Уже года четыре во всяких аналитических докладах, выступлениях критиковал российскую политику в Азии за отсутствие нацеленности на пристегивание нашей страны к азиатскому экономическому локомотиву.
К этому локомотиву успешно прицепились США, страны Латинской Америки, даже во многом и Европа.
В последние года полтора ситуация стала улучшаться. И президент, и премьер-министр по нескольку раз говорили о необходимости экономического поворота к Азии. С весьма разумными предложениями не раз выступало руководство российского МИДа. С Китаем подписаны десятки протоколов, договоренностей о запуске новых проектов. Некоторые уже заработали. Например, нефтепровод на тихоокеанское побережье с ответвлением на Китай. Начато строительство газопровода. Вроде бы запускается и строительство целлюлозно-бумажного комбината, начат ряд проектов, в основном в области добычи полезных ископаемых. Закончена транссибирская автодорога, которой, к ужасу и стыду нашему, не было до самых недавних пор.
Появились и интересные интеллектуальные разработки. Российский национальный комитет АТЭС выпустил доклад, призывающий к новой тихоокеанской стратегии России. Запомнилась яркая статья «Разворот на Восток» эксперта Горбачев-Фонда профессора В. Кувалдина. О необходимости поворота России к новой Азии заговорили ведущие международники, еще лет пять тому назад на Восток не смотревших: Е. Бажанов, Ф. Лукьянов, В. Никонов, Д. Тренин. Лед тронулся.
Но судя по всему, долгосрочной и комплексной азиатской стратегии пока нет. А она крайне необходима и должна быть увязана со стратегией развития всей страны, а не только ее сибирских и дальневосточных регионов. Да и с внутренней политикой, одной из крупнейших проблем которой является перекрытие каналов вертикальной мобильности, попросту достойной карьеры для амбициозной, творческой, образованной молодежи, «поколения 1990-х», первого свободного поколения страны. Пока оно «голосует ногами» за границу, а менее образованная его часть начинает бунтовать.
Похоже, что и в Стратегии-2020, которая заказана В.В. Путиным, решительного экономического поворота к Азии не просматривается. А он нужен.
Но сначала важно разобраться в наших интересах относительно возможной стратегии в Азии широкому кругу думающих и действующих людей. После многих обсуждений и исследований убедился, что главной силой, сдерживавшей нас от разумной и нецелеустремленной азиатской политики, является незнание и непонимание возможностей, мифологизация ситуации.
Китай до сих пор не только в массовом российском сознании, но и для многих элит выглядит скорее угрозой, а не возможностью. Считается, что он может прямо угрожать нашему суверенитету. И одновременно существует тяжкая недооценка уровня и перспектив его развития. Налицо подспудное, но часто и не скрываемое ожидание, что так долго, хорошо и быстро развиваться он не может.
Для части наших людей экономическое движение к Азии — это уход от европейского пути развития, от сближения с Европой. И даже принятие еще более недемократической, чем у нас китайской модели развития. У другой части наших сограждан, наоборот, существуют надежды, что мы еще можем собраться и пойти по китайскому пути.
Широко распространены и иллюзии, что мы способны и должны бороться за позиции на рынках нового мира и Азии со своей инновационной, высокотехнологической промышленной продукцией.
О Юго-Восточной Азии мы почти ничего, кроме курортных картинок, не знаем.
Попробую частично развеять эти страхи и иллюзии и предложить представляющуюся мне сегодня адекватной картину происходящего в Азии, а затем и набросок стратегии нашей, прежде всего внешнеэкономической стратегии в отношении быстро поднимающегося континента.
Сначала немного кажущихся мне бесспорными фактов.
Азиатской альтернативы российской культурно-политической ориентации на Европу не существует. Великая китайская цивилизация и ее «периферийные» — японская, корейская, вьетнамская, другие индокитайские — запредельно далеки от нашей. И их социальный опыт у нас просто неприменим. Другое дело, что некоторые экономические новации просто просятся к нам. Чуть ближе нам — находящаяся в провале цивилизация мусульманского мира. Но лучший ее опыт мы уже используем (смотри Татарстан). А другой — лучше бы и не надо.
