Вместо общеевропейского дома мир получил Европу без России, а потом и Европу против России. О том, что происходит с идеями Большой Европы и Большой Евразии, Фёдор Лукьянов поговорил с Гленном Дисэном, профессором университета Юго-Восточной Норвегии, автором многих книг на евразийскую тему. Читайте полный текст интервью, подготовленного для программы «Международное обозрение».
– Гленн, концепции Большой Европы и Большой Евразии родились в эпоху глобализации как её региональные воплощения. Сейчас начался совершенно другой этап – мир дробится на части. Что это значит для Евразии?
– Концепция Большой Евразии, то, что называлось «интеграция интеграций», предполагает тесную взаимосвязь региональных сообществ. Российская идея Большого евразийского партнёрства – воплощение представления о многополярной политэкономии. Нынешний конфликт ведёт к тому, что возникает куда менее сбалансированная Евразия. Реальная власть будет принадлежать США и Китаю, соответственно – само евразийское пространство станет гораздо более фрагментированным.
Проблема России заключалась в том, что она постоянно находилась в состоянии асимметричной взаимозависимости с Западом, зависела от него больше, чем он от неё, а это давало Западу преимущество по части влияния. Для России это была действительно большая проблема, ведь архитектура безопасности, построенная на принципе игры с нулевой суммой, унаследованная от холодной войны, так никогда и не была отменена. Большая Евразия стала попыткой выровнять этот дисбаланс.
В идеале у России в Большой Евразии должны были бы быть равно тесные отношения с ЕС, США, Китаем, Индией, чтобы не приходилось слишком на кого-то опираться. Сейчас незадача в том, что разрыв России с Европой, по крайней мере временный, заставляет её полностью ставить на Азию, прежде всего – Китай. В результате мы получим более китаецентричную Евразию, но одновременно и более раздробленную, потому что к чисто экономическим отношениям добавляются и отношения в сфере безопасности.
– Общеевропейский дом, как его представлял себе Михаил Горбачёв, был очень красивой идеей. Почему ничего не вышло?
– Да, я полностью согласен, это была очень красивая идея. В основе идеи Горбачёва лежала общая европейская архитектура безопасности без разделительных линий. Неделимость безопасности, суверенное равенство. Тогда казалось, что это возможно, ведь именно такие формулы были положены в основу Парижской хартии для новой Европы 1990 г. и учредительных документов ОБСЕ в 1994 году.
Но у США была своя идея, альтернативная общему европейскому дому – «Европа единая и свободная». Она возникла в конце 1980-х. Звучит вроде бы похоже, но на самом деле это совсем другое – рецепт либеральной гегемонии под руководством США, Европа без России. А потом и Европа против России, организованная вокруг процесса расширения НАТО.
То, что изначальная идея, выдвинутая Горбачёвым, была отброшена, привело к краху европейской системы безопасности.
Возобладала точка зрения, что Россия должна быть как-то привязана к европейской орбите, соответствовать её правилам, но не иметь влияния на принятие решений. Для такой крупной страны, как Россия, это было неприемлемо. Вместо единой Европы мы получили бесконечную борьбу за перемещение разделительной линии дальше на Восток: Молдавия, Грузия, Белоруссия, теперь Украина.
Концом общей Европы стал февраль 2014 г., когда Запад поддержал смену власти в Киеве. Вместо того, чтобы быть мостом между Россией и Западом, Украина стала линией фронта против России.
– В нынешних обстоятельствах можно ли ещё фантазировать о европейской стратегической автономии?
После холодной войны одним из главных вопросов было, сможет ли Европа стать стратегически независимой от США. В холодную войну это было невозможно, но после её окончания зависимость в области безопасности снизилась, и экономическая власть в мире стала распыляться по мере роста Азии, особенно Китая. ЕС стал искать диверсификации. Но эта возможность быстро сошла на нет. Чтобы быть самостоятельным полюсом, нужно либо повышать уровень экономической независимости, либо развивать диверсифицированные экономические связи.
Сейчас мы видим обратное. Россия отрезается от Европы, что сужает её возможности. США блестяще используют ситуацию. На протяжении долгого времени им не удавалось конвертировать зависимость Европы в сфере безопасности в её геоэкономическую лояльность. Несмотря на предостережения Америки, Европа продолжала покупать российскую энергию и сотрудничать с Китаем по части технологий.
Теперь всё изменилось, влияние США резко выросло. Европа сама отрезала себя от России и от Китая. В результате Европа слабеет экономически и попадает в большую зависимость от Америки, будучи лишена дешёвой энергии из России и взаимовыгодного технологического сотрудничества с Китаем. Без этого не будет конкурентоспособности и диверсификации.
– Ощущение опасности в отношении России настолько глубоко, что не может быть исправлено?
Это классическая дилемма безопасности. Соседи крупных и сильных стран всегда чувствуют себя в небезопасности, будь то Китай, Россия или США, но в качестве ответа они пытаются привлечь другую большую страну.
В случае с Норвегией это интересно. В отличие от Швеции и Финляндии мы давно решили вступить в НАТО, но в то же время наложили сами на себя ограничения, например, никаких иностранных военных на нашей земле. Мы хотели гарантий от США, но не хотели провоцировать Россию. Парадоксальным образом после холодной войны мы об этом забыли, решили, что обращать внимания на Россию не обязательно. Мы стали приглашать американских военных, сейчас подписывается соглашения о четырёх американских военных объектах, которые направлены на защиту Арктики. Раньше был баланс – надёжный союзник США, хороший сосед Россия. Сейчас есть только союзник. Получится самосбывающееся пророчество.
Россия, естественно, негативно отреагирует на появление тут американцев и примет свои меры, а мы скажем: вот, как правильно, что мы пригласили США. Сейчас это распространяется по региону, поскольку финны и шведы собираются вступить в НАТО, а Украина становится членом де-факто.
– А может возникнуть какое-то сообщество с участием Северной Европы?
Об этом рассуждают, но я сомневаюсь. НАТО – организация под руководством США. Теоретически было бы правильно создать региональное сообщество безопасности, ведь Россия не опасается скандинавских стран – она опасается американского присутствия. Так что стоило бы принимать такие решения в состоянии хладнокровия, когда война закончится, а не в разгар. Но как раз в этом проблема, что на волне эмоций и страхов конфликт расширяется и взвинчивается – вплоть до того, что он может выйти из-под контроля.
