Исследование выполнено за счёт гранта Российского научного фонда № 24–78–10204, https://rscf.ru/project/24-78-10204/.
Дональд Трамп не просто всколыхнул рынки и мировую экономику массовой раздачей тарифов и анонсами торговых сделок века, но и внедрил в американскую внешнеполитическую практику новый инструмент – тарифные санкции.
Попытки разложить происходящее в старых терминах тарифных войн и санкционного давления – даже времён первого срока Трампа – оказываются несостоятельны. Под новым термином предлагается понимать внешнеполитический инструмент принуждения через тарифное воздействие на торговый баланс.
Любому экономисту известно, что тарифные дубинки не отличаются эффективностью. И масштаб их применения как раз свидетельствует о том, что они призваны решать не чисто экономические задачи. Они нацелены на изменение правил игры, которые США стали считать для себя невыгодными. Задача – ослабление конкурентов через рост неопределённости и принуждение других стран к обеспечению американских национальных интересов – поощрение американского производства и экспорта. Свободная торговля официально деклассирована в иерархии американских ценностей в пользу торговли свободной Америки. И здесь тарифы становятся санкциями, но, действительно, новыми.
Новый феномен: тарифные санкции
Традиционно санкции и тарифную политику относят к разным инструментам принуждения. И до 2025 г. эти два инструмента существовали в разных корзинах. Санкции – во внешнеполитической, выстроенной вокруг проблематики национальной и международной безопасности. Тарифы – во внешнеэкономической, которая вращается вокруг конкретных экономических показателей торгового баланса. Такое разделение было связано не только с разными органами власти, обеспечивающими функционирование санкций и тарифов, но и с разными уровнями международной деятельности, на который они влияли.
Односторонние санкции – внешнеполитический инструмент, пусть и с экономическими эффектами. Его главная цель – изменение политического поведения других государств или решение внутренних политических задач страны/объединения стран-санкционеров. Соответственно, система координат введения, поддержания и ослабления санкционных режимов жёстко привязана к тематике и терминологии национальной и международной безопасности.
Тарифная политика – гибкий инструмент, направленный на быструю корректировку экономической конъюнктуры для национальных производителей, экспортёров и импортёров. Торговые переговоры также могут идти долго, но система аргументации в них выстроена вокруг конкретных экономических эффектов тех или иных мер тарифного регулирования. Связь любой национальной экономики с мировой априори предполагает гибкость тарифных инструментов, не говоря о нормах ГАТТ и ВТО, которые десятилетиями формировали культуру «цивилизованного» отстаивания интересов через инструменты разрешения торговых споров.
Однако с самого начала второго президентства Дональда Трампа мы видим намеренное смешивание двух инструментов. С учётом риторики президента и его администрации представляется уместным говорить о новом феномене – тарифных санкциях. Под этим термином мы понимаем внешнеполитический инструмент принуждения через тарифное воздействие на торговый баланс между страной санкционером и страной-объектом санкций. Таким образом, новый инструмент представляет собой гибрид внешнеполитических санкций и тарифной политики.
Их близкий и брутальный родственник – эмбарго, но в новых обстоятельствах мы видим намеренный перевод тарифной политики в санкционную плоскость. Декларируемой целью становится не ограничение доступа того или иного государства к конкретному товару или услуге, чтобы его ослабить, а увеличение национальных экономических выгод от международной торговли как фундамент национальной безопасности.
Иными словами, экономическая безопасность трактуется как приоритетная часть национальной безопасности, в связи с чем инструменты её обеспечения все больше носят не экономический, а политический характер.
Администрация Трампа заявляет сразу несколько задач: сократить дефицит торгового баланса, расширить промышленное производство на территории США, создать новые рабочие места, снизить зависимость от поставок из-за рубежа (прежде всего, Китая). Уже ясно, что первые две проблемы понимаются Трампом не только в финансовых терминах, но и в социально-политических, непосредственно связаны с такими понятиями, как «статус», «влияние», «сила». Однако большая задача куда шире.
