В марте 2020 года встреча ОПЕК+ в Вене, на которой обсуждали меры по ограничению добычи нефти, закончилась безрезультатно. На рынке вспыхнула ценовая война, которая толком не успела набрать обороты, потому что её накрыло волной беспрецедентного падения спроса (и цен) из-за пандемии. Что это было?
На российско-азербайджанской конференции «Глобальная энергетика и международные политические риски», которую провёл Валдайский клуб, родилась смелая метафора – аналог Карибского кризиса для нефтяной отрасли.
В 1962 году Советский Союз и США не нашли понимания по вопросу взаимной безопасности, решили поднять ставки и оказались в опасной близости от бездны ядерного конфликта. В случае с ОПЕК+ всё, конечно, не так драматично, но обвал марта-апреля продемонстрировал, настолько глубокой и разрушительной для отрасли (и бюджетов соответствующих стран) может быть неспособность действовать согласованно. Карибский кризис 58 лет назад, как и «ковидский» этой весной, заставил решительно пересмотреть курс в пользу взаимодействия и разумных уступок – во избежание худшего. Конкуренцию и борьбу за доли рынка никто при этом не отменял и никогда не отменит, но есть грань, после которой она бьёт по всем соперникам. Её пересекли в марте, но быстро вернулись обратно в зону договороспособности.
Участники конференции подробно обсуждали специфику современного состояния рынков и констатировали, насколько усложнились условия работы. Энергетическая сфера никогда не могла позволить себе роскошь оставаться чистой экономикой, политические факторы неизменно играли большую, а иногда и решающую роль. Так происходит и теперь, однако характер политического влияния изменился. В последней трети ХХ века под политизацией энергетики понимали, в первую очередь, использование поставщиками своего товара для давления на потребителей, принуждение их соглашаться на определённые условия, в том числе чисто политические. Сейчас на рынках, как говорилось в дискуссии, диктует не картель производителей, а «картель потребителей». И политизация принимает другие формы – прежде всего, введение крупными странами и их объединениями различных регулирующих норм и правил, которые ставят поставщиков в жёсткие рамки.
Наиболее яркий пример – Евросоюз, один из крупнейших потребителей энергии. По мнению участников обсуждения, в новой ситуации, которая складывается после пандемии, ЕС с новой силой вернётся к климатической теме. Акцент на «зелёную» энергетику и полный отказ от карбоновых выбросов к середине века – цели, которые будут старательно достигаться.
В этих условиях преследование поставщиками каких-либо политических целей будет препятствовать решению основной задачи – получения доходов. А она сейчас даже важнее, чем прежде. Международная экономическая и политическая нестабильность в тесно взаимосвязанном мире чревата опасными последствиями. Всякий кризис, где бы он ни начался, охватывает весь мир. Пандемический ступор мировой экономики, конечно, уникален (будем на это надеяться), но даже и менее всеохватные проблемы ударяют практически по каждому. И все государства без исключения обеспокоены в первую очередь тем, как не позволить бушующим в мире «ветрам» раскачать конкретные государства-сооружения. Иными словами, внутренняя устойчивость государств и обществ, способность выдерживать стрессы, намного приоритетнее внешнеполитических амбиций и «больших игр». А для этого нужны ресурсы и резервы, максимизация которых жизненно необходима в мире царящей определённости.
Участники дискуссии, среди которых были министры энергетики России и Азербайджана Александр Новак и Парвиз Шахбазов, обсуждали и ещё одну животрепещущую тему – а каковы вообще перспективы того, что ценовую конъюнктуру удастся регулировать посредством договорённостей основных игроков. Рынки усложняются, игроков становится больше, интересы их всё более разнообразны, а факторы, способные повлиять на цены, множатся.
Но произойдёт это не сейчас и не в обозримой перспективе. В настоящее время, после того самого «отрезвляющего кризиса» весны 2020 года, интерес во взаимодействии и выполнении договорённостей велик. Не исключалось и более тесное сотрудничество с США, хотя здесь интересы очевидно расходятся.
Вывод получается парадоксальный. Участники дискуссии согласились с тем, что говорить о свободном рынке в мировой энергетической отрасли можно со значительными оговорками. Политические факторы определяют ход конкуренции. Но при этом все заинтересованы в достижении экономических, коммерческих, а не политических целей. Попытка преследовать последние рискует не дать никакую отдачу – ни политическую, ни коммерческую.
