Могут ли Соединённые Штаты после четырёх лет отступления от демократии и в условиях внутриполитической напряжённости сами возглавить глобальный демократический альянс – это вопрос, который задают многие американские союзники и партнёры. Администрация Байдена любит повторять, что «Америка вернулась». Но ей необходимо доказать, что американская демократия и предсказуемость вернулись в долгосрочной перспективе, иначе за Вашингтоном никто не пойдёт.
В своём выступлении на совместном заседании палат Конгресса 29 апреля президент США Джозеф Байден предупредил, что XXI век будет определяться исходом титанической борьбы между демократиями и автократиями и что автократы уверены в своей победе. Байден же полон решимости доказать, что они неправы: «Ставить против Америки никогда, никогда не было хорошей идеей, и до сих пор это так». Он поклялся, что Америка возвращается к своей ведущей роли в мире и сплотит мировые демократии ради этой задачи.
Восстановление связей Америки с её демократическими союзниками в Европе и Восточной Азии – один из главных приоритетов внешней политики и первый крупный шаг на пути формирования альянса демократий. Позже в этом году администрация планирует созвать саммит демократий, чтобы подчеркнуть возвращение США в качестве лидера демократического сообщества и приступить к разработке идей о том, как продвигать демократию после многих лет отступления во всём мире, включая США.
После четырёх лет сугубо деловой, свободной от ценностей внешней политики Дональда Трампа устремления Байдена знаменуют собой возвращение к мейнстриму американской политической традиции. С момента своего основания почти 250 лет назад Соединённые Штаты продвигали демократию либо собственным примером «сияющего града на холме», либо с помощью миссионерства в различных странах мира.
Призывы Байдена почти наверняка получат широкую поддержку со стороны внешнеполитического истеблишмента и страны в целом, по крайней мере на уровне риторики.
Однако претворить громкую риторику в конкретную политику всегда непросто. Это особенно видно в мире, переживающем переломный момент, когда меняется глобальный баланс сил; новые технологии меняют способы общения, работы и конфронтации; национализм, популизм и фундаментализм разжигают в людях страсти и привлекают сторонников под свои знамёна. Создать альянс демократий, достаточно мощный, чтобы изменить траекторию глобального развития, но не настолько крупный, чтобы сама идея демократии была фатально скомпрометирована, а борьба идей превратилась в грубую борьбу за власть, – это трудная задача. Здесь требуется тщательное сочетание амбиций и проницательности. В связи с этим администрация Байдена сталкивается с тремя серьёзными вызовами.
Прежде всего, необходимо найти правильный баланс между идеологическими устремлениями и геополитическими потребностями. Показательный пример – холодная война. Стремясь сдержать Советский Союз, Соединённые Штаты в качестве лидера «свободного мира» часто поддерживали сомнительные авторитарные режимы, особенно в так называемом третьем мире, против вдохновлённых марксизмом повстанческих движений. В критически важных стратегических точках Вашингтон вступал в союз с авторитарными государствами, такими как Саудовская Аравия и шахский Иран на Ближнем Востоке. Он установил тесные отношения с коммунистическим Китаем, чтобы подорвать СССР. Основанием для компромисса в принципиальных вопросах было то, что сдерживание Москвы было необходимо для создания мира, в котором могла бы развиваться свобода, – аргумент, который нелегко сбросить со счетов. Тем не менее такой подход позволял обвинять Соединённые Штаты в лицемерии и цинизме, чем не преминула воспользоваться советская пропаганда.
Сегодня проблема не менее серьёзна, поскольку администрация Байдена определяет автократический Китай как главный стратегический вызов. Закроет ли Вашингтон глаза на авторитарные тенденции Нарендры Моди, чтобы заручиться поддержкой Индии в качестве партнёра в борьбе против Китая? Пригласит ли Байден Реджепа Тайипа Эрдогана или Виктора Орбана, несмотря на их серьёзные отступления от принципов демократии, потому что они являются важными союзниками в сдерживании России в Европе? А если этого не произойдёт, каковы будут последствия для НАТО, которая сейчас преподносится как союз демократий, или для ЕС, который гордится тем, что сегодня является ведущей нормативной (демократической) силой в мире? Независимо от того, решит ли администрация Байдена поставить геополитические интересы выше демократических ценностей или наоборот, ей всё равно придётся кое-что объяснять.
Не менее сложная задача возникает из-за манихейского выбора между свободой и тиранией, который ставит Байден. Намеренно или нет, но этот выбор подпитывает представления о мире, разделённом между демократическим блоком под руководством США и автократическим лагерем под руководством Китая. Однако биполярность плохо сочетается с миром, который становится всё более взаимосвязанным и многополярным. Ведущие демократии, такие как Франция, Германия, Великобритания и Япония, будут сопротивляться давлению с целью выбора стороны, особенно когда их экономическое благополучие зависит от поддержания хороших связей с Китаем. То, что ЕС подписал всеобъемлющий инвестиционный договор с Китаем накануне инаугурации Байдена, свидетельствует о сопротивлении, с которым столкнётся американский президент. Весьма приглушённые протесты демократических стран против подавления Китаем свободы Гонконга и грубых нарушений прав уйгуров из-за опасений нарушить широкие связи с Китаем подчёркивают предстоящие трудности. Следовательно, для того чтобы любая значительная группа демократических стран пришла к соглашению о том, как продвигать демократию в современном мире, потребуется тщательный баланс между политическими, экономическими и геополитическими интересами государств-участников, и это почти наверняка гарантирует, что соглашения о решительной защите принципов по Байдену достигнуто не будет.
Последний вызов исходит от самой Америки.
Небезосновательные опасения, что фигура, похожая на Трампа, если не сам Трамп, может вновь стать президентом в 2024 году, лишь заставляют сомневаться в долгосрочной жизнеспособности предложений Байдена. Это не означает, что ведущие союзники США откажутся присутствовать на саммите Байдена; это также не означает, что они не выразят своей глубокой приверженности укреплению демократии внутри своих стран и её продвижению за рубежом. Но список совместных усилий или обязательств друг перед другом вряд ли будет обширным, не говоря уже об отсутствии энтузиазма в отношении любых совместных усилий после саммита. Администрация Байдена любит повторять, что «Америка вернулась». Но ей необходимо продемонстрировать, что американская демократия и предсказуемость вернулись в долгосрочной перспективе, иначе союзники не будут готовы идти на значительные риски для совместных действий с Вашингтоном.
Союз демократий – это не утопическая мечта. Но для его создания потребуется время, и успех далеко не гарантирован. В этих обстоятельствах разумным первым шагом может быть организация небольшой группы ведущих демократических стран для обсуждения предстоящих задач и контуров возможных совместных действий. Это было бы похоже на то, что делали ведущие развитые демократии в 1970-х годах, когда они сформировали «большую семёрку» для обсуждения и управления глобальными экономическими проблемами. В этом году G-7 пригласила Австралию, Индию, Южную Африку и Южную Корею принять участие в некоторых обсуждениях. Как предполагают многие наблюдатели, эти одиннадцать стран составят хорошую стартовую группу для обсуждения проблематики демократии, к которому стремится администрация Байдена, и вполне могут составить ядро будущего альянса демократий, масштаб которого может постепенно увеличиваться в зависимости от обстоятельств. В то же время Соединённым Штатам необходимо будет заняться возрождением собственной демократии, чтобы превратить этот альянс в эффективного игрока на мировой арене. Конечно, это трудная задача, но отнюдь не невыполнимая.
Международный дискуссионный клуб «Валдай»
