22 сентября 2024 г. главная северокорейская газета «Нодон Синмун» опубликовала поздравительную телеграмму, которую за неделю до этого, 15 сентября, северокорейский руководитель («глава государственных дел», если пользоваться неуклюжим официальным переводом) Ким Чен Ын отправил на имя президента КНР Си Цзиньпина. Эта телеграмма являлась ответом на поздравления китайского руководителя по случаю основания КНДР, которое отмечалась 9 сентября.
Ощутимая задержка с ответом и его публикацией может показаться необычной. Однако опыт последнего времени показывает, что задержка, скорее всего, не является случайностью. Показательно и то обстоятельство, что сам текст телеграммы более формален, чем тексты аналогичных сообщений, которые были отправлены в прошлые годы.
В последнее время обмен официальными посланиями между Китаем и Северной Кореей существенно сократился. В 2022 г. руководители КНДР и Китая обменялись 12 официальными посланиями, которые были опубликованы в печати. В 2023 г. таких посланий было десять, а в 2024 г. (впрочем, ещё не законченном) их всего лишь три.
Есть немало признаков, что в последнее время отношения КНДР и Китая существенно ухудшились. В частности, многие обратили внимание на приём, который в июле проводило посольство КНР в Пхеньяне. Он посвящён очередной годовщине подписания Договора о дружбе между Китаем и КНДР (от 1961 г.) и проводится регулярно. В этом году самым высокопоставленным северокорейским чиновником, лицом КНДР, на этом приёме являлся ректор столичного Университета Ким Ир Сена, то есть лицо, которое в официальной иерархии относятся даже не ко второму, а к третьему эшелону. В прошлом году аналогичный приём почтил своим присутствием вице-спикер Верховного народного собрания, северокорейского парламента.
Не появился северокорейский военный атташе и его сотрудники и на приёме, который проводился в сентябре в Пекине по случаю очередной годовщины основания НОАК. Насколько известно, представители Северной Кореи проигнорировали приёмы, которые в честь данной годовщины проводили за рубежом китайские посольства.
В июне этого года КНДР неожиданно переключила своё вещание с китайских спутников на российские, хотя зона покрытия у российских спутников несколько меньше, да и используемая ими частота во многих странах Азии является частотой сотовой связи, что затрудняет приём сигнала.
Впрочем, Китай, как и следовало ожидать, предпринимает определённые ответные шаги. В последние несколько месяцев китайские власти отправляют домой северокорейских рабочих и специалистов, которые до этого на протяжении многих лет трудились в Китае, зарабатывая там столь необходимую КНДР валюту. Показательным жестом стало и неожиданное исчезновение мемориального знака, стоявшего в китайском городе Далянь на том месте, где в мае 2018 г. состоялась встреча Ким Чен Ына и Си Цзиньпина. Посол КНР в конце июля не пришёл на торжества, посвящённые годовщине окончания Корейской войны, а ведь Китай был едва ли не главным участником того конфликта.
Печать КНДР стала много меньше говорить о Китае. На протяжении 2024 г. количество публикаций о Китае в материалах «Нодон Синмун» и информационного агентства ЦТАК стабильно уступало количеству публикаций о России (в июне 2024 г., например, в этих изданиях было опубликовано 74 материала о России, но ни одного материала о Китае). Почти прекратились и взаимные поездки северокорейских и китайских делегаций – последняя из тех, о которой сообщалось в печати, состоялась в мае.
Доказательства того, что отношения между КНДР и Китаем охладели, можно приводить и дальше. Даже если оставить без внимания слухи о не самых дружелюбных высказываниях, которые якобы в неофициальном порядке делали в адрес Китая в последние месяцы Ким Чен Ын и некоторые другие высшие северокорейские руководители, из открытых материалов очевидно: с первых месяцев этого года происходит существенное ухудшение отношений Китая и КНДР.