«Азиатский путь развития» означает ныне движение не в передовую Азию (туда мы идти не можем), а в Африку. Куда мы, похоже, идем со своей запредельной коррупцией, презрением к морали и культуре. И может, если пойдем так дальше, стать реальностью казавшаяся обидным преувеличением шутка блистательного острослова германского канцлера Г. Шмидта, назвавшего когда-то Советский Союз «Верхней Вольтой с ракетами».
Отдаление от Европы угрожает нам дальнейшей потерей идентичности нашей страны, социально-культурной деградацией. Либо мы будем сближаться с Европой, либо варваризироваться. Русская цивилизация — при всей самобытности — все-таки является частью европейской. И без нее существовать не может как цивилизация.
Частичная экономическая переориентация на Азию, за которую я и ратую, не угрожает нам отдалением от Европы и потому, что Россия за последние год-два официально сделала решительный, хотя бы внешний поворот к сближению или даже интеграции с Европейским союзом. Через преодоление остаточного военного противостояния (инициатива Д.А. Медведева о новом договоре о европейской безопасности; его же и канцлера А. Меркель Мезельбергская инициатива о налаживании механизма постоянной координации внешней политики России и ЕС). И еще более — через выдвинутые в последние месяцы В.В. Путиным идеи о создании единого интегрированного экономического и человеческого пространств Большой Европы и формировании ее единого энергокомплекса. Речь идет о движении к своего рода «Союзу Европы». Другое дело, что при нынешней нашей внутренней ситуации и еще более — из-за прогрессирующей недееспособности ЕС — продвижение в жизнь этих идей идет крайне медленно. Но курс заявлен.
Теперь о Китае. Он в силу целого ряда внутренних причин будет расти быстро еще очень долго. Не появится у него в прогнозируемые десятилетие-два и нехватки рабочей силы. Несмотря на замедление роста населения. А вот убыстренная технологическая модернизация ему обеспечена из-за растущих вложений в науку, образование. Уже сейчас на долю Китая приходится гораздо более 20% мирового экспорта высокотехнологичных товаров. У США — 13%, у Германии — 9%. Зато доля Сингапура — почти 7%. Наша доля на этом рынке изменяется десятыми процента. И сокращается.
Китайские высокотехнологичные товары производятся с использованием импортированных или скопированных технологий. Но благодаря инвестициям в образование и науку растет качество человеческого капитала, и в КНР появляется все больше собственных технологий. В США с тревогой говорят, что Китай уже стал мировым лидером в самой передовой их группе — в зеленой энергетике.
В большинстве отраслей промышленности конкуренция с новой Азией просто бессмысленна. Особенно при нашем количестве, качества и главное — дороговизне рабочей силы. Учитывая и происшедший отток и старение научно-технических кадров. Эту ситуацию нужно менять. Но тенденция отставания уже заложена политикой последних десятилетий. В эту новую Азию бежит промышленное производство и из гораздо более развитых стран. Что-то можно и нужно сохранить. Две-три отрасли. Возможно три-четыре, если удастся объединиться с Европой и создать трансъевропейские производственные комплексы. Но бороться по широкому кругу, заявляя о необходимости новой индустриализации — скорее всего, вредное прекраснодушие.
Мы уже были свидетелями китайских военных парадов, демонстрировавших технику исключительно национального производства. Пусть частично и скопированную. Но наш военный экспорт в Китай быстро сокращается. И лет через пять-семь неизбежно встанет вопрос о закупке техники китайского производства.
Сейчас более 50% российского товарооборота приходится на Европу. Мы вместе с другими европейцами этим регулярно хвалимся. Но проблема в том, что европейский рынок серьезно расширяться уже не будет. Европа вступила в эпоху медленного экономического развития. Я не предсказываю в очередной раз «закат Европы». У нее остаются мощные накопленные ресурсы, высокий уровень и качество жизни. Их можно долго использовать даже и проедать. Качество жизни плюс накопленный культурный слой позволит старому континенту относительно безбедно жить в обозримые десятилетия даже и постепенно уступая позиции в производстве товаров и знаний. Хотя бы все больше превращаясь в туристический и экологический рай, место отдыха для много работающих жителей новой Азии. Она уже перенаселена, испытывает дефицит рекреационных ресурсов, относительную скудость материальной культуры, которая, наоборот, великолепна в Европе.
Нам нужно экономически интегрироваться с остальной Европой, прежде всего с остающимися в ней инновационными локомотивами, особенно немецким, двигаться к общеевропейскому экономическому пространству, единому энергокомплексу Европы, но, осознавая при этом, что потенциал роста внешнеэкономических связей — Азиатско-Тихоокеанский регион.
