Президентская гонка в США оказалась нервной и утомительной, вынужденная смена на позднем этапе одного из кандидатов, которого соратники сочли бесперспективным, обеспечила виражи на финише. А эпизоды политического насилия отравили атмосферу. Содержательно кампания была скудной – вместо идей образы и штампы. Под конец всё свелось к грубым нападкам личного характера. Большинство наблюдателей и даже участников понимают, что оба претендента, мягко говоря, не оптимальны.
Камале Харрис нежданно выпал счастливый билет, распорядиться которым ей удалось с трудом. В должности вице-президента дама-прокурор мало чем запомнилась, стержнем укороченной президентской кампании стали попытки убедить, что она обладает нераскрытым потенциалом. Получилось не вполне достоверно. Бросалось в глаза, что претендент действует согласно инструкциям, а спонтанная реакция помимо заразительного смеха выходит так себе. Ну и готовность диаметрально менять взгляды на ключевые проблемы солидности не придала, хотя тактически расчёт понятен. Дональд Трамп утратил флёр сенсационной новизны и не фонтанирует энергией, как восемь лет назад. Присущий ему нарциссизм прежде отчасти компенсировался своеобразной лёгкостью и задором, сейчас же производит зачастую гнетущее впечатление. А ожидания, что с получением опыта экс-президент станет более респектабельным, обретая облик умудрённого государственного мужа, не оправдались.
Какими бы ни были кандидаты, вокруг них сплотились главные политические силы. Харрис, которую ещё весной никто всерьёз не брал в расчёт, объединила наиболее влиятельные кланы демократов. Они впряглись в процесс не столько из симпатий к ней, сколько из страха перед Трампом. Последний, казавшийся некогда фриком-эксцентриком, от выходок которого воротило республиканский истеблишмент, теперь олицетворяет свою партию и определяет её направление. Несмотря на изъяны соперников и отсутствие складно изложенных программ, выбор, который делают американцы, довольно внятный.
Демократическая партия наследует политической традиции, получившей мощный импульс на рубеже 80–90-х годов прошлого века.
Это позволило поставить намного более обширные задачи не только по части мирового влияния, но и в контексте трансформации собственной страны. Исчезновение советского противника помимо ресурсов высвободило и амбиции. Международное доминирование дало новые возможности, в том числе и для своего развития, но и возложило бремя, которое постепенно стало противоречить внутренним интересам. Несмотря на это, позиция гипердержавы воспринимается как естественная не только с политической, но и с морально-этической точки зрения. Тем более что прогрессисты, составляющие часть демократического ядра, видят себя в качестве агентов радикальных общественных перемен и дома, и за рубежом. «Град на холме» трактуется в экспансионистском ключе.
Республиканская партия совершила за тот же период более сложное путешествие. Начав с лавров победителей мирового коммунизма (привет Рейгану), спустя тридцать лет она обличает засилье марксистов в самих Соединённых Штатах, толкуя так леволиберальный поворот демократов. Республиканцы тоже прошли фазу увлечения внешней экспансией, оказавшись на время под мощным влиянием неоконсерваторов. Однако затем привлекательность повсеместного присутствия с целью исправления нравов и продвижения американских интересов поблекла. На передний план выдвинулся более традиционный подход – не взваливать на свои плечи лишний груз и заниматься в первую очередь собой.
Если упростить описание, пожертвовав немаловажными деталями, получится схема «либерал-глобалисты» против «национал-патриотов». При всей её публицистической примитивности она отражает дилемму, перед которой стоят американцы. Это, конечно, не перекрёсток, где поворот в одну или другую сторону означает безвозвратный выбор пути. Линейного движения не получится, потому что страна огромная, разноречивых факторов множество, общество сложное, строем по команде не ходит.
Хотя по поводу последнего стоит сделать оговорку. США – страна особенная. Ещё Алексис де Токвиль, описывая американскую демократию почти двести лет назад, отмечал её театрализованность и подверженность целенаправленным кампаниям. Американский стиль публичной политики тому иллюстрация. Постоянный маркетинг как проявление духа капитализма сплёлся с процессами социальных преобразований, заложенных изначальной революционностью самого американского эксперимента.
Теперь добавились невиданные возможности для манипуляций при помощи современных коммуникационных средств. И правящие политические силы, способные серьёзно корректировать манипулятивные усилия, в состоянии довольно заметно воздействовать и на направление общего развития страны. Глобалистская часть истеблишмента значительно влияла с конца ХХ века. Тем важнее идейно-политический набор, который возобладает после этих выборов.
Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
Российская газета
