Книгу Маршалла Голдмана, одного из самых известных американских экспертов по России, содиректора Центра Дэвиса по изучению России и Евразии Гарвардского университета, можно считать ответом старого советолога тем западным советникам, которые влияли на российские реформы 1990-х годов. «Пиратизация России» буквально пронизана полемикой с книгой Максима Бойко, Андрея Шлейфера и Роберта Вишны «Приватизация России» («Privatizing Russia»), защищавшей эти реформы.
Давая обзор экономического развития России в минувшем десятилетии, автор показывает, что оно абсолютно не соответствовало изначально поставленным целям преобразований. Однако автор не столько осуждает эти преобразования, сколько ищет причины их обескураживающих результатов. По мнению автора «Пиратизации», главная ошибка российских реформаторов и их западных советников – убежденность в универсальности применяемых методик и полный неучет исторических и культурных особенностей страны. В книге приводится признание руководителя Федеральной резервной системы США Алана Гринспена, который на основе российского опыта пришел к выводу: многое из того, что в западной рыночной системе принимают за естественные свойства человеческой природы, относится вовсе не к природе, а к национальной культуре (р. 29).
Особенностями развития российского общества еще до 1917-го автор считает зависимость бизнеса от государства (главный поставщик заказов), слабую организацию российской буржуазии. Бизнес в этих условиях налаживал неформальные пути взаимодействия с властью, это укрепляло зависимое положение предпринимателей и открывало широкие возможности для коррупции. После 1917 года тотальная роль государства в экономике предопределила ликвидацию всех рыночных институтов. Попытки по внедрению механизмов свободной конкуренции на государственных предприятиях при Горбачеве привели к многочисленным перекосам и уже тогда открыли перед руководителями предприятий первые возможности для установления личного контроля над производственными мощностями. При этом к началу радикальных экономических реформ в стране отсутствовали инфраструктура, необходимая для функционирования рыночной экономики, и культура предпринимательства.
Реформу Егора Гайдара автор определяет как достаточно полное воплощение в жизнь теории оздоровления экономики, известной под названием «вашингтонский консенсус». В кругах радикальных рыночных экономистов она считалась в то время всеобщей панацеей и была положена в основу требований МВФ к странам-заемщикам. Голдман обращает особое внимание на то, что главные рабочие методы «шоковой терапии» – быстрый отпуск цен, либерализация внешней торговли и проведение приватизации – исходят из презумпции наличия в излечиваемой экономике рыночных институтов. Лишь в этом случае включение механизмов конкуренции способно привести к относительно быстрой стабилизации и созданию нового фундамента роста. Политика «шоковой терапии» призвана отладить неисправные и развить слабые рыночные институты, но не способна создать их. Это – отдельная работа, требующая многолетних усилий. В России же резкая либерализация цен и торговли произошла в условиях монопольной структуры экономики и полного отсутствия рыночных институтов.
Голдман не склонен преувеличивать значение западных советников, ссылаясь, между прочим, на утверждения Гайдара о том, что их роль была вспомогательной. Тем не менее автор не обходит стороной скандальные обвинения в недобросовестной деятельности и использовании инсайдерской информации в личных целях, предъявленные советникам Гайдара Андрею Шлейферу и Джонатану Хэю и поддержанные Министерством юстиции США.
Наиболее важным шагом гайдаровских реформ, оказавшим серьезное воздействие на дальнейший выбор направления в развитии российской экономики, Голдман называет программу ускоренной приватизации, необходимость которой реформаторы объясняли стремлением поставить барьер на пути возвращения к власти коммунистов. Одним из главных отрицательных итогов политических баталий вокруг различных приватизационных схем стало согласие правительства на предоставление руководству и коллективу предприятия права предварительного (до выпуска акций в публичную продажу) приобретения контрольного пакета, что означало возможность установления директорами контроля над предприятиями и лишало приватизацию реального смысла. Изначально подобная схема не предусматривалась в планах правительства Гайдара (в личном интервью Голдману он называл ее реализацию ошибкой), однако он сознательно сделал эту уступку, чтобы обеспечить прохождение закона о приватизации в Верховном Совете в 1992 году.
Большое внимание автор уделяет истории создания финансово-промышленных империй России. По способу приобретения собственности Голдман делит олигархов на бывших членов советской номенклатуры и тех, кто выплыл на поверхность самостоятельно. Он критично анализирует различные виды коррупционных схем приватизации, вывода активов, недобросовестного использования законодательства и пр. Существенным фактором, определившим развитие российского капитализма по олигархическому пути, стало наличие природных ресурсов, а также объектов их первичной переработки (нефтеперегонные заводы, металлургические комбинаты). Стать богатым в России было проще, не открывая новое производство, а получив контроль над нефтяной скважиной. На этом основании автор отмечает, что сравнение нынешних российских олигархов с первыми американскими миллиардерами, такими, как Морган или Рокфеллер, натянуто: последние тоже не стеснялись в методах накопления капитала, но они, по крайней мере, строили новые заводы, а не захватывали уже имеющиеся (р. 123).
Отсутствие внимания к созданию новых производств автор называет патологической чертой российских реформ. Основная активность госорганов в 1990-е была направлена на контроль и запрещение, а не на стимулирование производителя, что также способствовало коррупции и обеспечивало широкую сферу деятельности для мафиозных групп.
Выводы Маршалла Голдмана неутешительны: до настоящего оздоровления ситуации далеко. Тем более что никакие меры экономической политики не могут гарантировать успех без изменений в культуре российского предпринимательства. Если не приложить серьезных усилий, на это уйдут годы.
Станислав Кувалдин