Сейчас на него, включая США, приходится около 20% внешнеторгового оборота России. Эта цифра растет. Но очень медленно.
Партнером номер один является Китай. Мы поставляем ему удобрения, морепродукты, лес, цветные металлы, все больше нефти. И все меньше — промышленной продукции. Ничтожны взаимные инвестиции, не только с Китаем, но и с другими странами АТЭС. Из Китая Россия вывозит уже не столько ширпотреб, сколько продукцию машиностроения.
Подобная динамика структуры торговли вызывает понятное раздражение. Повсеместны призывы к ее облагораживанию, к увеличению в ней доли промышленных товаров. Но при нынешнем векторе развития России, который повторю, увы, уже задан на ближайшие годы, ситуацию не изменить. Строящиеся и построенные энергопроводы смогут лишь эту структуру сместить в пользу нефти и газа.
Параллельно развивается другой потенциально более тревожный с моей точки зрения процесс. Российское Зауралье и особенно Дальний Восток становятся сырьевым придатком поднимающегося Китая. Но не только. Переориентируются и человеческие, и образовательные контакты.
Пока публицисты твердят об опасности китайской демографической колонизации восточных районов России, гораздо больше русских переезжает в Китай, чем китайцев — в Россию. Переезжают за более дешевой комфортной жизнью. Но и остающиеся экономически переориентируются на Китай.
Пока ситуация геополитически не опасна. Для Китая исторически не характерна территориальная экспансия. У двух стран — великолепные политические отношения. Берусь даже утверждать, что пока сильный дружественный Китай — геополитический актив России. Другие страны АТЭС, прежде всего Япония, страны АСЕАН, но и США опасаются дальнейшего сближения двух государств и попадания нашей страны в полузависимость от КНР, что еще более усилит ее международный вес.
Но если нынешние тенденции в экономической сфере продолжатся, то весьма вероятно действительное превращение зауральской России, а потом и всей страны в придаток Китая — ресурсный, экономический, а затем неизбежно и политический. И при этом без всяких «агрессивных» или недружественных усилий Китая. Просто это произойдет по умолчанию.
Геополитические последствия такого развития событий очевидны. Не мы будем разыгрывать «китайскую карту», а Пекин опираться на Москву. У которой к тому же де-факто будет слабеть реальный суверенитет над восточными территориями.
Уже сейчас — вполне рационально с их точки зрения — китайцы предлагают нам проекты, сходные с теми, какие они продвигают в африканских государствах — разработка ресурсов на китайские деньги, китайский — все еще избыточной — рабсилой. Со строительством дорог, местной инфраструктуры. И поставкой руды, древесины обратно в Китай для дальнейшей переработки. Насколько известно, некоторые такие проекты уже пошли.
Я не драматизирую перспективу превращения России в сырьевой придаток, а в перспективе и политический сателлит Китая. Испытываю искреннее уважение и восхищение перед способностью его руководства и народа возродить свою величайшую цивилизацию после двухсотлетнего провала.
Но считаю, что моя страна, Россия, может в принципе рассчитывать на более достойное и выгодное место в будущем мировом раскладе.
Но за это место нужно побороться. Для начала, вероятно, отказавшись от иллюзий о возможности «догнать и перегнать» в том числе с помощью реиндустриализации страны и ее восточных районов.
Не поможет и продолжение односторонней экономической ориентации на Европу.
Во взаимосвязанных стратегиях освоения Сибири и Дальнего Востока и присоединения к экономическому локомотиву новой Азии нужно опираться не на прекраснодушные мечты, а на использование реальных конкурентных преимуществ России. А они есть.
В последние десятилетия рынки поднимающейся Азии испытывают устойчивый относительный дефицит продовольствия. Связано это в первую очередь с ростом благосостояния и как следствие — увеличением потребления мяса. Для производства которого необходимо корма и зерно. Во многом благодаря этому идет долговременный рост цен на него во всем мире. Сходный, если не опережающий, рост цен на энергоносители. В регионе нарастает дефицит пресной воды, посевных площадей. В Китае из-за этого уже несколько лет происходит падение производства зерна, ряда других видов продовольствия. Сокращаются возможности наращивания производства зерна и у главных его экспортеров — США, Канады, Австралии, Украины. У нас возможности наращивания производства огромны.
