Афганистан – страна крайне разнообразная. С множеством разделительных барьеров – географических, этнических, племенных, лингвистических и религиозных. Он не стал бы единой страной, если бы крупнейшие общины не договорились об этом в рамках «большой сделки».
Не обошлось и без веских побудительных причин. Знаменитый британский историк Арнольд Тойнби характеризовал территорию, примерно соответствующую современному Афганистану, как «восточный перекресток истории». И действительно, страна лежит на стыке трех регионов: Центральной Азии, Южной Азии и Ближнего Востока (который иногда называют «Западной Азией»). Любое сколько-нибудь важное событие в этом пространстве – вторжение на субконтинент, активизация торговли с Китаем, выход к Индийскому океану или к полезным ископаемым региона – непременно затрагивало Афганистан. Эта земля испытала на себе влияние разных цивилизаций, тяжелую поступь множества армий. Необходимым условием обеспечения общей защиты и явилась «большая сделка» 1747 г., состоявшаяся при посредничестве Ахмад Шаха Дуррани, которого с тех пор справедливо называют «отцом нации».
После объединения Афганистан уже больше не мог находиться под контролем иностранных держав, не способных обеспечить сформировавший государство «большой консенсус» как единственное условие согласия на оккупацию. Ведь еще прежде, чем Афганистан оформился в качестве государства, за влияние там безуспешно боролись три могущественные азиатские империи: Узбекский ханат, иранская династия Сефевидов и индийские Великие Моголы. В XIX веке, когда две могущественные европейские державы – Англия и Россия – прочно, на столетие, увязли в так называемой «Большой игре», политическое чутье афганских эмиров спасло страну, которая стала «буферным государством». Это та модель, которая наиболее пригодна в деле сохранения стабильности в Афганистане после ухода оттуда НАТО.
Широкий консенсус как гарант стабильности Афганистана – не абстракция. Из-за топографии и демографической структуры афганского общества разделение по этническому или племенному признаку становится в некоторых областях главным фактором. Если интересы какой-то группы не учитываются, она способна дестабилизировать обстановку в целом. Вот почему Пакистан настаивал на формировании переходного правительства с участием всех основных афганских фракций еще до того, как в 1989 г. были выведены советские войска. Провал с созданием такого правительства в конечном итоге и привел к гражданской войне. Сегодня все та же логика диктует необходимость внутриафганского диалога с последующей выработкой приемлемых форм передачи власти, до того как войска коалиции покинут страну.
Региональные вызовы
Собрать все основные фракции афганского общества за столом переговоров – задача поистине не из легких. Одна из причин – груз прошлого, особенно период господства движения «Талибан». Еще более значимым является то, что талибы, предложившие в 2002 г. сотрудничество кабульскому режиму, но услышавшие в ответ высокомерный отказ, сегодня представляют собой грозную силу. Помимо расширения зон влияния и проведения нескольких эффектных операций против хорошо укрепленных и защищенных объектов, талибы получают от НАТО деньги за обеспечение безопасного провода конвоев тылового обеспечения (в прошлом году им выплачено примерно 150 млн долларов). Но самым серьезным препятствием для начала примирения является план Вашингтона по сохранению значительного военного присутствия и после 2014 года.
Афганцы в целом и, конечно, «Талибан» в особенности не смирятся с присутствием иностранных войск на своей земле. Соседние страны также предпочтут, чтобы силы других государств как можно скорее вывели из Афганистана. Пакистан афганские события затрагивают в наибольшей степени. А поскольку многие афганцы будут сопротивляться сохранению американских военных баз, пограничные с Пакистаном области останутся зоной военных действий и станут мишенью для американских ударов возмездия. Иран имеет свои веские основания для беспокойства в связи с сохранением вооруженных подразделений США в регионе. Москва и Пекин также будут с опаской оглядываться на военное присутствие могущественной державы в непосредственной близости от своих границ, поскольку это может оказать неблагоприятное воздействие на силовые игры вокруг этой геостратегической оси. Из-за ухудшившихся отношений с Пакистаном Североатлантический альянс перемещает центр материально-технического снабжения в северные области Афганистана с прицелом на последующий вывод войск. Вот почему некоторые из этих опасений приобрели особую остроту.
