Украина превратилась в полигон современной военной техники, маркетинговое внимание направлено на дроны. Насколько их появление повлияло на боевые действия? Как в России обстоят дела с разработкой и производством беспилотников? Как этот вид вооружений будет развиваться? Об этом Фёдор Лукьянов поговорил с доцентом НИУ ВШЭ Андреем Фроловым для программы «Международное обозрение».
– Такие бренды, как Bayraktar («Байрактар»), Shahed («Шахед»), «Герань» у всех на устах. Рынок – рынком, а по существу: так ли чудодейственны беспилотники? С точки зрения военного дела – это действительно какое-то революционное изменение или немножко подраздули?
– Я бы не сказал, что «революционное», но, наверное, это качественно новое измерение. Хотя беспилотный боевой аппарат в боевых действиях применяется ещё со времён войны во Вьетнаме, и уже тогда было понятно, что у них есть своя ниша, стали понятны слабые и сильные стороны этого вида оружия.
Сейчас, с одной стороны, за счёт общего удешевления технологий, с другой стороны, их распространения в принципе (в том числе в коммерческом варианте), беспилотники в разных видах, в разных категориях, в разных массогабаритных характеристиках проникают чуть ли не до уровня взвода или даже отделения. Но говорить о том, что они как-то перевернули ход боевых действий и что это такой же фактор военных действий, как танк, пулемёт или ядерное оружие, я бы всё-таки не стал.
– Есть несколько стран, фирменным знаком которых сейчас является беспилотник. Насколько остра конкуренция в их производстве в мире и есть ли какие-то качественные отличия в продукции или примерно всё одинаковое?
– Очень многогранный вопрос. Беспилотники, как я уже сказал, могут быть отнесены к разным категориям. И в зависимости от категории и типа беспилотного летательного аппарата можно говорить о том или ином уровне или градусе конкуренции на мировом рынке. Существует некий хайтек, который производится на данный момент США и Китаем, – это тяжёлые беспилотные летательные аппараты массой несколько десяток тонн, которые по цене, как самолёт, и которым требуется соответствующая инфраструктура (Global Hawk, например). Таких машин на рынке мало: их мало кто покупает (не всем они нужны) и мало кто продаёт (это связано в том числе с ограничениями на экспорт технологий).
А есть аппараты с другой стороны этой линейки: коммерческие коптеры, которые продаются на AliExpress или в интернет-магазинах – их можно оснащать какими-то гранатками. И нередко гражданские коптеры просто переделываются под какие-то боевые задачи. Понятно, что здесь конкуренция, с одной стороны, большая, но, с другой стороны, есть гранды и на этом рынке. Как ни странно, самым лучшим коммерческим беспилотником в мире, который сейчас участвует в боевых действиях, является китайский аппарат.
Есть ниша между коммерческими коптерами и между тяжёлыми аппаратами. Здесь, безусловно, конкуренция очень велика. Это аппараты средней категории. У потенциального покупателя большой выбор – начиная от Соединённых Штатов (но у них есть ряд ограничений), заканчивая богатым ассортиментом аппаратов, которые выпускает Китай.
Сейчас мы видим становление новой беспилотной державы, нового игрока на рынке вооружений – это Иран. Но и Турция, безусловно, представляет собой интересный феномен. Две турецких компании производят беспилотные летательные аппараты и предлагают покупателям линейку – не очень большую, но сильно востребованную.
Если ещё больше сузим наш анализ, то увидим, что по конкретным типам, по типажу у некоторых бестселлеров рынка даже и конкурентов нет. Они так удачно занимают свою нишу, что пока их никто не может с этого постамента сбросить.
– Фантастический маркетинговый успех «Байрактара» – это стечение обстоятельств, удачный пиар или они действительно отличаются качеством?
– С точки зрения технологий «байрактары» ничего сверхъестественного собой не представляют. То есть это своего рода айфон, который собран из имеющихся на рынке изделий. Более того, не все из них даже турецкого производства. И когда у Турции возникли проблемы с Западом, как раз одним из пострадавших от этого похолодания стала фирма Baykar Makina. Турции перекрыли поставки ряда комплектующих: австрийские двигатели, канадские оптико-электронные системы. Пришлось заниматься импортозамещением в турецком исполнении.
