Россия в глобальной политике

Правомерность отпора в ситуации вооружённой агрессии зависит от соблюдения критериев необходимости и соразмерности мер, принятых в порядке самообороны. Одним из этих критериев является природа мишени, в отношении которой применяется сила. Соответственно, украинские порты могут являться правомерной целью для применения мер самообороны.

Небольшая предыстория

Продовольственная сделка была заключена 22 июля 2022 г. в Стамбуле. Министр обороны РФ Сергей Шойгу и генсек ООН Антониу Гутерриш подписали меморандум о содействии поставкам российских сельхозпродукции и удобрений на мировые рынки, а украинская делегация заключила соглашение с Турцией и ООН об экспорте зерна. 17 июля 2023 г. Россия приостановила своё участие в сделке из-за отсутствия реализации части договорённостей.

Президент РФ Владимир Путин заявил, что Россия готова вернуться к выполнению сделки в случае снятия препятствий для её сельхозэкспорта, подключения Россельхозбанка к системе SWIFT, а также возобновления работы аммиакопровода Тольятти – Одесса. Министерство обороны РФ объявило, что в связи с прекращением функционирования Черноморской зерновой инициативы и сворачиванием морского гуманитарного коридора, с 00:00 московского времени 20 июля 2023 г. все суда, следующие в акватории Чёрного моря в украинские порты, будут рассматриваться как потенциальные перевозчики грузов военного назначения. Другими словами, суда, направляющиеся в украинские порты, будут считаться военными целями. При этом Россия будет соблюдать процедуру и запрашивать проверку судна, если появятся подозрения.

Мгновенно последовала реакция из пресс-службы главы ООН. Генеральный секретарь Антониу Гутерриш решительно осудил возможные нападения России на портовые сооружения в Одессе и других украинских черноморских портах. По его словам, разрушение гражданской инфраструктуры может представлять собой нарушение международного гуманитарного права.

В свою очередь, Россия рассматривает инфраструктуру украинских портов на Чёрном море как место дислокации и пополнения мощностей Вооружённых сил Украины (ВСУ), о чём 21 июля заявил первый заместитель постоянного представителя РФ при всемирной организации Дмитрий Полянский. «Мы вынуждены констатировать, что за год действия сделки киевский режим накопил под её прикрытием значительные военно-промышленные, топливные и складские мощности в районах своих черноморских портов», – подчеркнул он на заседании Совета Безопасности ООН в пятницу, посвящённом зерновой сделке. По его словам, там же размещались существенные людские ресурсы ВСУ и иностранных наёмников. Полянский отметил, что прекращение участия России в черноморской инициативе поможет изменить эту ситуацию.

Принуждение к миру через механизм гуманитарной интервенции

Существует постановление Международного суда ООН по делу «Пролив Корфу», согласно которому суверенные государства должны надлежащим образом уведомлять друг друга о наличии мин, которые могут нанести ущерб. Отсутствие такого предупреждения способствует причинению вреда и возлагает ответственность на государство, в водах которого были размещены мины, за бездействие в плане уведомления.

Международный суд ООН допускает гуманитарную интервенцию для защиты жизни и здоровья людей и обеспечения уважения к человеческой личности без дискриминации всем нуждающимся. В 2008 г. Россия впервые применила доктрину гуманитарной интервенции при проведении операции по разъединению враждующих сторон и принуждению Грузии к миру для защиты миротворческого контингента и своих граждан, проживающих в зоне конфликта. В отличие от операций США и блока НАТО конфликт был локализован на ограниченной территории, применение Вооружённых сил РФ носило пропорциональный характер и не преследовало цель смены правящего в Грузии политического режима.

В качестве элемента механизма гуманитарных интервенций можно рассматривать создание разного рода международных трибуналов и следственных комиссий по расследованию серьёзных нарушений гуманитарного права с сомнительной правовой природой. Такие структуры должны иметь приоритет по отношению к юрисдикции национальных судов и создающих процессуальные нормы собственной деятельности[1].

Право на самооборону оправдывает нападения на портовые сооружения

Обусловленность осуществления права на самооборону является нормой международного обычного права.

По делу «Действия военного и полувоенного характера в Никарагуа и против Никарагуа» Международный Суд ООН отметил, что существует конкретная норма, согласно которой самооборона оправдывает только меры, соразмерные вооружённому нападению и необходимые для ответных действий, причём эта норма получила прочное закрепление в международном обычном праве. Это двойное условие в равной мере относится и к статье 51 Устава ООН и не зависит от используемых силовых средств. Кроме того, меры индивидуальной или коллективной самообороны могут относиться к более широкой категории мер, необходимых для защиты жизненных интересов стороны.

