Россия в глобальной политике

В ближайшие годы мир будет свидетелем постепенного экономического разъединения двух крупнейших мировых экономик – США и Китая. Это станет одним из ключевых факторов, определяющих экономические и политические отношения на мировой арене. Можно ждать нарастания регионализации, ускорится формирование американо- и китаецентричного экономических полюсов. Для третьих стран этот разрыв означает появление новых торговых и инвестиционных ниш из-за распадающихся американо-китайских отношений, но и риски вторичных санкций.

В случае усиления санкционной войны странам, которые активно сотрудничают одновременно с Соединёнными Штатами и КНР (в том числе Австралии, Сингапуру, Японии, Южной Корее, Гонконгу и другим) придётся делать непростой выбор в пользу наращивания или, наоборот, сокращения связей с одной из сторон конфликта.

В результате разрыва США не удастся сгладить дисбаланс торговли с Китаем и решить наболевшую проблему дефицита торгового баланса и внешнего долга. Разворачивающийся конфликт имеет долгосрочные последствия только для высокотехнологичных отраслей, принципиальных технологий и научно-технического сотрудничества. Вряд ли он когда-либо коснётся потребительских товаров и машиностроительной продукции, которые столь важны для американского потребления и на которые приходится подавляющая часть торгового оборота между странами. 

Пандемия ускоряет разъединение, но сам процесс остаётся долгосрочным, его невозможно осуществить за три-пять лет из-за высоких издержек одномоментного разрыва связей.

Китай как относительно выигравшая в текущий кризис экономика получает дополнительную фору для адаптации и выстраивания экономических мер, направленных на смягчение последствий разрыва.

Феномен разрыва и его проявления

Во время своего президентства Дональд Трамп обозначил двусторонний торговый дефицит США и Китая в качестве одной из основных экономических проблем. После расследования 2017 г. о нарушении прав интеллектуальной собственности вводятся санкции в отношении ряда китайских технологических компаний, создающие ограничения доступа к продукции американских хайтек-отраслей. Также активизируются попытки осуществить возврат производственных мощностей в ряде секторов. С января 2018 г. после введения двусторонних торговых ограничений разгорается торговая война[1]. В результате в мире заговорили о процессе разъединения двух крупнейших экономик. Помимо торговли и важнейшей для обеих стран технологической сферы эта война охватывает и валютно-финансовые отношения, и сотрудничество в области образования, научных исследований и разработок.

Глубокая взаимозависимость между США и Китаем лежала в основе глобализации 2000-х годов. Связанность особенно тесна в торговой сфере. Соединённые Штаты – ключевое направление китайского экспорта: порядка 20 процентов, а если учитывать реэкспорт через Гонконг, то доля близка к 30 процентам[2]. Аналогичную долю Китай составляет в структуре импорта США и, таким образом, вносит важнейший вклад в удовлетворение американского спроса на потребительские и промышленные товары. При этом торговля между странами разбалансирована: значительный дефицит торгового счёта США (около 0,6 трлн долларов в год) наполовину объясняется именно китайским фактором.

Для Китая технологическая сторона сотрудничества является одной из наиболее важных. Соединённые Штаты – ключевой источник передовых технологий и высокотехнологического импорта, особенно в области микроэлектроники. Высока связанность в научно-исследовательской (в особенности в CORE science) и образовательной сферах. При этом для США Китай важен как ключевой кредитор, а также крупнейший в мире держатель доллара в золотовалютных резервах.

Считалось, что такая тесная экономическая связанность должна ослабить политическое противостояние двух стран[3], однако стратегический конфликт она не предотвратила.

Долгосрочные сдвиги в мировой экономике, США и Китае как глубинные причины разрыва

Происходящий разрыв имеет более глубинные причины, чем события 2017–2018 гг., после которых тематика разъединения получила широкую огласку. Мировая экономика изменилась после финансового кризиса 2008–2009 г.: роль внешней торговли как фактора роста снижается[4], нарастает регионализация, кризис институтов ВТО, распространяются санкции и инструменты нового протекционизма. Для Китая эти изменения ещё до 2017–2018 гг. свидетельствовали о необходимости перестройки своей экономики и выработки стратегии с опорой на внутренний спрос и большую независимость[5]. Причины заложены также и во внутренних изменениях в США и Китае. За счёт быстрого экономического роста 1990–2000-х гг. в Китае растёт благосостояние населения, поднимается уровень зарплат (почти двукратно за 2008–2017 гг.), что постепенно ослабляет привлекательность Китая для иностранных компаний как источника дешёвой рабочей силы.

