Где-то мы это уже видели. Лидер ведущей державы приезжает в соседнюю, тоже весьма значимую, незадолго до выборов там, чтобы поддержать своего коллегу в избирательной борьбе. Так прямо и говорит: хотелось бы дальше работать с вами, у нас неплохо получается… При этом одни комментаторы считают, что помощь очень уместна и полезна, другие, напротив, уверены, что сосед оказывает медвежью услугу. Отношения двух стран тесные и давние, но все равно не беспроблемные, и многие избиратели не в восторге от подобного вмешательства со стороны.
Это не ремейк достопамятного сюжета Россия — Украина от 2004 года. Место действия — Париж. Время — март 2012-го. В роли Виктора Януковича Никола Саркози, в роли Владимира Путина Ангела Меркель. Фабула, вероятнее всего, будет тоже похожа: предстоят два тура голосования. Правда, третьего, решающего, как в Киеве 8 лет назад, тут уже точно не будет.
Президентские выборы во Франции состоятся 22 апреля (второй тур — 6 мая). Активность Меркель связана не столько с теплыми чувствами лично к Сарко, их отношения за годы его президентства складывались как раз по-разному, иногда даже говорили о том, что франко-германский мотор интеграции глохнет. Однако сегодня на кону стоит судьба евро, которая, как все уверены, зависит от успеха «бюджетного пакта» — межгосударственного соглашения, вводящего жесткие фискальные нормы и инициированного Берлином и Парижем.
Удастся ли его принять в неизменном виде и будет ли он тогда работать — вопрос пока открытый, однако этот документ официально является надеждой на спасение валютного союза.
Социалист Франсуа Олланд, основной соперник Саркози, уже заявил, что в случае прихода к власти намерен вернуться к пакту и потребовать пересмотра: он придерживается точки зрения, что экономическая политика должна прежде всего стимулировать рост экономики, а не обеспечивать урезание расходов. Для европейского истеблишмента, который с подачи Германии разделяет обратное воззрение — священной является финансовая дисциплина, появление такого лидера Франции будет означать огромную головную боль. Со спасением евро все придется начинать едва ли не заново. Дабы предотвратить это, руководители ведущих стран — Германии, Италии, Великобритании и Испании (а там везде сейчас управляют правые кабинеты) — договорились о скоординированных действиях: не принимать Олланда и никак не способствовать росту его популярности.
Шаг редкий и рискованный, ведь речь идет о борьбе за пост президента, по сути, главной в политическом плане страны Евросоюза. Если Олланд все же победит, партнерам по ЕС придется постараться, чтобы преодолеть его естественное предубеждение.
По последнему опросу, Саркози впервые обогнал Олланда в первом туре — 28,5% против 27%. Правда, в предполагаемом втором туре он пока очевидно проигрывает, но динамика положительная. Успех в опросе стал следствием мощного впрыска в кампанию действующего президента национально-социального популизма. В программной речи на этой неделе Никола Саркози обрушился на нелегальных иммигрантов, пообещав выйти из «шенгена», если ЕС в течение года не примет действенных мер, и подверг критике мусульман, не желающих жить по нормам и правилам свободного французского общества. Он также пообещал принять специальный протекционистский акт по образцу кампании «Покупайте американское» в США.
Расширить свой электорат Саркози, как нередко раньше, пытается за счет потенциальных избирателей Марин Ле Пен и ее «Национального фронта» — консервативной антииммигрантской силы.
До этой недели оставался шанс, что дочери самого знаменитого французского правого популиста не удастся набрать необходимые для регистрации 500 подписей законодателей низового уровня, однако в последний момент (срок истекает завтра) Ле Пен все-таки вскочила на подножку. Для Саркози это плохая новость: части голосов в первом туре он недосчитается.
Как случилось, что весьма популярный и яркий кандидат-2007, эффектно и убедительно победивший тогда свою социалистическую соперницу, сейчас яростно сражается за признание? За истекшие годы Никола Саркози может похвастаться одной остановленной войной (на Кавказе) и одной выигранной (в Ливии), не самым болезненным преодолением экономического кризиса 2008—2009 годов, ростом французского влияния в Европе (хотя и не столь впечатляющим, как германского), пенсионной реформой, которая, несмотря на бурные протесты вначале, все-таки вступила в действие. Не так мало для пяти лет президентства в весьма неспокойное время. На другой чаше весов отсутствие других структурных реформ, призванных стимулировать рынок труда, безработица, отчаянное и все менее оцениваемое обществом сражение за евро, которое, как считают многие французы, навязано Берлином. Личный стиль гиперактивного президента, который придал вечному стремлению Франции к какому-нибудь лидерству слегка карикатурные черты, его бурная личная жизнь и олигархический круг общения утомили многих соотечественников. А готовность в любой момент включать популистский рычаг, особенно в сфере иммиграции, вызывает сегодня куда меньший отклик, чем раньше.
Предсказать исход гонки пока не берется никто, ясно, что Никола Саркози ведет битву на выживание. Взгляды противоположны. Одни считают, что Саркози работает на пределе возможностей, другие — что как раз Олланду некуда расширяться: он охватил весь потенциальный электорат.
В его пользу и тот факт, что с 1995 года в стране управляют правые, последним президентом-социалистом был Франсуа Миттеран. Правда, сейчас личностный аспект важнее принадлежности к политической партии даже в традиционно идеологизированной Франции. Ну и, конечно, значение европейского фактора, то есть взаимовлияние ситуации в ЕС и положения во Франции, сейчас, пожалуй, максимально.
При описании избирательных перипетий в других странах, естественно, принято анализировать, как тот или иной исход, особенно смена власти, скажется на отношениях с Россией. Так вот, в случае с Францией можно смело делать вывод: никак. Саркози весьма своеобразный человек, он весьма отличается от куда более традиционного Олланда, но любой французский президент будет заинтересован в поддержании и укреплении с Россией тесных и прочных связей.
Это не вопрос персональных пристрастий, а укорененное во французском политическом сознании представление о том, что европейская стабильность и центральная роль в ней Парижа должна основываться на диверсификации французской политики и одним из ключевых направлений служит российское. Просто из соображений глобального и регионального баланса, устойчивости. На этот стержень могут наслаиваться разные интересы, в том числе и экономические, от газа до «Мистралей» либо любого иного стратегического товара. Так что российская сторона имеет право расслабиться и просто следить за увлекательным шоу, получая удовольствие от кипения страстей на чужой политической сцене.