Государства Центральной Азии, до сих пор пребывающие в неустойчивом положении после распада Советского Союза, опасаются еще более неопределенного будущего после вывода иностранных войск с территории Афганистана. Сталин создал в свое время пять советских республик, проведя произвольные границы и отделив традиционные зоны торговли от зоны поселений. Идея заключалась в том, чтобы расколоть мусульманские этнические группы, проживающие в регионе, дабы отвести от Москвы угрозу с их стороны. Семена этнического раскола начали прорастать, когда в постсоветскую эпоху республики обрели независимость, но их противоестественные границы никуда не делись. Это дало основания бывшему советнику президента США по национальной безопасности Збигневу Бжезинскому описать регион как «Евразийские Балканы» – потенциально опасный очаг конфликтов. Когда-то эти страны находились в центре «Большой игры» между британской и российской империями, а теперь их обхаживают крупные державы, чтобы усилить свое влияние и создать там военные базы.
Таджикистан представляется наиболее уязвимым в случае любых серьезных изменений статус-кво. Столкнувшись с мощной исламской оппозицией, он запросил внешнюю помощь. Когда НАТО сократит военное присутствие в регионе, хрупкий баланс, вполне вероятно, снова уступит место насилию. Горно-Бадахшанская область Таджикистана, где на 45% территории страны проживает всего 3% населения, поддерживает культурные, религиозные и этнические связи с афганской провинцией Бадахшан. Фактически это неприступный район, который зачастую становился убежищем для боевиков. Протяженная граница с Афганистаном, которую когда-то патрулировали российские войска, слишком плохо защищена. Основные иностранные державы, стремящиеся воздействовать на положение дел в Таджикистане, – Иран (культурные связи), Индия (модернизация бывшей советской военно-воздушной базы) и Китай (экономическое стимулирование в надежде уменьшить трансграничное влияние боевиков).
И Соединенные Штаты, и Россия имеют военные объекты в Киргизии. Вашингтон использует базу в Манасе (за что платит 60 млн долл. в год) для снабжения войск в Афганистане, держит там большую часть авиационных заправщиков. У России имеется военная база близ Бишкека, которая обеспечивает расквартированный в Таджикистане шеститысячный контингент. Китай подписал договор с Ашхабадом, по которому Туркменистан обязуется поставить Пекину в течение четырех лет до 40 млрд кубометров газа. Также подписана декларация о намерениях по строительству гигантского газопровода через территорию Афганистана в Пакистан и Индию (план останется несбыточной мечтой до тех пор, пока ситуация в регионе не изменится в лучшую сторону).
Пекин разделяет опасения лидеров стран Центральной Азии по поводу исламистских движений. Для обуздания и сдерживания беспокойной провинции Синьцзян, которая населена преимущественно мусульманами, Пекин стремится заручиться помощью своих среднеазиатских соседей. У КНР также есть свое представление о будущем: своего рода «новый Шелковый путь», состоящий из трубопроводов, скоростных шоссейных дорог, связывающих этот регион с восточным побережьем Китая, а также железной дороги, которая соединит Пекин с Ташкентом и европейскими столицами.
Не следует также забывать: один из важнейших путей контрабанды наркотиков проходит по территории Центральной Азии, и к тому же контролируется исламистами.
Ответ региона
Последние десять лет регион начал реагировать на вышеописанные вызовы. Шанхайская организация сотрудничества, возможно, стала первой ласточкой. Созданная под предлогом борьбы с терроризмом, она, по сути дела, нацелена на региональное сотрудничество по противодействию внешним угрозам, спровоцированным вторжением в Афганистан под руководством Вашингтона. Организация развивается вполне планомерно. Тем временем некоторые державы региона, такие как Россия, Китай, Иран и Пакистан, пытаются координировать политику, чтобы справиться с последствиями войны в Афганистане и вокруг него. В конечном итоге это может способствовать более четкой постановке задач ШОС, но на сегодняшний день похоже, что усилия пущены на самотек. Например, сближение Индии и Пакистана – вопрос исключительно двусторонних отношений.
Отношения Дели и Исламабада и в прошлом характеризовались светлыми моментами, но никогда еще проявления у них доброй воли на словах не подкреплялись такими решительными действиями. В начале 2011 г. крупные военные учения Индии в непосредственной близости от границ с Пакистаном не вызвали вообще никакой реакции со стороны пакистанских властей. В аналогичной ситуации 1987 г. в стране была объявлена всеобщая мобилизация. После более чем десятилетних раздумий Пакистан предоставил Индии статус наибольшего благоприятствования в торговле, что было обязательным условием по правилам ВТО. Вслед за этим стороны подписали соглашение о либерализации торговли и упрощении визового режима.