Китай становится не только крупнейшей по ВВП экономикой, но и увеличивает влияние за счёт активной инвестиционной и кредитной экспансии по всему миру. Это делает его претендентом на экономическое и политическое лидерство. Для американцев такой быстрый подъём Китая и превращение его в реального конкурента не только оказался неожиданным (не было продуманной долгосрочной стратегии взаимодействия с КНР), но и создало долгосрочные вызовы (особенно в высокотехнологической сфере) и, по мнению администрации США, риски национальной безопасности.

Внутренней проблемой США остаётся дефицит текущего счёта операций (2–3 процента ВВП в 2019 г.[6]) и растущий государственный долг (107 процентов ВВП в 2019 г.[7], по итогам 2020 г. ожидается рост до 125 процентов ВВП). Поскольку одним из важнейших источников внешних доходов США являются патентные и лицензионные платежи и высокотехнологический экспорт (порядка 376 млрд долларов или 19 процентов всего экспорта в 2017 г.[8]), то риски потери технологического лидерства в долгосрочном периоде создают угрозы ещё большего ухудшения дефицита и, следовательно, риски для макроэкономической стабильности.

Пандемия COVID-19 стала катализатором процессов разрыва не только из-за всплеска политической напряжённости между странами. Она также продемонстрировала необходимость диверсификации и повышения стабильности глобальных цепочек добавленной стоимости, способствовала росту общих деглобализационных настроений и трендов на локализацию и регионализацию. 

Совокупность фундаментальных факторов в любом случае рано или поздно способствовала бы запуску процесса расхождения стран.

Ввиду прочной взаимозависимости процесс будет долгосрочным, одномоментный разрыв был бы связан с существенными издержками для обеих сторон – потерями для корпоративного сектора, научно-исследовательских и образовательных институтов.

Последствия для мира

Стоит ожидать изменения географии цепочек добавленной стоимости, трендов развития и размещения высокотехнологичных отраслей, которые будут диктоваться необходимостью замещения Китаем ранее доступных американских технологий и высокотехнологической продукции. Для третьих стран эти процессы, с одной стороны, предоставляют возможности получения выгод за счёт встраивания в формирующиеся новые производственные цепочки. Так, например, в результате торговой войны третьи страны получают общий дополнительный прирост ВВП в 21,8 млрд долларов (+0,05 процента ВВП, в частности для России + 0,7 млрд долларов[9]) – в относительных величинах пока небольшие объёмы, но для отдельных отраслей это может быть существенным стимулом роста, особенно, если учитывать долгосрочность процесса расхождения и высокую вероятность введения новых ограничений.

С другой стороны, для стран создаются риски попадания в санкционные списки по принципу вторичности. В случае обострения санкционной войны странам, активно сотрудничающим одновременно с США и Китаем, придётся делать непростой выбор в пользу наращивания или, наоборот, сокращения связей с одной из сторон конфликта. С точки зрения инвестиционного сотрудничества перед таким выбором могут оказаться Австралия, Сингапур, Нидерланды, Великобритания и в особенности Гонконг – там существенно присутствие как американских, так и китайских ПИИ[10]. С точки зрения торгового сотрудничества число подобных стран гораздо выше – это в том числе Япония, Южная Корея, Австралия, Бразилия, Сингапур, Мексика, Канада, ряд европейских государств[11] – из-за разветвлённой географической структуры экспорта Соединённых Штатов и Китая.

Пазворачивающийся конфликт имеет долгосрочные последствия в первую очередь для высокотехнологичных отраслей и принципиальных технологий. Он начался с торговых ограничений на металлы и сельскохозяйственную продукцию и вряд ли когда-либо коснётся и остановит потоки потребительских товаров и машиностроительной продукции, на которую приходится подавляющая часть торгового оборота между странами. Торговля с КНР крайне важна для удовлетворения американского потребительского спроса, и заместить Китай как мировую фабрику пока не сможет ни одна другая страна. Поэтому в ближайшие годы США не удастся сгладить дисбаланс торговли с Китаем и решить наболевшую проблему дефицита текущего счёта и внешнего долга.