Примаков Е.М. Мысли вслух. М.: «Российская газета», 2011. – 207 с. ISBN 978-5-905308-03-1
Автор небольшой книги с непримечательным названием «Мысли вслух», недавно появившейся на прилавках московских магазинов, не нуждается в представлении. Академик Евгений Примаков, выдающийся советский и российский политик и ученый, как и прежде, высказывается в своей новой работе о судьбах России и мира, но в этот раз его слова звучат уже без присущей автору дипломатичности. Оценивая его книгу, ряд экспертов поспешили заявить о ее «вторичности» и о массе содержащихся в ней банальностей, с чем я категорически не согласен. Невозможно описывать страну и мир, всякий раз открывая нечто новое, а акцентирование внимания на критически важных проблемах в наше время никогда не бывает излишним.
Евгений Максимович начинает с размышлений об истоках советской системы, о событиях 1917 года. На фоне продолжающихся спекуляций вокруг исторических проблем он последовательно отстаивает ту точку зрения, что Октябрьская революция была именно революцией, а не переворотом, как о ней сейчас говорят все чаще (с. 8). Он совершенно справедливо, на мой взгляд, указывает на то, что перевороты не требуют такой мобилизации масс и не производят столь масштабных социальных перемен (с. 12, 15–16). При этом академик сравнивает события тех лет с позднейшими политическими пертурбациями в других странах – в том числе и с теми, которые советское руководство пыталось изобразить в качестве революций – и приходит к выводу о том, что большинство из них таковыми не являлись (с. 14–15). Соглашаясь с бывшим премьером в том, что касается революционного характера появления Советского Союза, стоит указать и на смысл столь подробного анализа данной темы: автор выступает последовательным апологетом самого понятия революции, которое в России в последние годы де-факто предается анафеме. Он подчеркивает, что «история всех стран проходила и проходит через революционные сдвиги в производительных силах, производственных и иных общественных отношениях» и советует России «не претворять свои воспоминания о кровавых страницах социалистической революции в отрицание необходимости радикальных перемен» (с. 130, 130–131). В общем и целом можно констатировать, что немного затянутое рассуждение о революциях в начале книги обосновывает последующий скепсис автора в отношении «российского консерватизма», очень заметный в основной части работы (с. 127–129).
Следует отметить, что Примаков последовательно и верно оценивает и причины неудач Советского Союза. Основная из них, по его мнению, очевидна – это «структурный кризис административно-командной системы», проявившийся в «нарастающей отсталости СССР от развитых капиталистических стран в использовании в невоенной области высоких технологических достижений, в… производительности труда и, что сказывалось наиболее болезненно, в жизненном уровне населения» (с. 55, 56). Академик совершенно справедливо признает, что советские идеологи недооценили «живучести» капитализма, слишком долго не готовы были признать, что эта система не доживает последние дни, а развивается на прочной основе, инкорпорировав все основные технологические достижения и добившись относительно высокого уровня жизни граждан (с. 34). Он подчеркивает, что упоение собственными успехами, выражавшееся в попытках доказать, что «социализм оказывает всестороннее воздействие на основные процессы и явления в мире», и отрицание обратного воздействия капиталистической системы на социалистическую (с. 36) сыграло с советскими лидерами злую шутку. Это дискредитировало теорию «конвергенции двух систем», которая, по мнению автора, открывала путь к более совершенному устройству тогдашнего мира. Замечу, что подобное же высокомерие относительно собственных достижений в последнее время все более свойственно и значительному числу российских вождей.
Не отрицая исторического значения советского опыта и подчеркивая роль, сыгранную Советским Союзом в истории ХХ века, Евгений Максимович констатирует, что СССР был обречен. Его экономика проигрывала в соревновании с западной, бюрократический аппарат полностью подминал под себя и советское, и партийное руководство (с. 71), «вертикаль власти», все больше подменявшая федералистские отношения, создавала условия для центробежных тенденций (с. 66–67). Крах Советского Союза был предрешен, и СНГ, по мнению автора, не стал его правопреемником, оставшись не более чем ширмой, скрывавшей его окончательный распад. «К моменту создания СНГ, – пишет он, – в мире уже существовал ряд интеграционных объединений, одним из важных признаков которых было [наличие] наднациональных структур», но СНГ по Уставу не обладало наднациональными полномочиями (с. 75), что и доказывало его нежизнеспособность. При этом академик убежден, что «последовательные интеграционные этапы в рамках всего Содружества в близлежащий период неосуществимы [и] не следует делать ставку на разноскоростную интеграцию» (с. 85). Расставшись с СССР, Россия «уже не является [для стран СНГ] единственным источником их экономического развития, а для некоторых стран и источником выживания» (там же), и потому вряд ли может надеяться на то, что создаст вокруг себя мощный интеграционный проект.
