Россия в глобальной политике

На этот раз в Венесуэле речь идёт не о поддержке «параллельного правительства», а о том, чтобы подтвердить волю венесуэльцев и осуществить мирный переход власти к победителю, который заслуживает вступления в должность президента страны в январе 2025 года. И это, даже если действующая власть на какое-то время продлит управление страной, похоже на закат чавизма.

Президент Эквадора Нобоа заявил, что готов отдать «украинский, российский металлолом» США в обмен на современную технику. Поможет ли американское оружие властям Эквадора «договориться» с криминальными картелями? Куда отправится старая техника? Угрожают ли картели существованию латиноамериканских государств? Об этом профессор РАН Виктор Хейфец рассказал Фёдору Лукьянову в интервью для передачи «Международное обозрение».

Страны незападного мира должны создавать геополитические альтернативы, которые уменьшат влияние США на энергетические рынки и финансовые операции. Многосторонность и подлинное сотрудничество – это ресурсы для борьбы с незаконным односторонним подходом и гарантии того, что многополярность сможет развиваться на справедливой основе.

В Аргентине появление Милея стало прямым ответом на внутренние противоречия неолиберальной модели, влияние которой оставило глубокий негативный след в стране. С точки зрения Милея, для лечения недуга Аргентины необходимо «неолиберальное лекарство». Но если раньше это средство назначали периодически то в высоких, то в низких дозах, теперь его нужно принимать в лошадиных дозах.

Если левые не восстановят свои позиции, то их существование в обозримом будущем может вообще потерять смысл. Тем более это важно в Латинской Америке, которая сегодня является лабораторией для определения судьбы демократии.

Новый миропорядок, который мы намерены выстраивать, – не очередное издание «концерта держав» (олигархия вместо монархии), а полицентричная модель. Многостороннее взаимодействие суверенных государств и цивилизационных платформ исключает чью-либо гегемонию.

Современные концепции территориальной государственности опираются на устоявшиеся политические модели, а правительственные решения – на вновь создаваемую историческую генеалогию (даже если она является фиктивной) для обоснования территориальных претензий. Границы многомерны и эластичны, а значит – они могут быть смещены или расширены с течением времени.

Говорить о том, что крупные страны Глобального Юга готовы к более активному участию в формировании глобальной политической и экономической повестки – преждевременно. Сегодня их роль – роль модератора международных встреч. И не более того.

В новом мировом сценарии ведущие региональные державы становятся глобальными игроками. Вопрос: будут ли они заботиться об интересах более слабых государств в регионах своего влияния или только о своих собственных?