В Китае, других странах Восточной Азии вопреки прогнозам быстро растет потребление бумаги, продукции деревообработки. Китай наращивает импорт бумаги со всего мира, даже из Финляндии. Где она, надо думать, производится и из российского леса. В Китае быстро растет производство пива, нарастает и дефицит рекреационных ресурсов.
Россия же, надо постоянно напоминать самим себе, обладает 23% мировых запасов леса, 20% запасов пресной воды, почти 10% пахотных земель. Особенно велики их неиспользуемые запасы в южной Сибири и на Дальнем Востоке. Изменение климата, видимо, в целом улучшает условия для производства продовольствия в этих регионах. И ухудшает в остальной Азии.
По расчетам, Россия может увеличить свой пахотный клин на 10 млн гектаров, а урожайность — в 2,5 раза. Нетрудно подсчитать, что страна может во много раз увеличить экспорт зерна. Он раньше ограничивался спросом. Теперь Китай и страны новой Азии предлагают практически неограниченный рынок.
До сих пор мы заигрывали с дурацкими проектами по переброски вод северных рек на юг. И стращали себя грядущими конфликтами из-за воды.
Между тем наши водные преимущества относительно легко коммерциализируются. Но другими путями. Нужно продавать не просто воду, а так называемую виртуальную воду. В каждом килограмме продовольствия в зависимости от его типа заключено от нескольких десятков до нескольких сот литров воды, использованной для его производства. Весьма водозатратным является и производство целлюлозно-бумажной продукции.
Итак, что предлагается?
Для начала необходимо быстрее двигаться к созданию структуры безопасности и развития для всего Тихоокеанского региона. Что-то типа тихо умирающего за ненадобностью в Европе ОБСЕ, но адекватного сегодняшним азиатским реалиям. Китай, начавший понимать опасность страха соседей перед его поднимающейся мощью, на создание такой структуры начинает соглашаться. Россия в силу целого ряда причин будет играть в ней гораздо более существенную роль, чем ту, которая полагалась бы ей по ее невеликой экономической мощи.
Но все-таки главное для России в Азии — не политика, а создание условий для наращивания этой самой мощи.
А для этого необходимо формирование новой долгосрочной стратегии экономического возрождения зауральской России. Их написано уже немало. Но они все страдали нереалистичностью, нацеленностью в советское прошлое и опорой на собственные силы. И поэтому они предсказуемо провалились, даже не начав реализовываться. Не было субъекта претворения в жизнь этих стратегий — советского государства, не считавшего деньги, жизни своих граждан, которых миллионами направляли в лагеря и губили ради подъема региона.
Современная стратегия — назовем ее — проект «Сибирь» с самого начала должна быть международно-ориентированной. Условно говоря: российский политический суверенитет + иностранные капиталы и технологии. И не только и не столько из Китая, но и из США, Японии, государств Европы, Южной Кореи, стран АСЕАН, которые все заинтересованы в том, чтобы не один Китай доминировал в Зауралье.
Россия — страна с плохим инвестиционным климатом, страшной коррупцией. Если хотим сохранить реальный суверенитет над восточной частью страны, придется создавать специальные привилегии для инвестиций, особые экономические зоны. Распространять особые условия хозяйствования типа сколковских на целые регионы. Иностранные инвестиции нужны не только сами по себе. Но и как рычаг борьбы с русской коррупцией. Если захотим бороться. Иностранцев у нас обирают меньше. У них есть международная защита. Придется обеспечивать и специальную российскую, если сможем.
Рабочую силу для нового проекта можно найти. Еще есть несколько миллионов избыточных работников в Центральной Азии. Также возможен завоз сезонных рабочих из Индии и Бангладеш. Там чудовищный переизбыток рабочей силы. Придется завозить и из Китая, но по очень жестким квотам. Управляющих, инженеров для новых компаний придется собирать по всему миру. Но лучше всего — дать шанс поколению 90-х, предотвращая его начавшийся исход. Сибирь была чаще всего угрозой. Теперь она может стать возможностью. Как и стала она для первопроходцев, столыпинских крестьян.
Теперь о главном — не как, а что предлагается делать.