Итак, Россия по сути сегодня осталась одна – без союзников, без прочных ориентиров. Именно это обстоятельство вызывает беспокойство автора, который с опаской наблюдает за очевидным националистическим креном в отечественной политике. «Неужели, – спрашивает он, – плодотворно противопоставлять общечеловеческим уже не классовые, а национальные ценности?» и продолжает: «Принижение общечеловеческих ценностей, даже их игнорирование – это мы уже проходили, когда утверждали, что над всем превалирует классовый подход. При всей значимости национальных культур, в том числе политических, они не могут и не приходят на смену отнюдь не аморфным общечеловеческим ценностям и интересам» (с. 141).
Ветерана российской политики все больше заботит крен, который принимает нынешний политический курс. Он справедливо указывает, что бессодержательный термин «российский консерватизм» не может служить политическим ориентиром, что в идеологию правящей партии «со всех сторон – и слева, и справа – начали вливаться идеологические постулаты, сделавшие российский консерватизм, мягко говоря, всеядным и оторванным от жизни», и даже отвлекающим внимание граждан «от жгучих внутренних проблем России» (с. 125). Не будучи в состоянии проследить все аргументы автора в отношении построения обоснований современной российской политики, повторим лишь его основной вывод: «Такая идеологическая каша, – пишет академик, – навряд ли может стать необходимой России идеологией, которая призвана сыграть важную роль в преодолении имеющихся противоречий, разногласий в затянувшихся поисках путей развития страны. Очевидна непригодность идеологии “Единой России” в том виде, в каком ее преподносят некоторые, для модернизации страны, несомненно требующей ряда решительных и радикальных, но взвешенных и продуманных мер» (с. 129). Итог, мягко говоря, неутешительный – но, на мой взгляд, вполне закономерный и довольно обоснованный.
Оценка положения дел в современной России – главное в книге Примакова. И в ней со всей полнотой проявляется глубокий и последовательный реализм, которого так не хватает нынешним российским политикам. Автор без обиняков пишет, что «экономика – самое слабое звено для России, выступающей в качестве мировой державы» (с. 165), очень четко проводя аналогии между экономическими проблемами современной Российской Федерации и ушедшего в прошлое Советского Союза. Примаков прекрасно понимает, что после распада СССР в экономической сфере к лучшему не изменилось практически ничего. Подробно описывая все самые заметные тенденции этого времени – от сокращения населения страны и катастрофического роста социального расслоения до умножения числа чиновников и провалов в сфере массового образования – он делает вывод о том, что «Россия окончательно села на сырьевую иглу» (с. 97). И это утверждение на страницах книги политика, пережившего крах некогда великой страны, заставляет серьезно задуматься о том, преодолимы ли проблемы, стоящие ныне перед Россией.
Евгений Максимович понимает, что Россия сегодня отброшена практически на уровень сравнительно успешной, но развивающейся страны. По его мнению, выход из такого положения возможен только на пути относительно традиционной модернизации. Автор настаивает на том, что Россия должна «опереться на закупку иностранных патентов и лицензий» (с. 110), прибегнуть к массированному импорту современных технологий, максимально использовать все имеющиеся в ее распоряжении технические новации. При этом он прямо указывает на несостоятельность прожектов по возвращению из-за границы некоторой части из тех 3 млн специалистов, которые покинули нашу страну после 1991 года. Основное внимание, полагает он, должно быть перенесено на выращивание и сохранение в стране молодых талантов, на что сейчас направляется недопустимо мало усилий и чему не способствует общая обстановка в России (с. 106–107). Академик полагает, что в России нет и не предвидится той среды, которая станет потребителем новейших технологий, создаст спрос как на приобретаемые за рубежом, так и создаваемые дома новшества.
