Год больших выборов на фоне очень больших международных перемен – захватывающе. Внутриполитические процессы давно и неразрывно переплетены с внешнеполитическими, на то и глобализация, стиравшая границы. Сейчас, правда, непонятно, что больше влияет: внутренняя динамика крупнейших стран на мировую ситуацию или международные катаклизмы на состояние дел в каждом государстве. В каждом случае своя специфика. Одно бесспорно – наука о международных отношениях становится невозможна без социологии. Не понимая общественных настроений, бесполезно прогнозировать состояние «великой шахматной доски».
В условиях общемировой нестабильности решающее значение приобретает устойчивость национальных систем. А она зависит от того, насколько государственная власть способна добиться от населения признания её права на управление. Иными словами – обеспечить легитимность. Исторически это происходило по-разному – силой, сословной иерархией, династической традицией, наконец, выборами со всё более массовым участием. К концу ХХ века либерально-демократическая система с конкурентными выборами стала нормой, вытеснив с политической арены альтернативу в виде «народной демократии» советского типа. Диктатуры разной степени жёсткости, не вызывавшие ни у кого удивления в прошлом столетии, превратились в неприличный анахронизм. Внедрять или как минимум имитировать демократические институты стало хорошим тоном.
Тридцать лет назад возобладало мнение, что настоящего успеха и процветания невозможно добиться без либерально-демократического устройства. Так что все к нему рано или поздно придут. Сейчас же к числу наиболее перспективных и влиятельных государств относят, например, те, которые не потянулись за переменами три с лишним десятилетия назад и плюрализма не вводили, – Китай и монархии Персидского залива. Череда военных переворотов в Африке не вызывает заметного роста общественной напряжённости. Причина – разочарование в институтах демократии, которые не изменили ситуацию к лучшему. Не факт, что военные преуспеют, но их не считают заведомо худшими, чем выборные руководители.
В странах, которые придерживаются формальных демократических процедур, но делают ставку на авторитарную власть для сохранения управляемости, выборы превращаются в изощрённую операцию по консолидации статус-кво. Прямолинейная фальсификация невозможна – слишком всё прозрачное, а избиратели, даже наименее благополучные, вооружены всеми коммуникационными инструментами. Соответственно, спрос на способы заинтересовать и увлечь людей. Тут сгодится и внешнеполитическая тематика, хотя граждан, конечно, больше волнует то, что их непосредственно касается. Но если есть внешние достижения, их спешат капитализировать, используя «момент успеха» как основу для легитимности.
В странах с устоявшейся демократической традицией ситуация ещё более замысловатая. Многопартийность никто не отменял, так что проблем с легитимностью быть не должно. Но классические партии испытывают кризис доверия избирателей, а их оппоненты, призывающие к переменам, пугают экстравагантностью и зачастую полным отсутствием опыта управления. До недавнего времени символом такого несистемного кандидата был Дональд Трамп, теперь пальму первенства перехватил зажигательный аргентинец Хавьер Милей.
Соответственно, их соперники заведомо превращаются в угрозу для демократии, даже если опираются на большинство. В современном либеральном мировоззрении большинство вообще подозрительно, ибо первична защита прав любого меньшинства.
Разные типы государственного устройства объединяет при проведении выборов одно – высокая степень манипулятивности: от правовой и административной до медийной. Пропорция везде своя, но все элементы всегда присутствуют. Причина понятна – в условиях международной непредсказуемости ставки высоки, внутренние потрясения тем более опасны. Отсюда желание сработать как можно надёжнее. Правда, это далеко от изначальных демократических идеалов. Но они в итоге всегда были инструментом, а не самоцелью.
Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике».
