Вышедшая в издательстве «Весь мир» книга Александра Лукина и Павла Лукина «Умом Россию понимать. Постсоветская политическая культура и отечественная история» – серьезный труд о России и о подходах к изучению ее истории и политики. Книга – плод многолетних размышлений двух известных ученых – начинается с пересказа известной анекдотичной истории о молодом поэте, заявляющем, что он написал стихи о любви и тем самым практически закрыл тему. Такой заход понадобился авторам, чтобы напомнить, что в нашей стране тема России не уступает по популярности теме любви, и одной или даже сотней книг ее не закрыть. Будучи реалистами, они преследуют более скромную цель – поставить некоторые вопросы о закономерностях в политических процессах в истории России, общем и особенном в ее истории по сравнению с другими государствами. Авторы пытаются побудить читателя отказаться от многочисленных стереотипов донельзя мифологизированной истории России и попытаться начать воспринимать ее в более широком контексте всемирной истории.
Успеху способствовало то, что авторы по образованию и опыту во многом дополняют друг друга: один из них историк, специалист по древней и средневековой Руси, ее связям с европейскими соседями, другой – востоковед и политолог-международник, автор многочисленных работ по современной российской и китайской политике и отношениям России с Азией.
Работа над отдельными сюжетами книги была начата еще в середине 90-х гг. минувшего века, в период обрушения старой социально-политической системы и зарождения на ее развалинах новой. Уже тогда авторы, по их собственному признанию, обнаружили в публикациях по политической культуре России и СССР практически полное отсутствие новых подходов и склонность оперировать давно устаревшими, стереотипными и, часто, мифологическими представлениями. Одна из причина – недостаточное знакомство политологов с работами серьезных российских и зарубежных историков. Так родился замысел «вернуть политологию к истории». Отчасти он воплотился в данной книге, что и является ее главным достоинством.
Анализ перипетий становления российской политической культуры начинается с одной из самых сложных для изучения тем российской истории – политической жизни и системы управления средневекового Новгорода, нередко воспринимаемого сейчас как колыбель российской демократии, растоптанной «московским тоталитаризмом». Однако предпринятый Павлом Лукиным анализ письменных источников, в том числе писем и отчетов ганзейских купцов, написанных на средневерхнегерманском наречии и по этой причине недоступных для большинства российских исследователей, позволяет представить реальное положение дел в этом действительно уникальном городе и убедительно показать, что новгородское самоуправление ничего общего с современной демократией не имело.
Авторы доказывают, что политическая культура в Новгороде не может считаться несущей хоть какой-то демократический заряд, поскольку такие непременные атрибуты как свобода личности, учет мнения меньшинства, политическая конкуренция либо вообще отсутствовали в Древней Руси, либо их отдельные проявления считались временными и досадными отступлениями от идеала «единодушия». И уж тем более ничего общего даже с зачатками демократии не имело коллективное насилие, представляющее одну из несущих конструкций этой системы.
Развенчиваются в книге и распространенные, особенно у европейских исследователей, представления о том, что новгородское вече было лишь сходкой «активно действующего населения» и даже «буйствующей толпой». Ссылаясь на ганзейские источники, авторы показывают, что вече являлось местом, где составлялись официальные документы и принимались важнейшие политические решения с участием должностных лиц, таких как посадник и тысяцкий.
Во второй главе авторы на основе исторических данных анализируют популярные мифы об «извечном российском авторитаризме» и «слабости самоуправления», о принципиальном отличии «европейско-ориентированного» домонгольского общества от «авторитарной» Московской Руси, о том, что монголы принесли на Русь авторитаризм и централизацию власти, об отсутствии феодализма и городского самоуправления, об уникальной роли в России сельской общины, о том, что Россия всегда принадлежала «Востоку», а не «Западу» или была где-то посередине между ними, и о многом другом. Шаг за шагом они показывают, насколько все эти стереотипные представления, глубоко укоренившиеся в массовом политологическом сознании, соответствуют реальности, согласуются или не согласуются с данными современной исторической науки.
Эту непростую работу они выполняют, следуя прозвучавшему столетие назад призыву известного социолога и будущего первого президента Чехословакии Томаша Масарика с «критической осторожностью» воспринимать европейские суждения о сравнении русских с остальными народами Европы, поскольку «часто это были всего-навсего краткие и поверхностные замечания». Авторы призывают при рассмотрении истории России отказаться от схоластических споров о том, является она «европейской» или «неевропейской», способна ли «демократизироваться» и в какой мере этому препятствуют ее традиции. По мнению авторов, обсуждение таких вопросов в общем плане, вне исторического контекста, является в XXI веке пустым занятием и представляет ценность разве что в контексте истории идей, но никак не для понимания российских реалий.