Одной из центральных тем книги выступает модернизация, ее трактовки, предпосылки и потенциальные результаты. Модернизация «по-примаковски» выглядит основательной и в то же время не нарушающей основ социальной стабильности. Автор исходит из того, что необходимо не разглагольствовать о переходе к постиндустриальному обществу, а основывать модернизацию всей экономики на «строительстве мощной конкурентоспособной промышленности» (с. 131); что модернизация должна касаться всех сторон жизни общества, но все же «упор следует сделать в настоящее время на модернизации в экономике» (с. 132). И не следует поддаваться соблазну «сначала провести политическую модернизацию, воспользовавшись хорошей конъюнктурой цен на экспортируемое сырье, и только затем приступить к модернизации экономики» (с. 135). Модернизация не может быть проведена на волне конфронтации с западным миром и подчеркивании «особости» России (с. 140), хотя это и не означает, что нашей стране для успеха следует «раствориться» в глобальной цивилизации (с. 139). Подход автора можно назвать наиболее сбалансированным, последовательным и реалистичным из всех, с какими мне в последние годы доводилось встречаться в отечественной литературе.
Академик Примаков весьма тонко оценивает и отдельные экономические шаги нынешних властей, указывая на «болевые точки» отечественной системы. В частности, он отмечает, что по объективным причинам промышленное производство в России более энергозатратно, чем в передовых государствах. Этот факт отражает не столько географические или климатические особенности России, сколько тяжелую историю ее хозяйственного роста и нерациональное размещение производительных сил, но факт остается фактом: ресурсов мы тратим много. В такой ситуации энергоносители и другие виды сырья не могут стоить на внутреннем рынке так же дорого, как и на мировом – ведь в их относительной дешевизне состоит чуть ли не единственное конкурентное преимущество России. Покорное же повышение тарифов под влиянием диктата естественных монополий разрушает экономику (с. 114–115), но власти потворствуют сырьевым, а никак не перерабатывающим отраслям. Он обращает внимание и на то, что переход всей хозяйственной системы под контроль чиновников, вышедших из рядов «силовиков», обусловливает излишний прессинг на предпринимателей, что разрушает инвестиционный имидж страны, ведет к постоянному дефициту капиталовложений и заставляет большинство иностранных инвесторов обходить Россию стороной. «Победа в международной конкуренции за инвестиции и появление новых предприятий, – пишет автор, – более важны, чем пирровы победы в судах над отдельными компаниями, обвиняемыми в невыплате налогов» (с. 95). Полностью соглашаясь с Евгением Максимовичем, я, увы, не думаю, что закостенелую психологию нашей «элиты» удастся изменить.
Вообще экономическая часть книги вызывает у меня столько симпатий, что о ней я могу писать еще долго. Автор правильно отмечает массу мелких и крупных деталей, значимых для процесса модернизации. Он говорит о том, что огромные государственные корпорации слишком неповоротливы, чтобы стать локомотивами развития (с. 100), власть должна сделать ставку на куда более мобильный мелкий и средний бизнес (с. 114), а экономике нужна большая диверсификация и более серьезная опора на частный бизнес. Например, анализируя ситуацию в оборонных отраслях промышленности, автор напоминает, что «в США производством вооружений занимаются, как правило, компании, которые одновременно выпускают гражданскую продукцию, во всяком случае, продукцию двойного назначения» (с. 110). Не используя этот принцип, мы фактически закрываем возможность для проникновения высоких технологий из военно-промышленного комплекса в гражданские отрасли экономики. Евгений Максимович акцентирует внимание и на существующей сегодня в России проблеме с трудовыми ресурсами, оценивает необходимость привлечения мигрантов и довольно подробно излагает весьма конструктивную программу их вовлечения в отечественную экономику на основе дифференцированного подхода к предоставлению вида на жительство, права на работу или российского гражданства. Приводя в пример Соединенные Штаты, он говорит о важности того, «чтобы идеология, господствующая в обществе, стала выше межнациональных и межэтнических отношений», отмечая, что «такой идеологии в России нет» (с. 123). Список подобных обоснованных озабоченностей можно продолжить.
Разумеется, бывший министр иностранных дел не обходит в своей книге и международную проблематику. Не касаясь его любимой темы о Ближнем Востоке, драматические события на котором еще слишком свежи, чтобы можно было делать выводы об их историческом значении, остановимся на общей оценке ситуации в мире и места России в нем. Относительно первой я бы отметил три мысли автора, которые, несомненно, должны приниматься во внимание всеми отечественными политиками.
