Атмосфера предстоящей поездки Си Цзиньпина в Россию – его первый визит в другую страну в качестве нового президента Китая – напоминает мне лозунг моего раннего детства конца 1950-х: «Русский с китайцем ? братья навек». Ирония в том, что даже в период наибольшей популярности этого лозунга китайско-российские отношения быстро ухудшались, что привело к военным действиям вдоль реки Амур в Сибири менее чем десять лет спустя. Стал ли этот лозунг более актуальным в настоящее время?
После того как Китай открыл свою экономику, а Россия вышла из Советского Союза, отношения между двумя государствами перешли на новый этап. В настоящее время преобладает доброжелательность, но некоторые старые опасения остаются, а также появляются новые.
От визита Си не ожидают каких-либо крупных достижений. Возможно заключение нескольких сделок по экспорту русских углеводородов в Китай, но не более. Тем не менее, в ходе визита будет обозначен ряд важных особенностей двусторонних отношений.
Для начала, и правительство России, и правительство Китая могут позволить себе приуменьшить значение их связей с Соединенными Штатами. Китай рассматривает Россию как свой стратегический тыл – и, возможно, базу – в его набирающем обороты соперничестве с США (хотя и не как союзника). Лидеры России рассматривают китайско-американскую конкуренцию как благоприятное дополнение к стратегическому весу их страны, который, в отличие от Китая, не подкрепляется устойчивым экономическим ростом. Чем активнее США бросает вызов неизбежному расширению «периметра безопасности» Китая, тем лучше для России, по крайней мере, так считают стратеги Кремля.
Между тем, китайско-русские отношения достигли беспрецедентного уровня теплоты. Китайцы делают практически все возможное, чтобы успокоить опасения русских. Затихли старые споры по поводу границ. Объем торговли быстро растет.
Кроме того, китайской демографической экспансии в Сибирь не было, несмотря на то что многие журналисты и эксперты распространяли такие слухи. Число китайских граждан, проживающих в России – будь то официально или нелегально – составляет около 300 000. Гораздо больше китайцев проживало на территории Российской империи до революции 1917 года.
Но в глубине напряжение в отношениях двух стран сохраняется, отчасти в силу исторических причин. Националисты Китая помнят завоевания царской России, тогда как многие россияне испытывают патологический страх перед «желтой опасностью», несмотря на то что монголы в свое время захватили и правили Китаем, тогда как Россия смогла, в конце концов, отбить их нападение (не говоря уже о том, что китайцы никогда не вторгались в Россию).
Более весомыми причинами для беспокойства являются негативные демографические тенденции в дальневосточной Забайкальской области России и опасения – разделяемые всеми соседями Китая – по поводу чрезмерной мощи Китая. Действительно, эксперты правы: если текущее практически застойное состояние экономики Сибири будет продолжаться, мир станет свидетелем второй, грандиозной версии финляндизации, на этот раз на востоке. Это, может быть, даже не худший сценарий, с которым страна может столкнуться, но это не самая приятная перспектива для России, учитывая ее глубоко укоренившееся чувство статуса великой державы.
Этот сценарий не неизбежен, и, конечно, он не будет занимать умы Си Цзиньпина и президента России Владимира Путина во время их встречи в Москве. Китай занят мучительными поисками самого себя, поскольку он столкнулся с практически неизбежным замедлением экономического роста и необходимостью внедрения новой модели роста.
Россия, между тем, явно страдает от еще более глубокого кризиса самоидентификации. Она как-то пережила постсоветский шок и к настоящему времени смогла восстановиться. Тем не менее, в течение последних шести лет, или около того, Россия находилась в подвешенном состоянии, не имея никакой стратегии, целей и согласия в правящих кругах по поводу будущего страны.
Для китайско-российских отношений такие фундаментальные неопределенности могут стать благословением. Оба лидера могут рассчитывать на то, что другая сторона не станет создавать дополнительных проблем и даже окажет пассивную помощь в геополитических вопросах. В случае с Сирией, например, обе страны показали, что мы действительно живем в многополярном мире. А эти новые нефтегазовые сделки станут опорой для экономик обеих стран.
В долгосрочной перспективе российско-китайские отношения будут во многом зависеть от того, преодолеет ли Россия текущий период стагнации и, среди прочего, начнет ли развивать обширные водные и другие ресурсы Забайкальского края. Чтобы сделать это, потребуется капитал и технологии не только Китая, но и Японии, Южной Кореи, США и стран Юго-Восточной Азии. Забайкальский край мог бы относительно легко расширить связи с нуждающимися в ресурсах странами Азии, с выгодой для всех. Даже проблема с рабочей силой разрешима с миллионами рабочих из бывших советских республик Центральной Азии – и, возможно, из постепенно либерализующейся Северной Кореи, – которые могли бы принять участие в амбициозных проектах по развитию, которые потребуется провести.
Но первым шагом станет создание условий в регионе, которые сделают проживание и работу там привлекательной для россиян. На саммите Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества во Владивостоке в прошлом году был создан всего лишь анклав по развитию. Стратегия роста для всего региона еще впереди. Если она не появится, текущие российско-китайские партнерские отношенияпочти наверняка ухудшатся. Россия начнет чувствовать себя уязвимой и будет стремиться либо к геополитической конфронтации, либо к подчинению воли Китая.
На данном этапе, тем не менее, отношения между Китаем и Россией кажутся гораздо лучше, нежели мифическая дружба времен моего детства. Путин и Си сделают все, чтобы подчеркнуть это.