Это выглядит довольно странно – ведь на протяжении последних четырёх-пяти лет Китай являлся важнейшим спонсором Северной Кореи, по льготным ценам или вовсе бесплатно поставляя туда значительные партии продовольствия, топлива и удобрений. Именно китайская помощь позволила КНДР избежать катастрофических последствий, к которым при других обстоятельствах мог бы привести жёсткий карантин, введённый в период эпидемии ковида. Вдобавок, насколько можно судить, эти поставки не сопровождаются какими-то серьёзными политическими условиями (кроме, возможно, требования пока воздержаться от проведения новых ядерных испытаний).
В чём же тогда дело? По этому поводу можно высказывать только гипотезы. Одна вещь, впрочем, кажется очевидной: Ким Чен Ын и его окружение всегда относились к гигантскому соседу с насторожённостью и некоторой враждебностью. Ещё в 2013–2015 гг. в северокорейской прессе часто появлялись прямые выпады в адрес Китая (в последние месяцы дело пока ещё не дошло). В частности, когда в декабре 2013 г. был арестован и расстрелян крупный северокорейский сановник Чан Сон Тхэк, в списке его прегрешений, тогда же опубликованном в «Нодон Синмун», фигурировала и готовность «разоблачённого изменника» идти на неоправданные уступки Китаю.
В общем, в подозрительном отношении Пхеньяна к Китаю ничего нового нет. Однако на этот раз определённую роль в возникновении кризиса сыграло, как представляется, улучшение отношений с Россией. В настоящее время между Россией и КНДР осуществляется достаточно большой объём взаимных поставок – насколько можно судить, военного характера. Эти поставки позволяют КНДР во многом улучшить экономическое положение. По косвенным признакам, Северная Корея получает от коммерческого взаимодействия с Россией куда большие суммы чем те, что она получала из Китая в порядке экономической помощи.
В этой связи можно вспомнить, что на протяжении 1960–1990-х гг. КНДР с исключительным мастерством проводила политику лавирования между Москвой и Пекином. Тогда руководству КНДР удавалось получать помощь и от СССР, и от Китая, не идя на принципиальные уступки ни тому, ни другому своему спонсору.
Глядя на то, что происходит в северокорейско-китайских отношениях сейчас, трудно отделаться от подозрения, что Ким Чен Ын решил повторить то, что в своё время так блестяще удавалось его деду – занять позицию равноудаленности от Москвы и Пекина.
Северная Корея не слишком рискует. Китай поддерживает её не по причинам идеологической солидарности, и даже не потому, что рассчитывает на какие-то уступки со стороны Пхеньяна.
Самим фактом своего существования КНДР укрепляет безопасность Китая, позволяя держать американские войска, расквартированные в Южной Корее и Японии, на почтительном расстоянии. В условиях противостояния с США, которое, скорее всего, затянется надолго, Китай просто не может допустить нестабильности в северной части Корейского полуострова. Именно поэтому он готов поддержать Северную Корею на плаву, не задавая северокорейском руководству лишних вопросов и ничего, по сути, не требуя от Пхеньяна.
Поэтому, даже пойдя на демонстративное охлаждение отношений с Китаем, руководство КНДР на удивление мало рискует. В случае если экономические связи с Россией со временем и сойдут на нет (например, после окончания фазы активных боевых действий на Украине), Северная Корея всегда сможет вернуться к Китаю, и, скорее всего, про все её нынешние эскапады Пекину придётся забыть.
Однако нынешняя северокорейская политика дистанцирования от Китая может создать некоторые проблемы для России. В руководстве КНДР, похоже, не против сыграть на российско-китайских противоречиях, а при возможности – эти противоречия создавать (не из любви к искусству, разумеется, а чтобы потом использовать их себе на пользу). В истории отношений в треугольнике СССР – Китай – КНДР в 1960–1970-е гг. можно найти немало примеров таких манипуляций.
Понятно, что в создавшейся ситуации сохранение хороших отношений с Китаем является одной из самых приоритетных внешнеполитических задач Москвы. Действия и интриги Северной Кореи едва ли смогут поссорить Россию с Китаем, но вот создать некоторые (совершенно излишние сейчас) трения подобная хитроумная дипломатическая активность Пхеньяна вполне может – и лучше сохранять определённую бдительность, не становясь жертвой манипуляций.
Автор: Андрей Ланьков, профессор Университета Кукмин (г. Сеул).