Вскоре после убийства бывшего президента Афганистана Бурхануддина Раббани, которое вызвало бурю возмущения в Кабуле, Карзай посетил Дели и подписал «стратегическое соглашение», предусматривающее активизацию экономического сотрудничества и помощь Индии в обучении афганских военных. Раньше это спровоцировало бы волну негодования в Пакистане, но на сей раз новость восприняли положительно. Существенно и то, что Исламабад снял возражения против участия Дели во втором раунде Стамбульского процесса, указав, что теперь он готов взаимодействовать со своим главным соперником по Афганистану.
Со своей стороны, Индия больше не обвиняет Пакистан в организации беспорядков в Кашмире или в других частях страны. Бывшие противники поддержали кандидатуры друг друга на членство в СБ ООН. Возможно, они не пожелают налаживать широкое сотрудничество по Афганистану (хотя многие в Индии считают, что Пакистану нужно отвести главную роль в этом процессе), но отношения явно пошли на поправку.
Интересы Индии в регионе не ограничиваются урегулированием с Пакистаном. Дели стремится конкурировать с Китаем в области добычи полезных ископаемых в Афганистане и планирует обустроить взлетно-посадочные полосы и военные госпитали в Центральной Азии. Пакистан полагает осуществление этих проектов Индией вполне легитимным.
Две южноазиатские страны также достигли прогресса в двусторонних связях с Ираном. В результате совместной операции Пакистан и Иран нанесли серьезный урон радикальной организации «Джандулла» – антииранской группировке, которая базировалась на территории пакистанского Белуджистана и получала американскую помощь. А Индия после пятилетнего затишья возобновила сотрудничество с Ираном. Тегеран ответил взаимностью, несмотря на поддержку Дели американских санкций против «исламского режима» в прошлом. Поскольку налаживание отношений с Пакистаном только началось, Индия ищет доступ к Афганистану через Иран, хотя и не желает раздражать США.
Крутой поворот в отношениях между Россией и Пакистаном не может не удивлять. Москва твердо поддерживает полноценное членство Исламабада в ШОС и уже предложила свою помощь в модернизации металлургического завода в Карачи, использующих советские технологии 1970-х годов. Она также обещала поддержать проект, предусматривающий экспорт электроэнергии из Таджикистана в Пакистан. Поскольку линии электропередачи пройдут по территории Афганистана, которая населена не пуштунами, местное население также заинтересовано в этих отношениях. Это дружеский жест и в отношении Душанбе.
Самый значительный шаг, совместно предпринятый обеими странами, – их ясная и недвусмысленная позиция по спонсируемому американцами проекту «Новый Шелковый путь». Внешне он призван дать толчок экономическому развитию региона, причем Афганистан выступает в качестве главного транспортного узла. Однако государства этой части мира считают его уловкой, призванной увековечить американское влияние, оправдать сохранение военных баз в регионе и снизить роль Ирана, Китая и России. За исключением кабульского режима ни одна страна в регионе не поддержала это предложение, обнародованное в Стамбуле 7 ноября 2011 года. Китай и Индия держались поодаль – первый был твердо уверен, что планы Вашингтона будут сорваны и без его участия, а вторая, возможно, не захотела портить отношения с США. Перестраховка индийцев не удивила Россию – державу, все еще сохраняющую немалое влияние. Пока Европа агонизирует, охваченная финансовым кризисом, Москва с ее профицитом бюджета имеет неплохие шансы восстановить влияние в бывших советских республиках Средней Азии.
Географическое положение и экономические успехи Китая дают ему в руки козыри, и, похоже, он хорошо их разыгрывает. Трубопроводные проекты с Россией и инвестиции в афганскую инфраструктуру и добычу полезных ископаемых развиваются по намеченному плану. Дели не может участвовать в американской политике сдерживания Пекина, поскольку годовой торговый оборот Индии с КНР достиг 60 млрд долларов. Китай успешно транспортирует нефть из Ирана через Ормузский пролив, не обращая внимания на американскую армаду или эмбарго. Однако Китай встревожен перспективами долгосрочного американского военного присутствия. Оно оказывает негативное влияние на стратегические интересы КНР в Пакистане (развивать безопасные пути сообщения с Индийским океаном и инвестировать в богатую полезными ископаемыми провинцию Белуджистан), сужает свободу действий Пекина в регионе, хотя и не мешает Китаю продолжать вкладываться в казначейские облигации США.