Ни много ни мало — создать в ряде регионов Сибири и Дальнего Востока, где для этого есть (и как показали наши проведенные в ВШЭ исследования — отличные) условия, кластеры высокопродуктивного сельскохозяйственного производства, нацеленного на бездонные рынка Китая и Восточной Азии. В частности, производства зерна, кормов, мяса птицы, свинины, возможно, пива.
Курс на создание таких кластеров окажет мультиплирующий эффект на целый ряд отраслей, отечественного машиностроения, поможет сохранить их. Потребуется не только завоз техники, но и создание, и развитие уже существующих предприятий сельхозмашиностроения, заводов по производству рефрижераторов. Такие возможности у нас есть.
Выгодным, учитывая потребности азиатских рынков, окажется строительство в Сибири и на Дальнем Востоке дополнительных 2-3 целлюлозно-бумажных комбинатов.
Разумеется, такая стратегия потребует строительства автомагистралей, мостов, железных дорог, портов. (У нас на Востоке практически нет портовых мощностей для экспорта зерна.)
А инфраструктуру — на наши деньги и с использованием иностранных технологий пусть строят китайцы. Дешевле обойдется. Воровать меньше будут.
Немало слышал, в том числе и от высокопоставленных сограждан опасений: создадим инфраструктуру, дороги, мосты (которых сейчас между нами и Китаем до смешного мало), китайцы и хлынут. Отвечу: если будем сидеть, как сидим, уподобляясь собаке на сене, то сено сгниет, а собака убежит. Что и происходит сейчас. Создадутся условия для потери реального суверенитета.
Разумеется, проект «Сибирь» должен предусматривать и увеличение добычи, и максимальную переработку добываемых ресурсов. Лес-кругляк нужно прекращать поставлять как в Европу, так и в Азию.
И если, и где получится — создавать передовые инновационные производства, но не вообще, а ориентированные на обслуживание тех отраслей, где у нас есть конкурентные преимущества. А это, повторю, природные ресурсы и потенциально сельское хозяйство, и производство целлюлозно-бумажной продукции.
Проект должен быть нацелен на превращение наших восточных регионов в одну из ресурсных и продовольственных баз поднимающейся Азии. С поставкой товаров относительно высокой степени переработки, а не просто леса-кругляка, нефти, руды или морепродуктов как сейчас.
Такой вариант развития усилит и геополитические позиции России, позволит начать ликвидировать ощущение вакуума, который возникает у всех, кто смотрит на демографические и экономические тенденции развития восточных российских территорий.
Сельское хозяйство можно и нужно поднимать и модернизировать и в Центральной России. Не очень заметно такая модернизация уже идет.
Конечно, предполагаемый путь превращения России и, особенно, через ее зауральские регионы в великую сельскохозяйственную державу немного обиден.
А как же инновации? Новый технологический уклад? Нужно развивать их, где можно и нужно — в ракетной технике, атомной электроэнергетике, самолетостроении, военной технике.
Но ими Сибирь и Дальний Восток не поднять. Только защитить можно. Да и то не очень надежно. Поднимать эти регионы нужно тем, чем можно. А это — водоемкие производства — сельское хозяйство, производство бумажно-картонной продукции, продуктов лесопереработки, нефтехимии, обогащенной руды, просто нефти и газа.
А высокотехнологичную продукцию надо производить там, где еще остались люди, которые могут ее производить. Есть такие места в Зауралье. Но в основном они все-таки сосредоточены в европейской части России.
Проект «Сибирь» должен иметь и европейское измерение. В него нужно приглашать европейские компании, капиталы и технологии. Дотягивая Европу до новых границ. До которых ее когда-то дотянули русские первопроходцы, неся с собой европейский уклад жизни.
Предлагаемый вариант развития хорош тем, что он выгоден всем. Россия сохраняет реальный суверенитет над восточными территориями и создает новую базу развития. Китай, новая Азия, весь мир получают новую ресурсную и продовольственную базу, облегчающую возникшие дефициты. Частично решается и водная проблема. Международный характер предлагаемого проекта предотвратит образование геополитического вакуума. В конечном счете, невыгодного и Китаю. Возможность попадания Восточной России, а затем и всей России в сферу китайского влияния только усиливает настроения в пользу «сдерживания» Китая.
Словом, мне кажется, это чудесный проект. Стоит задуматься о нем, когда и если спокойно пройдем выборы и появится возможность думать о будущем. Если захотим.