Всё, что есть в айфоне, – всё известно и было на рынке, но за счёт гения (в случае «Байрактара» это гений менеджмента компании Baykar Makina) и поддержки на уровне государства мы получили такой результат. Кроме того, аппарат «Байрактар-ТБ2» с точки зрения продвижения и рекламы оказался в нужное время в нужном месте. С учётом информационных и медийных ресурсов, которые поддерживали его выход на рынок, мы увидели такой феноменальный результат. Этот аппарат появился в Ливии, где у него не было серьёзных противников, потом плавно переехал в Сирию, где ситуация повторилась, умелая реклама, в особенности ведущих западных СМИ, – всё это привело к тому, что аппарат стал востребован на рынке.
В принципе – он хорош, нельзя его в чём-то упрекнуть, но и ничего выдающегося в нём нет. И, кстати говоря, специальная военная операция это подтвердила. При встрече с более-менее серьёзной ПВО ведущего государства мира практически все «байрактары», которые имелись у Украины, были выбиты в первые несколько недель боевых действий, даже с учётом новых поставок.
– А как у нас обстоят дела с данным видом вооружений? Можно ли оценить место России на мировом рынке?
– Я думаю, что вопрос развития беспилотной авиации в России – один из самых болезненных в том списке проблем, которые перед российскими вооружёнными силами стоят. Причём, как часто бывает, здесь нет какой-то злой воли, которая бы привела к такому результату. Отчасти это наследие менталитета советской армии, хотя в советских вооружённых силах беспилотные летательные аппараты были.
Катализатором развития беспилотной авиации в нашей стране стали боевые действия на Ближнем Востоке, когда Израиль массово и очень эффективно применил эти аппараты против довольно современной на тот момент – начало 1970-х гг. – ПВО Сирии. Но известные события 1991 г., недофинансирование и совершенно другие приоритеты, которые стояли перед командованием как сухопутных войск, так и тогда ещё ВВС, привели к тому, что беспилотники оказались на обочине.
Также всё упиралось в отсутствие в России необходимых радиоэлектронных комплектующих нужного качества и массогабаритных характеристик. Самая главная проблема, и она до сих пор не изжита, – это отсутствие линейки двигателей нашего производства, позволяющих насытить всю нужную нам линейку беспилотных летательных аппаратов.
Сейчас ситуация в каком-то смысле лучше, чем была десять лет назад. Хотя пришлось прибегнуть к иностранному опыту – в частности, были закуплены израильские аппараты и лицензии на их производство. Но самое главное – до сих пор мы не имеем аппаратов всей линейки в достаточном количестве.
Другая проблема – ответвление от основной – это, если говорить об ударных системах, отсутствие в серийном производстве в достаточном количестве авиационных средств поражения для беспилотных летательных аппаратов. Если говорить о разведывательных системах, то тут мы сталкиваемся с проблемой электронной промышленности, потому что есть ряд ограничений по установке радиоэлектронных компонентов (в первую очередь обзорных станций) на эти аппараты.
Вопрос связи. Самые совершенные и крупные западные аппараты используют спутниковую связь, за счёт чего у них большая дальность. У нас пока, насколько известно, таких машин в серийном производстве нет.
То есть, можно сказать, что по каким-то направлениям российские производители нишу закрывают, несмотря на ряд сложностей, но в целом наш уровень не дотягивает до уровня ведущих беспилотных держав – США, Китая, Израиля, Ирана и даже Турции.
– Если посмотреть вперёд, можно ли предвидеть качественные усовершенствования этой техники в будущем?
– Думаю, что основное направление развития беспилотной авиации будет связано с таким модным понятием, как искусственный интеллект. Применительно к беспилотному делу смысл этой революции будет заключаться в том, что, во-первых, аппарат будет сам принимать решение – без участия человека, во-вторых, он сможет (также без участия человека) использовать рой аппаратов, которые сами между собой будут распределять роли, обходить ПВО, выбирать наиболее приоритетную цель и так далее. Как только необходимый уровень технологий по этому направлению будет достигнут, думаю, мы увидим немного другую картину поля боя.
Очевидно, что машины с искусственным интеллектом сможет производить очень ограниченное число стран, потому что это действительный хайтек, и на коленке из каких-то магазинных комплектующих это не собрать.
– Тут возникает, вообще говоря, этический момент. Машина, которая решает, кого убить, это новый этап, получается?
– Безусловно. В Турции уже сейчас есть беспилотный летательный аппарат, который автономен в принятии решений. И он боевой.
Если вы вспомните фильм «Терминатор 3. Восстание машин», то поймёте, что это уже настоящее. Как и с клонированием животных и человека, тут морально-этический момент, связанный с тем, что даже на данный момент, с нынешним уровнем технологий – это скорее самоограничение, чем технологическое ограничение. Потому что никто до конца не знает, что будет: беспилотник ведь может и в тебя стрельнуть в конечном счёте.
