Россия в глобальной политике

Спешно покидая Афганистан в августе 2021 года, США, тем не менее, позаботились о том, чтобы оставить в регионе мощный очаг напряжённости. Критики администрации Джозефа Байдена до сих пор вспоминают о нелицеприятных подробностях бегства американских военнослужащих из Кабула.

В Вашингтоне приняли решение не вывозить из страны значительные объёмы вооружения и военной техники, а по факту добровольно передали их талибам[1]. При этом американцы заблокировали доступ для новых властей к финансовым ресурсам за рубежом. Таким образом, Белый дом заставил Кабул вариться в одном общем котле с социально-гуманитарными и экономическими проблемами и голодающим населением при полном отсутствии каких-либо перспектив улучшения ситуации.

В довесок к этому клубку сложностей Соединённые Штаты оставили талибскому руководству и более существенные проблемы. Среди них, кстати, и пресловутая «Аль-Каида»[2], под эгидой борьбы с которой американцы и оккупировали Афганистан в 2001 году. За двадцать лет присутствия западных военных на афганской земле появились и осели боевики ИГИЛ[3], пакистанские талибы, Исламское движение Восточного Туркестана (ИДВТ), «Джамаат-е Ансарулла»[4] и ещё около двадцати тергруппировок. Весьма примечательно, что Вашингтон выстраивает информационную картинку так, чтобы нынешние власти в Кабуле у всего мира ассоциировались с перечисленными террористическими объединениями.

Со своей стороны США начали декларировать поддержку антиталибским силам. Пока содействие, впрочем, носит демонстративный характер. Американцы, по-видимому, исходят из того, что Фронт национального сопротивления Афганистана должен получать финансирование и логистическую помощь со стороны и без того небогатого Таджикистана.

Кто-кто, а Вашингтон хорошо умеет разжигать огонь чужими руками.

Одна из причин нынешней медлительности американских спецслужб – традиционные для лидеров афганских нацменьшинств склоки. У северян нет единого лидера. Это существенно ограничивает манёвр администрации Байдена. Ахмад Масуд – сын легендарного таджикского полевого командира Ахмада Шаха Масуда, как считают, совсем не обладает харизмой и качествами военачальника. Знающие люди поговаривают, что ему ищут и, возможно, уже подыскали замену. Один из вероятных претендентов – боевой генерал Мурад Али Мурад.

Попытки бывших полевых командиров Северного альянса воссоздать некое его подобие обречены на неудачу. И это, увы, факт. Майские договорённости в Анкаре между Дустумом, Масудом-младшим и ещё более сорока бывшими чиновниками республиканского режима – это не более чем пустые разговоры. У нового образования нет материальных, финансовых и людских ресурсов. Повстанцы могут уже в недалёком будущем превратиться в неконтролируемые лихие банды разбойников, создающих большие проблемы не талибам, а северным соседям – Ташкенту, Душанбе и Ашхабаду, а следовательно, и Москве.

Нельзя забывать и о ещё одной стратегической цели исламистов – создании государства фундаменталистского толка на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. К слову, один из главарей ИДВТ – уйгур Абдул Хак Туркестани недавно был замечен в северных афганских провинциях. То обстоятельство, что боевые отряды уйгуров фактически свободно присутствуют в Афганистане, не добавляет желания Пекину инвестировать в афганские производственные и инфраструктурные проекты. Хотя попытки «захода» китайского бизнеса в Афганистан уже были и пока продолжаются.

Такая же ситуация и с Пакистаном. Нынешней американской администрации, как и всем предыдущим и последующим, абсолютно не выгодна самостоятельная и, главное, безопасная Исламская Республика.

Напротив, Белому дому, чтобы разорвать растущие экономические связи с Пекином, крайне необходим экспорт нестабильности в пакистанские провинции и постоянный внутриполитический кризис в Исламабаде.

