Россия в глобальной политике

Прагматичный подход к независимости в Шотландии и Каталонии позволяет националистам использовать пандемию как ресурс в последующих взаимодействиях с центром. Аргументация выглядит просто: в случае Шотландии – «мы справились сами, поэтому должны расширять автономию», в Каталонии – «мы могли справиться лучше, если бы были самостоятельны».

Изоляция сепаратистских правительств, когда граждане ощущают обиду на международную систему, – это рецепт катастрофы. Поиском оптимальных вариантов должны заниматься ведущие державы и международные организации, потому что эта проблема касается их не меньше, чем самих сепаратистов.

Когда-то барон Бивербрук сказал о премьере Ллойд Джордже: «Ему все равно куда ехать, при условии, что он сидит за рулем». Тереза Мэй тоже управляет автомобилем, который мчится по тоннелю с односторонним движением, меняя правила и не имея понимания, что ее ожидает в конце пути.

Легких путей к урегулированию конфликтов в глубоко разделенных обществах не бывает. Соглашения о разделении полномочий не способны творить чудеса, искоренять вражду или корыстные вожделения. Но они открывают путь к самоуправлению и решению общих проблем.

Украина могла бы, как ни странно это прозвучит, стать моделью и для Европы, где, как мы видим, нарастают дезинтеграционные настроения и требуются свежие подходы. Пока, правда, Украина демонстрирует обратное – готовность повторять ошибки, которые в Европе совершались раньше.

На что больше похож каталонский кризис — на Крым, ДНР или Косово — и какие регионы Европы могут начать бороться за независимость, глядя на пример Каталонии.

Европа достигла высокого уровня интеграции. Помимо значительных преимуществ этот процесс имел и негативные стороны. Отказ государств от части собственного суверенитета в пользу надгосударственных органов. Каталония, Шотландия, Валлония, Страна Басков – яркие примеры того, как отдельные регионы заявляют права на получение суверенитета.

Может ли использоваться опыт федерализации Альто-Адидже для разрешения ситуации на Донбассе?

Спустя три месяца после референдума британское правительство все еще глубоко разделено по вопросу о стратегии переговоров.