире, обещающем много нового и непредсказуемого.
Переговоры о контроле над вооружениями нужны, главным образом, для того, чтобы делать ситуацию в этой сфере прозрачной, укреплять доверие между великими державами, повышать их способность действовать вместе. Но главное – пора начать широкую международную дискуссию о роли военной силы, в том числе ядерного оружия, в мире, который радикально отличается от привычного устройства прошлых веков. Того мира, в котором было изобретено ядерное оружие и были сформулированы основные концепции по управлению им и его ограничению. В конце дискуссии может, например, оказаться, что «ядерный ноль» – это не просто миф, а вредный миф и что ядерное оружие есть благо, которое призвано спасти человечество от него самого.