Шанхайская организация сотрудничества, объединяющая Россию, Китай и четыре из пяти стран Центральной Азии, скорее всего, предоставит полноправное членство Индии и Пакистану. Афганистан получил статус наблюдателя, а Турция стала партнером по диалогу. Уникальная конфигурация ШОС позволяет ей стать региональным зонтиком, под которым Индия и Пакистан могли бы совместно решать вопросы региональной безопасности, включая те, что связаны с Афганистаном. Проблема в том, что и Индия, и Пакистан ни на миг не забывают о своих отношениях с Соединенными Штатами, а потому тянут с принятием решений, которые могли бы вызвать неудовольствие Вашингтона. Это касается, например, строительства трубопровода из Ирана. Более того, вместе с Австралией, Японией и Южной Кореей Индию привлекает сотрудничество с НАТО по проекту противоракетной обороны. Конечно, если Индия решится на него, это негативно отразится на ее положении в регионе.
По сути, то, что достигнуто государственными и негосударственными игроками региона, укрепляет их позиции и позволяет справиться с любой ситуацией, которая может возникнуть в будущем. Они проводят мудрую политику с учетом того, что совершенно неясно, чем может обернуться «конец игры» в Афганистане. Понятно, что страны Центральной Азии, сталкивающиеся с многочисленными неразрешенными внутренними и внешними проблемами, пытаются выторговать для себя все, что только можно в сложившихся обстоятельствах.
Перспективы можно расширить
Спустя несколько лет после окончания холодной войны американский политолог, дипломат и специалист по Советскому Союзу Строуб Тэлбот пришел к выводу, что либо в «новую большую игру» играют все, либо ее вообще не стоит затевать. Подобно Афганистану, весь рассматриваемый регион не сможет успешно решать стоящие перед ним задачи без всеобъемлющего консенсуса. Наличие слишком многих акторов, способных, независимо от их величины и влияния, вставить свой «клин», будет являться препятствием до тех пор, пока все они или большинство не окажутся в одной лодке. Мятежники или саботажники будут по-прежнему взрывать трубопроводы. «Перетягивание каната» между конкурирующими центрами силы способно погрузить регион в пучину хаоса на долгие десятилетия.
Хотя после окончания холодной войны Индия и Пакистан сменили предпочтения – первая приняла сторону Запада, а второй – Востока, условия новой игры настолько сложны, что они нуждаются в помощи друг друга. Индия располагает многочисленными преимуществами в силу размера, экономического веса и исторических связей с регионом, но она не реализует до конца потенциал без сотрудничества с Пакистаном, который может встать на ее пути. Исламабад претендует на то, что у него больше рычагов влияния на Афганистан, главным образом в силу географического положения и той роли, которую он играл в последние десятилетия, неизменно оказывая содействие афганским силам сопротивления. Сегодня он пожинает плоды своей политики, отразившейся как на внутреннем положении страны, так и на ее западных границах. Поэтому Пакистан нуждается в Индии, чтобы по крайней мере на восточном фронте ситуация оставалась под контролем. Представляется, что Возможно, обе державы находятся только в самом начале движения к разрядке.
Конечно, существует достаточное количество многосторонних договоренностей, открывающих путь к сотрудничеству и решению более фундаментальных задач. В целом обоюдовыгодные двусторонние отношения Индии и Пакистана могут быть дополнены четырехсторонней инфраструктурой с участием Ирана и Афганистана. Один китайский стратег выступил с рекомендациями по созданию такой инфраструктуры под названием «Памирская группа» в составе Китая, Афганистана и Пакистана. Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), созданная для объединения некоторых бывших советских республик, могла бы сыграть аналогичную, если не более полезную роль. Зонтик ШОС имеет очевидные преимущества. Эта организация уже объединила всех крупных региональных игроков – Россию, Китай и даже Индию.
Одной из целей подобной организации могло бы стать формирование без промедления консенсусного правительства в Афганистане. Помимо обеспечения внутренней безопасности, что не способна обеспечить ни одна военная структура, а уж Афганская национальная армия и подавно, консенсус позволил бы принимать независимые решения во взаимоотношениях с другими государствами. Достаточно вспомнить политику Кабула в «буферные» годы. Она отличалась тонким и умелым балансированием между разными интересами; при этом Афганистан не угрожал соседним странам.
Совместная игра, по мнению Тэлбота, послужит на благо региона, но может поставить США в невыгодное положение. Америка не принадлежит к данной части мира, у нее больше нет денег для инвестиций здесь, и в случае честной и справедливой игры ее основные соперники выгадают значительно больше. Однако у Вашингтона достаточно жесткой силы и глобального влияния, чтобы расстроить любые невыгодные для себя планы региональных держав. Много лет тому назад другой представитель Соединенных Штатов, Дуайт Эйзенхауэр, предупреждал, что американский военно-промышленный комплекс способен втянуть страну в вечную войну. Таким образом, коллективный подход стран региона – это панацея от многочисленных угроз безопасности.
