Растёт ли иранская угроза с точки зрения Израиля? Есть ли «красные линии», после пересечения которых Израиль начнёт действовать военным путём? Как в Израиле воспринимают растущее сотрудничество России и Ирана в сфере безопасности? Об этом Фёдор Лукьянов поговорил с Заком Баттатом, научным сотрудником Исследовательского центра Ближнего Востока и Центральной Азии в Тель-Авиве, для передачи «Международное обозрение».
– С израильской точки зрения – растёт ли иранская угроза? Мы слышим много резких высказываний от израильских властей.
– С начала 1990-х гг. и израильский истеблишмент, и израильское общество в целом были обеспокоены тем, что иранская атомная программа приведёт к появлению у него ядерного оружия. Сейчас угроза растёт.
Иран всегда был уверен, что Израиль стоит за покушениями на иранских официальных лиц, в том числе попытками подрыва ядерной программы. Так это или нет, но эта тема постоянно провоцирует напряжение, и недавние атаки на объекты в Исфахане из той же категории. Пока что никаких актов возмездия ни в отношении Израиля, ни в отношении США не осуществлялось. Но, конечно, каждое такое событие укрепляет консервативные силы в Иране. А это значит, что Иран будет ещё больше средств направлять на военную и специальную деятельность в регионе или даже шире.
Открыто или тайно, Иран действует и через лояльные ему силы в прилежащих странах и территориях – Ливан, Сирия, Газа. Всё это составляет угрозу израильской безопасности.
– Есть ли «красные линии», после пересечения которых Израиль начнёт действовать военным путём?
– У Израиля есть три «красные линии» по части сдерживания, пересечение которых в принципе ведёт к военному ответу. Первое – доставка оружия, второе – доставка конкретно химического оружия, третье – любое применение силы по территории Израиля. И это подтверждалось неоднократно, Израиль наносит удары вне зависимости от возможных издержек в отношении с какими-то партнёрами.
Я не вижу опасности прямого военного столкновения Израиля и Ирана, но я не могу быть полностью уверенным, не знаю.
– Но нынешнее правительство жёсткое, наверное, от него можно ожидать более быстрых действий, чем от других?
– Израиль будет действовать только если увидит, что пересекаются «красные линии». Это логика любого сдерживания – быстро отвечать на недопустимые действия. Да, риторика всё громче. Но в иранском случае я сомневаюсь, что сейчас есть основания для прямого военного столкновения.
– Как в Израиле воспринимают растущее сотрудничество России и Ирана в сфере безопасности? Несёт ли это угрозу Ирану? Если да, какую?
– Израилю, конечно, не нравится, что Россия и Иран сотрудничают в сфере безопасности. Но это не мешает Израилю и России взаимодействовать по другим вопросам. И обходить деликатную линию, которая есть.
После распада СССР между двумя странами установились хорошие отношения. Во-первых, фактор человеческих контактов, во-вторых, и это очень важно, в руках у России козыри по всем региональным вопросам, которые важны для национальной безопасности Израиля – Иран, Сирия, Ливан, Палестина… Не стоит портить отношения с партнёром, от которого так много зависит.
Сейчас российско-иранское сотрудничество не рассматривается как угроза безопасности Израиля. Но такое может произойти, если Россия, например, начнёт оказывать прямую военную помощь Ирану по перечисленным направлениям. Тогда Израилю придётся пересмотреть свою позицию в сторону прочерчивания «красных линий». Но пока это только рассуждения, я не вижу свидетельств таких изменений.
Иран способен разработать ракеты, которые достанут до Москвы, и это намного вероятнее, чем разработка трансконтинентальных ракет, способных достать до США. Россию это беспокоит. И я считаю, что нам следовало бы больше работать с Россией над этой темой по одной простой причине – Россия глубже вовлечена в Ближний Восток, чем Америка.
Надо понимать, что у России совсем другие геополитические проблемы с Ираном. Прежде всего – это географический фактор. Россия близка к Ирану, а с других сторон теперь сплошная НАТО, Россия не может позволить себе еще одну недружественную страну, большую страну, вблизи своих границ. Кроме того, у России от 16 до 20 млн мусульман, были огромные проблемы с исламским радикализмом. За все эти годы Иран ни разу не сделал ничего, чтобы разжечь исламский радикализм против российского государства. А у него обширные возможности. Если это изменится по какой-то причине, то станет катастрофой для России. Об этом говорит Лавров, но его никто не слышит, а он говорит, что мы не можем быть на линии фронта между цивилизациями, потому что мы принадлежим к обеим. Нам это может не нравиться, но кто виноват в этом? Бог, который создал такую геополитику?
Говорят, что это все про деньги, России нужны доходы. Но она могла бы и в других местах заработать. Это именно вопрос геополитической стабильности и роли, которую в ней играет Иран.
– Сделка мертва?
– Не мертва, но при смерти. То, что было подписано в 2015 г., больше не работает. Чрезвычайно сложно вернуть это на повестку дня. Иранское руководство вообще не доверяет американскому, поскольку оно само отменило сделку. Где гарантии, что такое снова не случится? Сделка потребует поддержки России, но отношения России с Европой и Америкой таковы, что сотрудничество тут крайне маловероятно. Потребуется очень много очень кропотливой и профессиональной работы, чтобы подготовить новые условия договорённости, но это пока совсем не выглядит вероятным. Надо сказать, что отсутствие сделки – это очень опасно, и может привести к дестабилизации региона, которая ударит по всем.
– Риторика нового правительства по палестинскому вопросу не подорвёт процесс примирения Израиля с арабскими странами?
– Все израильские правительства занимают одну позицию по палестинскому вопросу. И эта позиция всегда жёсткая. Нынешнее, по сути, ничем не отличается, разве что заявляет более открыто. Оно призывает признать неизбежную реальность одного государства и двигаться в сторону аннексии территорий. Это совсем не обязательно соответствует интересам безопасности Израиля, но таков подход. Но я не думаю, что процесс примирения Израиля с суннитскими арабскими странами пострадает из-за палестинского вопроса. Он никогда не был для них определяющим. Конечно, с 1960-х и до 1990-х гг. они поддерживали палестинцев на международной арене, но на деле слов было больше, чем действий.
Примирение суннитских стран с Израилем имеет две причины. Экономический интерес и изменение геополитических реалий. Общий враг – Иран. Враг моего врага – мой друг. Сработает? Не знаю. Сорвётся из-за палестинцев? Очень сомнительно.