В 2009 г. Международный комитет Красного Креста опубликовал руководство по толкованию понятия «непосредственное участие в военных действиях» в свете международного гуманитарного права. Там указывается, что в вооружённых конфликтах организованные вооружённые группы составляют вооружённые силы участника конфликта, не являющегося государством, и включают в себя только лиц, чьей постоянной функцией является непосредственное участие в военных действиях (далее – постоянные боевые функции). Участники подобных организованных вооружённых групп, составляющих вооружённые силы негосударственной стороны в конфликте, прекращают быть гражданскими лицами и утрачивают защиту от непосредственного нападения на весь период выполнения ими постоянных боевых функций. При проведении военных операций следует постоянно проявлять заботу о том, чтобы щадить гражданское население, гражданских лиц и гражданские объекты и принимать все возможные меры предосторожности, в том числе при выборе средств и методов нападения, чтобы избежать случайных смертей среди гражданского населения, ранений гражданских лиц и причинения случайного ущерба гражданским объектам или, по крайней мере, свести их к минимуму. Каждый участник конфликта должен заблаговременно эффективно предупреждать о нападениях, которые могут затронуть гражданское население, за исключением тех случаев, когда этого не позволяют сделать обстоятельства, например, когда элемент неожиданности необходим для успеха операции или для безопасности нападающих сил.

Тезис о принятии «всех возможных мер предосторожности» был истолкован многими государствами как обязанность действовать с учётом всех окружающих обстоятельств, включая гуманитарные и военные соображения. В нашем случае перед принятием любых мер в отношении морских портов и заходящих в них грузов (потенциальных военных целей) необходимо проводить тщательный анализ на предмет их отличия от гражданских объектов.

Приведём пример.

В 2017 г. Управление Верховного комиссара ООН по правам человека опубликовало переработанную версию Миннесотского протокола по расследованию предположительно незаконного лишения жизни. Это совокупность международных принципов, которые предусматривают, что в тех случаях, когда во время ведения боевых действий гибель людей, как представляется, наступила в результате нападения, следует проводить экспертизу после окончания операции, чтобы установить факты, в том числе касающиеся точности выбора мишени. При наличии разумных оснований подозревать, что было совершено военное преступление, государство должно проводить полное расследование и возбуждать уголовное преследование в отношении ответственных за него лиц. При наличии каких-либо подозрений, что смерть наступила в результате нарушения международного гуманитарного права, которое неравнозначно военному преступлению, и когда в соответствии с международным гуманитарным правом специально не требуется проводить расследование («официальное дознание») по факту такого случая смерти, как минимум необходимо дальнейшее дознание. В любом случае при выявлении доказательств совершения противоправных действий следует проводить полное расследование[2].

Отдельно стоит обратить внимание на следующее обстоятельство. Высказывания высокопоставленных должностных лиц, даже бывших министров и чиновников, которые играли центральную роль в вооружённом конфликте, имеют особое доказательное значение, когда признаются факты или поведение, выставляющие власти в неблагоприятном свете. Эти высказывания могут быть истолкованы как признание. В нашем случае – любое толкование происходящего должностными лицами Украины или их западными кураторами может характеризоваться как форма признания в совершении тех или иных деяний (в частности, официальное признание украинских властей и принятие ответственности за теракт на Крымском мосту 17 июля 2023 года).

Если действовать на основании подхода, выработанного в деле «Никарагуа против Соединённых Штатов Америки», самооборона должна быть соразмерной вооруженному нападению и соответствовать цели. Также следует помнить о природе мишени, к которой применяется сила в порядке самообороны.

Как было отмечено выше, под прикрытием зерновой сделки украинские порты использовались в военных целях – в качестве военно-промышленных, топливных и складских мощностей, центров военной связи для координации украинских сил и так далее.

Условия использования права на самооборону – необходимость и соразмерность – чётко установлены международным обычным правом. Согласно ему, для России украинские порты являются целью для осуществления прав на самооборону, с учётом доведения информации о своих действиях до сведения Совета Безопасности ООН в соответствии со статьёй 51 Устава ООН.

Как было отмечено в решении Международного суда ООН по делу «О нефтяных платформах («Иран против США»), меры по самообороне «необходимы» для защиты жизненных интересов стороны в области безопасности.

Таким образом, правомерность отпора в ситуации вооружённой агрессии зависит от соблюдения критериев необходимости и соразмерности мер, принятых в порядке самообороны. Одним из этих критериев является природа мишени, к которой применяется сила в порядке самообороны. Соответственно, украинские порты могут являться правомерной целью для применения мер самообороны.

Вместо заключения

В международном праве выработан механизм гуманитарной интервенции, направленный на принуждение государства к миру. Интервенция основана на правах человека, строго ограничена предупреждением или пресечением массовых жестокостей в форме геноцида, преступлений против человечности, военных преступлений и этнических чисток и не подразумевает изменений в конституционной системе целевого государства, а также военных переворотов. Действия России в рамках специальной военной операции соответствует условиям права на самооборону.