Во-первых, это тезис о том, что хотя мир XXI века и выглядит многополярным, новая многополярность существенно отличается от прежних своей неконфликтностью. «Многополярность XXI века – пишет академик, – резко отличается от многополярности, существовавшей в ХХ столетии. Она сама по себе не подталкивает к конфронтации между государствами, созданию враждебных союзов, значение которых имеет явную тенденцию к снижению. Им на смену уже приходят – это было абсолютно нехарактерно в прошлом – интеграционные объединения государств главным образом в области экономики или политических соглашений, направленных на стабилизацию обстановки в том или ином регионе» (с. 159). Данный постулат звучит своего рода предостережением от переоценки конфликтного потенциала современного мира, от поиска противоречий с крупнейшими глобальными игроками, к чему, не будем таить, сегодня склонны прибегать многие российские политики. Во-вторых, автор утверждает, что «терроризм – не единственный реальный вызов человечеству в наш век» (с. 155), подчеркивая тем самым, что повестка дня, во многом заданная для великих держав со времен второй чеченской войны и террористических атак на Нью-Йорк и Вашингтон, исчерпана или, по крайней мере, не определяет картины мира. Академик отмечает даже, что рост экстремизма на Северном Кавказе является в значительной мере следствием неумелой политики самих российских властей, бездумно финансирующих лояльные местные власти и сквозь пальцы смотрящих на творимый ими беспредел, который отзывается активным сопротивлением местных жителей (с. 177–178). Борьба с глобальным потеплением, защита прав человека и противостояние гуманитарным катастрофам, по словам автора (с. 156–157), не менее значимы для устойчивого развития человечества в наступившем столетии. И, наконец, в-третьих, Примаков обращает внимание на то, что политическая многополярность основывается сегодня на появлении в мире нескольких сопоставимых по масштабу и влиянию экономических центров, что неизбежно подрывает (и будет подрывать в дальнейшем) финансовую гегемонию Соединенных Штатов. Несмотря на то, что «доминирующее положение доллара США [в мировой финансовой системе] очевидно» (с. 154), будущее – за появлением нескольких резервных валют и ростом числа мощных глобальных и региональных финансовых центров. Я специально обращаю внимание на этот тезис потому, что рассуждения о неизбежном и скором финансовом крахе Соединенных Штатов, зоны евро и Запада вообще в последнее время стали практически общим местом в российских дискуссиях. Опытный и мудрый автор предлагает формулировки, полностью соответствующие реальному положению вещей и не допускающие бездумных спекуляций по этому поводу.
Переходя к заключению, отмечу блестящий пассаж о том, что «для нынешней России уже стали главными угрозы не внешние, а внутренние» (с. 169). Это утверждение отражает всю степень реалистичности мышления старого политика. Он прекрасно понимает, что трескотня о «вставании с колен» и «новой сверхдержаве» мало чего стоит в условиях, когда Россия де-факто не может нормально развиваться. В числе основных угроз нашему прогрессу привычно называются коррупция (с. 170–172), разбалансирование отношений между центром и регионами (которое автор видит как в «кадыровском эксперименте» почти полной независимости, так и в «зажимании» прав отдельных субъектов, откуда практически все доходы изымаются в пользу федерации) (с. 173–174), невосприимчивость экономики к инновациям и низкая оценка любых видов творческой деятельности (с. 172). Примаков отмечает, что хотя «по государственной линии у нас вкладываются в научно-технические разработки и их внедрение суммы, сопоставимые с аналогичными вложениями в развитых странах Запада», мы отстаем как по общему объему инвестиций в эту сферу, так и по их отдаче (с. 33). И понятно, почему: «отсутствие конкуренции или ее крайне слабая развитость в нашей экономике не создает стимула для предпринимателей стремиться к инновациям» (там же). Список можно продолжать, но позиция автора предельно ясна: Россия в его описании выглядит архаичной страной, не способной для собственного блага использовать ни результаты великих свершений многих поколений ее граждан, ни огромные природные ресурсы, ни выгодную геополитическую конъюнктуру. Об этом, конечно, можно лишь пожалеть – просто потому, что данная ситуация обусловлена не случайным стечением обстоятельств, а концентрированной волей правящего класса, которую российские интеллектуалы, да и российский народ, увы, не стремятся переломить.
Новая книга Евгения Примакова – это триумф реализма в море российской самоуспокоенности и самолюбования. На протяжении последнего десятилетия нашей стране в целом и ее лидерам в частности много и незаслуженно везло. Успехи России 2000-х гг. – это своего рода случайность, слишком часто воспринимаемая как закономерность. Чем больше мы будем укрепляться в такой уверенности, тем более тяжелыми могут оказаться последствия. Именно поэтому нам очень нужны сегодня такие отрезвляющие работы, как новая – и, надеюсь, не последняя – книга опытного отечественного политика.