Чрезвычайный интерес для профессиональных историков, политологов и просто продвинутых читателей, несомненно, вызовет предпринятая в третьей главе удачная попытка по-новому взглянуть на политическую систему России, сложившуюся в 90-е годы ХХ века. Авторы анализируют ее не с точки зрения привычных противопоставлений «Восток–Запад» или «демократия–авторитаризм», но как общество, непосредственно выросшее из политической культуры и политической системы позднесоветского времени, позаимствовавшее и развившее его систему кланов, но уже без централизованной власти компартии и государственной идеологии. Стремление к объективному и непредвзятому анализу постсоветских реалий заставляет авторов отметить такое явление, как появление уже в 1990-е гг. даже в среде «либералов» и «западников» ностальгии по сильной власти вследствие развала системы управления и порожденных им экономических сложностей. Как отмечают авторы, история последних десятилетий знает примеры успешной авторитарной модернизации. Однако авторитаризм сам по себе не гарантирует развития, может приводить к застою.
Четвертая глава посвящена проблеме соотношения политического идеала и политического режима в постсоветской России. Реконструировать аналитическую модель современного политического идеала населения России авторы пытаются на основе совмещения интерпретационного и количественного методов, также они анализируют влияние идеала на возникновение и перспективы современной политической конструкции. Достоинством является то, что данный раздел написан на основе анализа данных многочисленных интервью и опросов общественного мнения. Эта аналитическая работа позволила сделать вывод о преемственности политического идеала россиян начала ХХI века и позднесоветского периода, а также о том, что характер политического режима во многом этому идеалу соответствует, поскольку установки элиты в основном разделяются населением. Несомненный интерес представляет и вывод о том, что сформировавшееся в России устройство власти стало результатом выбора россиян в эпоху относительно свободных электоральных процедур ельцинского и раннепутинского периодов, причем выбор большинства населения выражался частично в поддержке политики Владимира Путина, а частично – в пассивном согласии и отсутствии противодействия ей. Иными словам, политическая система сейчас в целом соответствует политической культуре российского населения.
В пятой главе авторы рассматривают экономическую политику постсоветского периода через призму истории отечественной экономики. Разбирая многочисленные исторические примеры, авторы приходят к казалось бы парадоксальному выводу, что радикальные реформы так называемых «либералов-западников» в действительности полностью вписывались в национальную традицию. По мнению авторов, для тех, кто знаком с экономической историей России, не стали неожиданными и результаты: господство в экономике «олигархических» структур, возглавляемых людьми, приближенными к власти. Все это уже было, причем неоднократно.
Говоря о принципах, следование которым могло бы обеспечить успешный экономический прорыв, авторы отмечают: 1) решительную роль государства в создании условий для повышения экономической активности населения и заинтересованности властей в развитии своих территорий; 2) мощную финансовую и организационную государственную поддержку развития стратегически важных отраслей и регионов; 3) активную госполитику по созданию национального рынка, защите его и национального бизнеса; 4) невмешательство государства в непосредственное ведение бизнеса, поощрение независимости профессиональных организаций и местного самоуправления. Иная политика, предупреждают авторы, обречена консервировать застой или даже возвращать страну к более архаичным социальным отношениям и формам хозяйствования, даже если будет сопровождаться повсеместным внедрением западной терминологии.
В «Заключении» авторы формулируют некоторые выводы и обобщения, дают рекомендации по возможной методологии и направлению дальнейших исследований. Они отмечают, что откат в области политических и творческих свобод, тенденция к огосударствлению и угасанию реальной общественной жизни, начавшей было развиваться перед распадом СССР и сразу после него, имеет под собой солидную культурную основу, корни которой – в советском политическом опыте. Авторы отмечают, что в отечественной традиции есть элементы, которые могли бы способствовать эволюции российской политической культуры в сторону большего уровня свободы. Определенные элементы как реальной выборности (например, в научных, творческих и некоторых общественных организациях), так и моральной независимости, оставшиеся России в наследство от эпохи либеральных реформ Александра II, удержались даже в советский период. Однако самих по себе перечисленных элементов недостаточно, поскольку провозглашаемое представление о делимости власти не укоренилось российской политической культуре. По мнению авторов, движение к более свободному обществу будет возможно только в случае радикального изменения направления реформ, если вместо одностороннего упора на выборы и навязчивого обсуждения абстрактных монетаристских схем будет происходить реальное развитие правосознания и создаваться действенная система разделения властей, реальные гарантии независимости суда.
Завершая свой труд, авторы задаются вопросом: а способна ли Россия, не будучи поглощенной западной идеологией «демократизма», выдвинуть собственную модель, которую отличали бы не меньший уровень свободы и достатка, но и более адекватный подход к моральным ценностям, не противоречащим чаяниям и культуре большинства населения. Ответ может дать только будущее.
Главное достоинство рецензируемой книги можно сформулировать так: за последний период это, пожалуй, одна из немногих небезуспешных попыток предложить участникам нынешних политологических дискуссий об исторической судьбе России инструменты научного подхода, позволяющего избавиться как от мифологем, доставшихся в наследство от прошлого, так и от стереотипов и штампов, порожденных уже новой эпохой. В книге поставлено больше вопросов, чем дается ответов. Но при дальнейших попытках ответить на них трудно будет не учитывать мнения и рекомендации авторов.