Новое качество санкционной политики
Вплоть до конца 2024 г. санкционная политика США, в авангарде которой были антироссийские программы, работала на совершенствование кодификации и обеспечение необратимости санкций, направляла максимально последовательные и всеобъемлющие сигналы о «токсичности» юрисдикции и неотвратимости дальнейшего исключения России и российских экономических агентов из мировой экономической системы. Последовательность, долгосрочность, неотменяемость были в приоритете.
Ключевые особенности трамповской новации, тарифных санкций – упор на простоту принятия решений, высокий динамизм и приглашение к немедленным переговорам по их пересмотру. Все три параметра контрастируют с антироссийскими санкциями США, введёнными с 2018 г. (CAATSA) и особенно с 2022 г., как флагманскими санкционными программами Вашингтона. На них равнялись ЕС, Великобритания и другие страны-санкционеры.
Администрация Трампа делает всё, чтобы ограничить решения о тарифных санкциях полем исполнительной власти и в целом снизить роль вашингтонской бюрократии в процессе их разработки и имплементации (через инструменты чрезвычайного положения, исполнительные указы). Более того, и президент, и его представители сразу приглашают к их пересмотру в рамках новых торговых сделок и оперируют критерием новых торговых переговоров как маркером успешности тарифной политики. Наконец, даже на дистанции в несколько месяцев Соединённые Штаты демонстрируют готовность к их быстрому снятию или резкому увеличению. Ранее такой напор наблюдался только в ходе антироссийского санкционного цунами в 2022 году.
Перспективы тарифных санкций
Инструментальные изменения имеют прямые последствия для других стран, и далеко не только внешнеторговые. Можно ожидать, что попытка избавиться от тарифных санкций только финансовыми манёврами к успеху не приведёт, США станут вынуждать страны не просто закупать те или иные американские товары на большую сумму, а менять свою роль в цепочках добавленной стоимости, включаться в стратегические экономические и технологические проекты с участием американских компаний, перенастраивать торговлю критическими товарами и услугами в пользу американских поставщиков.
Насколько тарифные санкции окажутся результативными, сказать сложно, однако опыт санкционных исследований подсказывает некоторые идеи. Во-первых, американские санкции гораздо эффективнее против американских союзников, чем против соперников – в силу большей взаимосвязанности первых с американской экономикой. Во-вторых, инструменты политического принуждения работают относительно слабо без военного подкрепления. Их воздействие тем меньше, чем больше у подсанкционных стран альтернатив. Сейчас поставщиком таких альтернатив будет стремиться стать Китай. В-третьих, классический контрсанкционный инструмент – опора на внутренние ресурсы, тоже никуда не денется, и мы увидим рост государственной тревожности, то есть большую ценность всех видов суверенитета – от гранд-сюжетов (ВПК, продовольствие, энергетика), до финансовых, фармацевтических и цифровых. В этом смысле международная торговля товарами как мотор глобализации и дальше будет затухать.
Если говорить о России, то по состоянию на начало мая 2025 г. она не попала под тарифные санкции американской администрации. Но заявленная логика исключения (как страны, находящейся под санкциями) выглядит не до конца убедительной: другие страны, чьи компании и даже отдельные сектора экономики находятся под американскими санкциями, в новых списках есть. Скорее происходящее можно считать тактическим манёвром, тем более что угрозы «500-процентных тарифов для стран, покупающих у России нефть» (или что угодно ещё) уже звучат в вашингтонской риторике как возможное развитие событий в случае провала попыток украинского урегулирования. Эту паузу можно использовать во благо: улавливая те возможности, которые американская «порка» мировой торговли даёт крупным странам-экспортёрам, к числу которых относится и Россия. А в санкционных цунами, которые теперь могут стать тарифными, у России есть явное конкурентное преимущество – опыт последних трёх лет.
Автор: Анастасия Лихачёва, декан факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»
