Нет, ни о какой «новой Антанте» или «Стамбульском четырехугольнике» речи, конечно, не идет. Лидеров России, Турции, Германии и Франции привело за стол переговоров не желание заключить стратегическое партнерство или выразить сердечную симпатию друг другу, а конкретные прагматические интересы. Каждой из стран нужно решать свои и совсем несовпадающие проблемы, связанные с Сирией. Это вообще (как и ранее Астанинский формат), судя по всему, новая модель взаимодействия, которая идет на смену жестким обязывающим альянсам минувшего периода. Так что конфигурации могут складываться неожиданные и недолговечные, что не исключает их тактический эффективности.
Есть и еще один интересный аспект встречи в Турции. На ней не присутствуют Соединенные Штаты, хотя они являются одним из, несомненно, ключевых игроков как в самой Сирии (на поле), так и вокруг нее. И дело не в том (ну или далеко не только в том), что участники не хотят взаимодействовать с Вашингтоном. Сами Соединенные Штаты по собственному желанию покидают круг действующих лиц, которые готовы брать на себя ответственность за решение каких-то проблем.
Несмотря на яростную борьбу в американской верхушке, обличения в адрес Дональда Трампа и увещевания по поводу того, что он лично разрушает основы политики США, его меркантилистские взгляды, пусть в чуть более приглаженной форме, пользуются поддержкой, как минимум, части истеблишмента. Америка отходит от роли глобального лидера, которая считалась безальтернативной после окончания «холодной войны», и в той или иной степени (возможно, не такой карикатурной, как у Трампа) акцент на собственную выгоду сохранится или даже усилится. Причин тому много — как внутренних, так и внешних.
При этом, отказываясь от установки на то, что Вашингтон должен быть дирижером мирового коллектива, он не покидает подиум, а остается самым большим и громким инструментом, способным при желании и необходимости заглушить весь остальной оркестр. Так что прочим музыкантам нужно искать способы исполнять свои партии в обход суперсолиста. А это для многих, как минимум, непривычно.
Европа находится в наиболее смятенном состоянии. Практически Вашингтон не идет ни на какие шаги и уступки, о которых просит ЕС, будь то сфера безопасности (иранская сделка, выход из РСМД), экономики (торговые войны и давление на партнеров) или даже общие успокоительные декларации о политическом единстве.
Две недели назад заместитель госсекретаря США Уэс Митчелл сказал, выступая в Атлантическом совете, буквально следующее: «Западу необходимо вернуться к традиции поддержки национальных государств как таковых и более настойчиво работать над тем, чтобы международные институты отражали демократическую волю народов, в противном случае следует ожидать, что эти институты будут терять влияние и значение».
Для ЕС это звучит если и не как приговор, то точно как обвинительное заключение, ибо суть европейской интеграции заключалась именно в постепенной трансформации национальных суверенитетов в институциональные прерогативы. И если Вашингтон так ставит вопрос, то фактически под сомнением оказываются базовые принципы функционирования современной Европы. Тем более что в самом ЕС крепнут силы, которые выступают с тех же националистических позиций и критикуют интеграцию. И в лице США они находят солидную опору, как минимум, морально-политическую.
Через два дня после стамбульской встречи Ангела Меркель объявила, что не намерена выдвигаться на пост лидера партии ХДС на съезде в декабре, а нынешний срок во главе правительства для нее точно последний. О том, что госпожа канцлер засиделась, говорят давно, а в последний год это стало просто общим местом. Так что ее уход (а он вполне может отложиться и до 2021 года) — событие легко предсказуемое. Важно, однако, другое.
Меркель может стать последним канцлером, который руководил привычной политической системой Германии, довольно мало изменившейся с послевоенных времен. Весь политический ландшафт трещит и явно будет серьезно меняться. Так называемые «народные» (массовые) партии последовательно теряют голоса (и социал-демократы, и христианские демократы), прежние маргиналы набирают вес. Наследникам Меркель предстоит не просто мучительно формировать новые комбинации большинства, но и заново формулировать многие политические позиции. Отношение к Европе (какой?), Америке, миграции и, наверное, не в первую очередь России. Прежний курс по всем направлениям себя просто изживает.
Смена форматов взаимодействия происходит быстрее, чем смена политических поколений, но она неизбежна — и в Европе, и в Азии, и в России. Тогда, вероятно, новые структуры станут наполняться и новым содержанием. Пока же началась просто подготовительная рекогносцировка.
