Визит президента России Владимира Путина в Турцию 1 декабря 2014 г. свидетельствует о возможности сближения позиций Москвы и Анкары по ряду важнейших вопросов. Новый курс Москвы в отношении «восточных соседей», прежде всего Китая, Сирии и Ирана, знаменует долгосрочные перспективы развития отнюдь не многовекторной внешней политики, о которой долгое время говорили на всех уровнях власти. События на постсоветском пространстве подталкиваюnт Кремль к обозначению своего места и роли в изменившейся геополитической обстановке. Обострение отношений с Западом и экономическое давление на Россию обусловливают поиск нового ориентира на южном и восточном направлениях. Еще недавно подписание масштабных долгосрочных соглашений с Пекином о прокладке нескольких газопроводов и поставке топлива Китаю казались не слишком вероятными. Теперь, однако, они заключены и задали новый вектор внешней политики России, который, по всей видимости, в ближайшие годы станет определяющим, если не единственным.
В международных отношениях стремительно развиваются новые тенденции, одна из которых – переформатирование мирового порядка с четко обозначившимися центрами силы, а именно «Восток – Запад». В то же время механизмы обеспечения внешнеполитической деятельности государств, очевидно, не отвечают вызовам современности и возрождают «хорошо забытые» старые принципы игры на международной арене.
События на Украине и в странах Ближнего Востока свидетельствуют о том, что вся система международных отношений и хрупка и нестабильна. Перспектива выхода Ирана на рынок углеводородов, а также увеличение добычи нефти в странах Персидского залива, резкие колебания на фондовых рынках, сопровождающиеся фактическим обвалом котировок и цен на «черное золото» требуют принятия радикальных решений, в том числе, во внешней политике всех заинтересованных государств. В этом контексте, Анкара, практически полностью зависимая от импорта сырья, также предпринимает шаги, позволяющие говорить о формировании «восточного» направления внешней политики.
Ситуация в Сирии вынудила Турцию принять более 1,6 млн беженцев. В регионе распространяются и становятся все более активными террористические группировки, в первую очередь ИГИЛ. Cоседний Ирак крайне нестабилен, шаткой остается обстановка в этническом Курдистане. Вновь обострился Карабахский конфликт. Все эти процессы диктуют Анкаре необходимость укрепления позиций в сопредельных регионах, прежде всего в Центральной Азии. Подтверждением стал визит министра иностранных дел (ныне уже премьер-министра) Ахмеда Давутоглу в Узбекистан (10–12 июля 2014 г.), ставший первым за долгое время шагом по налаживанию отношений между двумя государствами.
Одним из первых мест, куда отправился недавно избранный президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, стал Туркменистан. По мнению ряда экспертов, это не случайность, напротив, Анкара продемонстрировала, что энергетическая безопасность становится одним из приоритетных направлений. Более того, политическая элита явно стремится обеспечить доминирующее положение на рынке энергоносителей в регионе, в том числе, в вопросе транзита газа через территорию Турции. Так, основным проектом Анкары сегодня является «Южный газовый коридор» в целом, и Транс-Анатолийский газопровод (TANAP), в частности, куда предполагается включить и Туркменистан.
Центральную Азию, пережившую в прошлом ряд серьезных политических потрясений, продолжает лихорадить, это реакция на изменения непосредственно у ее границ. Вывод войск НАТО из Афганистана подвергает регион риску дестабилизации, а возможный уход с политической сцены старшего поколения лидеров только обострит ситуацию. Неоспоримая важность территориального расположения и экономический потенциал большинства стран региона, усиливают интерес к нему крупных внешних игроков, прежде всего Китая и США. Говоря же о политике России и Турции в Центральной Азии, необходимо принимать во внимание не только геополитическую расстановку сил в конкретный период времени, но и историческое прошлое, которое так или иначе связывает всех воедино.
Большое видится на расстоянии…
Рост национального самосознания в государствах, образовавшихся на месте бывшего СССР, сопровождался отождествлением внутренней и внешней политики с «историческими» задачами того или иного народа в Центральной Азии. С одной стороны, отторжение советского прошлого толкнуло регион в сторону от России. В то же время, очевидная слабость государств и активный поиск идентичности создавали возможности для внешней политики Анкары и переориентации стран Центральной Азии, исторически, лингвистически и религиозно близких Турции.
В 1990-е гг. видение Россией Центральной Азии можно описать метафорой «отцепленный вагон» – взаимоотношения с новыми государствами не только не стали приоритетным направлением внешней политики Кремля, но были едва ли не «вычеркнуты» из зоны его интересов. «Доктрина Примакова» позволила говорить об изменениях геостратегических ориентиров. Близость России и, конечно же, богатые углеводородные запасы предопределили «выравнивание» отношений Москвы с пятью странами региона. Наиболее четко это проявилось с приходом к власти Владимира Путина. Однако и сегодня у России нет ясной стратегии, где были бы обозначены роль региона и его место в системе национальных интересов. Расширению влияния России в ближайшем будущем могут помешать следующие факторы:
- Вмешательство стран Запада и геоэкономических соперников Москвы, таких как Китай и Индия, во внутреннюю и внешнюю политику государств Центральной Азии;
- Возрастающая динамика внешнеполитической активности и, соответственно, расширение кооперации стран региона с внерегиональными акторами;
- Активный интерес Китая, США и ЕС, а также государств Южной Азии и Дальнего Востока к богатым залежам углеводоров и уже имеющаяся конкуренция за разработку отдельных месторождений.