К слову сказать, американский госдеп и его представитель Дональд Лу, по мнению бывшего пакистанского премьер-министра Имран-хана, напрямую причастны к его импичменту за чрезмерное проявление самостоятельности. Вряд ли, политик такого уровня будет безосновательно разбрасываться подобными обвинениями, не будь под ними серьёзных оснований. И сейчас, если рассматривать положение дел в регионе объективно, понятно, почему американский контингент не трогал пакистанских талибов. Эти «товарищи» ни много ни мало собрались повторить в Пакистане успех своих «коллег» – афганских талибов. Но если последние рассматривали ранее и продолжают рассматривать сейчас своей вотчиной исключительно Афганистан, то их пакистанские собратья кроме Пакистана собираются строить халифат во всей Центральной Азии. Что, естественно, резко повысит профиль Вашингтона на азиатском направлении. Вновь сделает актуальными американские предложения по возвращению в регион пентагоновского контингента под предлогом защиты от терроризма.

Теперь непосредственно к новым хозяевам Кабула – талибам. Да, они использовали террористические методы для борьбы с американской оккупацией. Да и то не все. Из шести основных талибских советов (шур), как органов управления группировкой, к таковым могут быть отнесены не более одной – двух. Но, необходимо отдавать отчёт, что талибы образца 2021 г. – это отнюдь не те исламисты, которых мы знали в 1990-е и 2000-е.

Они трансформировались в целом монолитное движение, сумевшее в достаточно сжатые сроки построить работающую социальную инфраструктуру, создать прообраз будущей регулярной армии Афганистана.

Нельзя обойти вниманием и внешнеполитические шаги новоиспечённого эмирата, который проявил «чудеса» дипломатии, сумев не только сохранить диппредставительства России, Ирана, Пакистана и центральноазиатских государств, но и обеспечить их безопасность. Талибы сумели привлечь ОАЭ к управлению кабульским аэроузлом.

Такие миролюбивые сигналы позитивно воспринимают соседи Афганистана. Ташкент наладил постоянный диалог по экономической проблематике с Кабулом. Тегеран намерен урегулировать вопросы водопопользования с талибами в рамках Гильмендского соглашения 1973 г. (это было серьёзной проблемой для афгано-иранских отношений).

Россия, как известно, приняла делегацию проталибских экономических кругов на ПМЭФ, заинтересованных в выходе на договорённости о поставках в Афганистан ряда товаров российского производства, а также топлива и продовольствия.

Действительность складывается так, что кроме талибов в современном Афганистане нет реальной политической силы, с которой можно вести диалог и выстраивать экономические отношения.

Конечно, помогать Кабулу справиться с внутренними деструктивными движениями никто не будет – ни Россия, ни Пакистан, ни Иран, ни страны Центральной Азии. Но вот дать возможность афганцам самостоятельно выровнять этноконфессиональный баланс вполне возможно и даже приемлемо. Нет сомнений, что талибы сделают это быстро и эффективно, так как заинтересованы в скорейшем международном признании.

А вот что точно должны сделать регионалы, – так это помочь временному правительству справиться с гуманитарным кризисом. И это, в первую очередь, в интересах самих соседей, которым совсем ни к чему потоки голодающих беженцев из Афганистана.

Те, кто делает ставку на силы сопротивления и Ахмада Масуда, вероятно, совершают очень большую ошибку. Опыта государственного строительства и управления у сепаратистов ещё меньше, чем у талибов. Возобновление кровавой гражданской войны – явно не в интересах ни самих афганцев, ни их соседей.

Вывод один – признает ли Россия талибов или нет, не в этом состоит главный вопрос сегодня. Более актуально то, что сейчас совместными усилиями всех регионалов можно и нужно оказать талибам действенную экономическую помощь, дать им возможность преодолеть гуманитарный кризис и тем самым купировать угрозы в виде ИГИЛ, пакистанских талибов. В конце концов, других вариантов, кроме как договориться с нацменьшинствами и через это обеспечить безопасность для иностранных инвестиций, у Кабула не просматривается.