В бытность госсекретарем США Генри Киссинджер якобы произнес фразу, которую беспрерывно цитируют до сих пор: «Дайте мне телефонный номер, по которому я могу узнать позицию Европы». Сам патриарх американской политики, правда, утверждает, что не помнит такого своего высказывания, но оно все равно служит символом отсутствия у Старого Света единой политической линии.
В конце прошлого года, когда вступил в силу Лиссабонский договор, приверженцы интеграции торжественно возвестили о том, что ответ на вопрос Киссинджера дан.
У Европы появились целых два «центральных» телефона. Один – у председателя Европейского совета, именуемого в просторечии президентом ЕС. Другой – у высокого представителя по внешней политике (министра иностранных дел) Евросоюза. Правда, вала звонков на эти номера пока, похоже, не наблюдается.
С момента вступления в силу нового договора прошло три месяца. За это время о баронессе Кэтрин Эштон, главе единой дипломатической службы Европейского союза, вспоминали несколько раз, но в основном в негативном контексте. Один раз потому, что она не поехала на Гаити, чтобы продемонстрировать сопричастность Европы трагедии островитян. Второй в связи с тем, что в обход ее и без публичного обсуждения на ключевую должность посла ЕС в США был назначен ближайший соратник главы Еврокомиссии Баррозу. Третий из-за того, что Эштон отправилась на инаугурацию Виктора Януковича, пропустив политически значимую встречу министров обороны стран ЕС с генеральным секретарем НАТО. Предложения же баронессы относительно того, как она предполагает выстроить свою службу, вызвали крайне холодную реакцию Еврокомиссии, которая усмотрела попытки вторгнуться на поле ее полномочий.
Президент Европейского союза Херман ван Ромпей в центре внимания оказался всего один раз, но зато сразу стал объектом уничижительной критики.
Неистовый евроскептик Найджел Фарадж, в недавнем прошлом лидер Партии независимости Соединенного Королевства, а сейчас депутат Европейского парламента, в лицо обозвал Ромпея второразрядным банковским клерком, обладающим харизмой «половой тряпки», заодно оскорбив его родную Бельгию.
А на требование спикера Европарламента извиниться заявил, что попросить прощения может разве что у банковских клерков за столь обидное для них сравнение.
Высказывания Фараджа не просто хамские, но и несправедливые. Херман ван Ромпей – умелый и умный политик с безупречной репутацией, находящийся на своем месте. Премьеру Бельгии, которую давно лихорадит из-за сложных отношений между Фландрией и Валлонией, приходилось все время искать деликатные компромиссы, и с таким опытом ему сам бог велел погрузиться в хитросплетения европейской политики, где любое решение – результат бесконечных согласований различных групп интересов. Отсутствие яркой харизмы и собственных амбиций – необходимое условие успеха на этом посту: самостоятельного политика не потерпит ни одно национальное правительство. Прежде всего, кстати, кабинет министров Великобритании: Лондон и так повсюду подозревает попытки континента ущемить британский суверенитет. И, обладай Ромпей настоящей политической харизмой в сочетании с собственными идеями о будущем Европы, тот же Фарадж первым бы клеймил его за имперские замашки и неуважение к государствам-членам.
Как бы то ни было, даже если считать упреки британского евроненавистника искренними, они должны быть обращены не к Херману ван Ромпею, а к национальным лидерам, которые выбрали именно такого человека на пост «лица Европы». Личность и характер бывшего бельгийского премьера как нельзя более точно соответствуют роли, которую Евросоюз готов сегодня играть в мире.
Вскоре после назначения на пост постоянного председателя Европейского совета Херман ван Ромпей выступил на католических чтениях в Брюсселе с лекцией, которую назвал «От персонализма к политическим действиям». Демонстрируя блестящую эрудицию и философскую подготовку, «господин Европа» вдумчиво рассуждал о морали и этике, взаимоотношениях личности и государства, истоках власти, связи между свободой и солидарностью, процветанием и самоограничением. Глубокое погружение в проблему свидетельствует о намерении и далее совершенствовать европейское бытие, размышляя о вечных ценностях. Но такая задача отодвигает далеко на задний план желание превратить ЕС в ведущего игрока на глобальной арене, хотя всю институциональную реформу затевали во многом как раз для этого.
Примечательно, что Лиссабонский договор вступил в силу в тот момент, когда тихо сошла на нет «Лиссабонская стратегия». Так называлась принятая в 2000 году программа превращения Европейского союза за 10 лет в самую конкурентоспособную экономику мира.
Теперь об этом не вспоминают, зато предлагается проект «Европа-2020» – стратегия обеспечения экономического роста, напоминающая хорошо знакомые россиянам «четыре И». Правда, на фоне угрозы банкротства Греции и глубокого спада в ряде других европейских стран наиболее платежеспособные государства ЕС озабочены не столько «инвестициями и инновациями», сколько тем, как обеспечить финансовую дисциплину в сообществе и отчетность «проблемных» стран-членов. И для Берлина, например, которому, в соответствии с масштабом экономики, придется нести на себе самое тяжелое бремя по спасению партнеров, эта внутренняя задача куда важнее, чем перспективы роста мирового влияния Евросоюза. Вообще,
европейские государства, имеющие международные амбиции, похоже, будут искать способы их самостоятельной реализации, то есть вне рамок ЕС.
Яркий пример такого рода – Франция, подтверждением чего стал визит в Париж Дмитрия Медведева. Заявления Николя Саркози – по безвизовому режиму, по продаже вертолетоносцев, по архитектуре европейской безопасности – отражают позицию Парижа без особой оглядки на мнение союзников.
Москва всегда предпочитала действовать «по старинке», опираясь в первую очередь на двусторонние связи с крупными странами ЕС. Ход событий дает России новые аргументы в пользу такого подхода.
Рассчитывать на появление единой внешнеполитической линии Европейского союза сейчас, с созданием специализированных органов и назначением их руководителей, кажется, можно еще меньше, чем до этого.
Неразбериха с полномочиями внутри Евросоюза утомила даже Вашингтон – визит Барака Обамы на регулярный саммит ЕС – США был отменен под предлогом того, что президенту, мол, непонятно, кто за что в Старом Свете отвечает. Судя по всему, в новых условиях крупные страны будут с удвоенной энергией укреплять свои внешние связи, чтобы не оказаться заложниками либо слишком сильной (что маловероятно), либо, напротив, слишком слабой дипломатической службы Европейского союза.
Если же продолжать телефонную метафору, то по обретенным наконец-то номерам вместо желанной информации можно будет услышать традиционное: «Ждите, пожалуйста, ответа».
| Газета
