Россия в глобальной политике

Конфликты и кризисы – препятствие к развитию Китая, но, как показывает практика, представляют всё больше возможностей для активизации роли Пекина в выстраивании правил миропорядка и глобального управления.

Лица, принимающие решения, могут называть свои идеи большой стратегией, но им не следует придавать чрезмерного значения, ведь общие принципы ограниченно полезны, когда дело доходит до конкретной политики. Большая стратегия основана на упрощениях, а мир наш сложен.

События первых месяцев 2019 г. позволяют говорить о том, что на Ближнем Востоке и в Северной Африке обозначилась тенденция к усилению власти военных в ряде государств региона. Указанный тренд можно назвать формированием «военных монархий», поскольку именно этот термин наиболее полно отражает специфику текущих политических преобразований.

Итоги первого тура президентских выборов на Украине более чем показательны. Общество устало от напряжения и конфронтации, в массе своей потеряло доверие к политической верхушке и воспроизводит феномен «альтернативных» голосований в западных странах.

До тех пор, пока КПК будет единственной партией во власти, Китай всегда будет подвержен тому, что политолог Фрэнсис Фукуяма называет «проблемой плохого императора» – то есть крайней чувствительностью к чудачествам политического руководства.

Для самоопределения и Украине, и Белоруссии необходимо отмежеваться от России, причём тем более решительно, чем более глубоко и массово ощущение родства с нею. Разрыв с близким родственником всегда более драматичен, чем завершение шапочного знакомства.

Вопрос на будущее заключается в том, возможно ли в регионах, подвергшихся мощному демографическому и экологическому давлению или иностранному вторжению, в принципе сохранить государственность.

Стратегическое прогнозирование относится к той части разведывательной деятельности, в фокусе которой находятся события, оказывающие глубокое, фундаментальное воздействие на международную систему.

Быстрый экономический рост, продемонстрированный странами Африки в последнее время, позволил говорить о «подъеме» и отойти от прежней риторики «безнадежного континента».