Сенсационное судебное расследование, касающееся теперь уже бывшего ректора Колледжа Европы в Брюгге Федерики Могерини (в прошлом Верховного представителя Европейского союза по иностранным делам), а также посла Стефано Саннино (сразу ушедшего в отставку генерального директора Европейской комиссии по средиземноморской политике), стало предметом внутренних политических интерпретаций в медиа.
Причина в том, что дело влечёт за собой важные международные последствия, которые в значительной степени игнорируются. Удивляет не столько характер предполагаемого нарушения, сколько дотошность расследования и время его обнародования. Следствие касается скромного проекта (один миллион евро – незначительный бюджет в европейских тендерах), но обращает на себя внимание необычайно резкая и беспощадная риторика в отношении предполагаемых правонарушений.
Подобным нарушениям способствует закрытая система, используемая Европейской комиссией. Она не предполагает внешнего контроля и характеризуется тем, что в роли арбитра нередко выступает одна из сторон сделки. Достаточно сказать, что «независимые» оценщики получают оплату только после завершения своей работы и её принятия тем самым органом, который они оценивают, т.е. самой Еврокомиссией.
Именно поэтому выбор времени для текущего расследования представляется отнюдь не тривиальным. Судебный процесс пойдёт своим чередом, но решение вмешаться именно сейчас, да ещё и с такой настойчивостью, заслуживает более внимательного анализа. Если существует внешний мотив, ускоривший данное расследование, его можно проследить вплоть до установления неоспоримых политических последствий на трёх уровнях, которые сегодня уже достаточно очевидны.
Во-первых, этот новый скандал совпадает с обвинениями Украины в коррупции. Даже если два дела между собой никак не связаны, в общественном восприятии они в конечном итоге накладываются друг на друга, вследствие чего на первый план выходит «вопрос морали», который теперь используется в качестве политического инструмента как внутри Европы, так и за её пределами. Это напрямую влияет на Еврокомиссию, уменьшая ей пространство для манёвра в двух ключевых вопросах.
Один из них касается продолжающейся геополитической переориентации между Вашингтоном, Москвой, Китаем и Индией. Это процесс пересмотра глобального расклада сил, в результате которого значимость ЕС может быть сведена к роли пешки на той половине шахматной доски, где всем распоряжается лишь один игрок: США. Другой связан с самой кредитоспособностью Комиссии (её платёжного потенциала как основного инструмента власти) в стратегических областях европейской политики: от зелёного перехода до поддержки Украины.
Во-вторых, хотя СМИ сосредоточились на Могерини, с точки зрения формирования европейской политики настоящим «большим именем», которое затронуто скандалом, является Саннино – могущественный Генеральный директор, отвечавший за политику Еврокомиссии в таком важном регионе, как всё Средиземноморье. В силу самого характера выполняемый работы эта фигура имела большой вес – тем более в то время, когда внимание Верховного представителя Каи Каллас всецело поглощено украинским досье.
Поднявшись на вершину Еврокомиссии не через внутренние бюрократические процедуры, а благодаря поддержке со стороны Министерства иностранных дел Италии, с которым он неизбежно разделял схожие настроения и взгляды, Саннино также стал связующим звеном для продвижения национальных интересов своей страны.
В-третьих, хотя формально расследование проводится под европейским флагом, на самом деле оно имеет бельгийские корни. Трудно игнорировать тот факт, что оно совпало с редким моментом сильной – и даже нарастающей – напряжённости в отношениях между Еврокомиссией и довольно новым бельгийским премьер-министром Бартом Де Вевером, который решительно выступил против использования российских активов, замороженных в европейской клиринговой системе Euroclear в бельгийской юрисдикции для финансирования Украины. Эта его позиция, выраженная в необычно резких для бельгийского главы правительства выражениях, сразу привела к появлению трещины в отношениях между евробюрократами и Брюсселем (как столицей Бельгии).
Нельзя исключать, что в небольшой, но переполненной национальными и международными учреждениями стране, такой как Бельгия, атмосфера напряжённости способствовала, благодаря элементарной рефлексии, ускорению уголовного производства по жалобе – одной из многих – которая, по всей видимости, подана анонимным разоблачителем некоторое время назад. Это косвенное напоминание Еврокомиссии, что, хоть Брюссель и считается столицей Евросоюза, судебная система и полиция там остаются чисто бельгийскими институтами.
Как бы то ни было, достаточно заурядный эпизод с довольно обычными некрупными злоупотреблениями превращается в квинтэссенцию политических процессов и конфликтов, охвативших сейчас Европу и всё атлантическое пространство.
Автор: Игорь Пелличчиари, профессор истории институтов и международных отношений в Университете Урбино Карло Бо.
