Год назад ликующие жители Нью-Йорка высыпали на улицы, услышав новость об устранении Усамы Бен Ладена — врага Америки номер один. Но события в мире развиваются стремительно, и сегодня это уже кажется далеким прошлым.
Смерть Бен Ладена совпала с социальным взрывом на Ближнем Востоке, «арабской весной», которая перевернула повестку дня. Пробуждение мусульман для борьбы против их авторитарных властителей, которого по-своему добивался и глава «Аль-Каиды», стало сюрпризом и для исламистов. Они не меньше диктатур были застигнуты врасплох и в первые месяцы пытались приспособиться к изменившейся ситуации.
К моменту уничтожения Бен Ладена судьба исламистских сил, проворонивших революцию, была неясна. За год горизонт расчистился. Повсюду, где произошли волнения и сменилась власть, ситуация с государственным управлением драматически ухудшилась, и происламские организации, пережив период замешательства, успешно вписались в новую реальность. Повсеместно — от Туниса и Египта до Сирии — влияние исламистов резко возросло, они обретают демократическую легитимность через свободные выборы. Победу движения ХАМАС в Палестине шесть лет назад на Западе предпочли воспринять как досадный сбой, но итоги волеизъявления в «новых» демократиях доказывают, что это как раз правило.
Конечно, совершенно неверно ставить знак равенства между всякой исламской партией и джихадистами, нацеленными на террористические методы. Но атмосфера в мусульманском сообществе меняется. Радикальные исламисты становятся органичной частью политического процесса. Показательна обстановка в Египте — сюрпризом стала не победа на голосовании в парламент «Братьев-мусульман», а второе место ультраконсервативной салафитской партии «Ан-Нур».
В этом неожиданная параллель с политическими процессами в Европе. Перемены общественного настроя в связи с обострением темы миграции и межкультурного сосуществования приводят к тому, что партии, которые раньше однозначно считались радикальными или даже экстремистскими (ультраправые), становятся частью мейнстрима.
Скажем, в Голландии от антиисламской и антииммигрантской партии Герта Вилдерса зависит судьба правительства, а во Франции успех Марин Ле Пен на президентском голосовании обещает дебаты внутри голлистского «Объединенного народного движения» о целесообразности сотрудничества с крайне правыми.
В сочетании две тенденции — в Европе и на Ближнем Востоке — сулят малоприятные повороты в отношениях этих двух тесно взаимосвязанных частей мира. Тем более что одновременно набирающие силу движения питаются воззрениями, схожими по духу, но противоположными по целям: исламисты будут настроены против Запада, а борцы с иммигрантами — против ислама и выходцев с Ближнего Востока. Идейная основа для эскалации напряжения налицо.
Вообще основной вопрос арабской политики заключается в том, будут ли умеренно исламские партии (наподобие тех же «Братьев-мусульман» или «Ан-Нахда» в Тунисе) трансформироваться в арабское подобие христианских демократов Европы либо, наоборот, двинутся к радикализации.
На заре «Аль-Каиды» ее основатели, включая Бен Ладена, пользовались поддержкой США, поскольку врагом исламистов были Советы в Афганистане. Спустя 20 лет Америка сама стала жертвой прежних ситуативных союзников, повернувших оружие против нее. Демократизация Ближнего Востока отчасти развивается по аналогичному сценарию. Администрация Джорджа Буша именно в ней видела залог возникновения нового арабского мира, дружественного Соединенным Штатам и для них безопасного. Насадить демократию в 2000-е годы практически не удалось, а когда она взрывным образом начала возникать в 2010-х, оказалось, что результат отнюдь не так благоприятен для США, как представлялось.
«Арабская весна» открывает какую-то совершенно новую эпоху. Стремление мусульманских народов к эмансипации обретает демократическую форму, за фасадом которой место находят любые силы, вплоть до радикальных исламистов. Но бороться с ними способами «контртерроризма» не получится — придется либо признать их право на политическое представительство и власть, либо вести уже полноценные войны против государств, в которых соответствующие группы берут верх. Пока происходит первое.
Более того, стремясь не упустить инициативу, западные страны содействуют демократическим переменам и присоединяются к борьбе против светских авторитарных режимов всеми способами, вплоть до военных. Но стратегия взаимодействия с приходящим правящим классом арабского мира отсутствует, пока что ее заменяют заклинания о том, что демократия в конце концов приведет новые правительства к проведению разумной политики.
Бен Ладен внес вклад в происходящее не столько прямым влиянием на умы мусульман, сколько тем, что спровоцировал Америку на действия, которые толкнули лавину в арабском мире. И в этом его «всемирно-историческую роль», к сожалению, приходится признать значительной.