Однако в перспективе Кремль может возродить некогда утраченное доверие и получить в Центральной Азии не только плацдарм для защиты собственных интересов, но и фундамент для их продвижения. Немаловажным остается и «личностный фактор» в отношениях лидеров государств. Несмотря на отчуждение и отдаление некоторых политических элит региона от Москвы, старое поколение руководителей, прежде всего в Казахстане и Узбекистане может обеспечить новый виток в отношениях с Москвой, в том числе, в недавно учрежденном Евразийском экономическом союзе и на выгодных для себя условиях.
Нельзя исключать, что России, оказавшейся в некоторой степени заложницей своих геополитических амбиций, придется пойти на «уступки» по ряду ключевых вопросов. Но, во-первых, развитие более плотных отношений с крупнейшими региональными и внерегиональными акторами даст возможность Москве вновь укрепить влияние в регионе. Во-вторых, вопрос безопасности открывает еще большие возможности кооперации в экономической и военной сферах. Действующие преступные сообщества, а также увеличивающийся наркотрафик и торговля оружием становятся одной из основных угроз безопасности не только для России, но и для всех сопредельных государств. В-третьих, Москве необходимо четко выстраивать отношения с центрально-азиатскими государствами, учитывая в перспективе их выход на рынок углеводородов в еще больших объемах. Безусловно, нельзя замалчивать возможности трансформации рынка энергоносителей в свете развития технологий по добыче сланцевого газа и нефти. Однако увеличение объемов добычи с использованием новых технологий пока не является достойной альтернативой уже имеющимся открытым и разработанным месторождениям. Поэтому добыча газа и нефти традиционным способом сохранит позиции, а центрально-азиатский регион сможет стать в этом случае достойным союзником или конкурентом Москвы. В-четвертых, масса нерешенных внутренних проблем государств в будущем поставит под вопрос социально-политическую устойчивость региона, как, например, проблема использования водных ресурсов. Москва здесь также может стать не только эффективным медиатором, но и защитить свои собственные национальные интересы.
Переоценка приоритетов Анкары
Понимая необходимость выстраивания концептуально новой политики, Анкара солидарно с Москвой говорит о возобновлении «большой игры», охватывающей внушительный по территории и значимости регион. Заявления Турции отнюдь не голословны, они подкреплены конкретными и зачастую волевыми шагами, в первую очередь, в социально-экономической и гуманитарной сферах. Остается открытым вопрос, хватит ли у Анкары политической воли перестроить страны Центральной Азии и открыть двери новым, хотя и традиционным партнерам.
Возрастание экономической мощи и политической стабильности в последнее десятилетие дало руководству страны возможность эффективнее проводить в Центральной Азии свой внешнеполитический курс, основа которого – принцип региональной экономической интеграции. В последнее время, продолжая углубление партнерства и стратегического взаимодействия, Турция и некоторые страны Центральной Азии регулярно проводят встречи глав государств и правительств, на которых большое внимание уделяют экономической составляющей взаимоотношений. В отличие от начала 1990-х гг. уже не приходится говорить о желании правящих элит Турции и других стран Центральной Азии объединиться с Азербайджаном в политический блок на основе этническо-языковой близости и вероисповедания. Планы создания так называемого «тюркского мира» вызывают в российских политических кругах настороженность. Однако для Анкары особое значение приобретают и связи с Москвой. От этого в немалой степени зависит и будущее многостороннего сотрудничества. Турция подчеркивает, что основой двусторонних и многосторонних взаимоотношений является принцип подлинного прагматизма и равноправия.
По сравнению с 1990-ми гг. внешнеполитическая активность Анкары в Центральной Азии резко возросла, а многочисленные декларации о необходимости кооперации наполняются реальным содержанием, конкретными действиями и инициативами по развитию институционального сотрудничества. Анкара делает ставку на поиск новых многосторонних интеграционных схем и форматов в экономической и социально-культурной сферах. Свидетельством тому стало создание по итогам встречи глав государств Азербайджана, Казахстана, Киргизии и Турции 3 октября 2009 г. в Нахичевани «Совета сотрудничества тюркоязычных государств» (ССТГ). IV саммит ССТГ прошел в августе 2014 г. в Бодруме.
Отдельного внимания заслуживает позиция Турции в отношении Шанхайской организации сотрудничества. 26 апреля 2013 г. в Алма-Ате подписан меморандум о партнерстве по диалогу между Анкарой и ШОС. Ахмет Давутоглу, в то время глава МИД Турции, а ныне премьер-министр, расценивал этот документ как подтверждение «единой судьбы» Турции и государств – членов ШОС. Статус партнера по диалогу будет способствовать укреплению многовекторной внешней политики Анкары, а также отслеживанию происходящих внутри организации событий и обмену взглядами по вопросам регионального сотрудничества.
Президент Эрдоган не исключает возможности полноправного членства Турции в организации. Об этом он говорил на саммите ШОС 6–7 июня 2012 г. в Пекине. Безусловно, и для Москвы, и для государств Центральной Азии, выгодно иметь политически и экономически сильного союзника, имеющего возможность положительного влияния на мусульманское население региона. Однако Турция столкнется с большими трудностями на пути к полноправному членству в ШОС, в первую очередь, ввиду того, что страну-участницу НАТО не смогут принять в свой круг ни государства ОДКБ, ни Китай, ни другие потенциальные кандидаты в ШОС. В то же время, подобные заявления Анкары расцениваются как своеобразный «политический шантаж» в отношении Евросоюза, который до сих пор держит Турцию на дистанции. После приобретения статуса партнера в ШОС Эрдоган несколько раз заявил, что ШОС – лучшая альтернатива ЕС, и Анкара будет стремиться стать полноправным членом более сильной, чем ЕС, «шанхайской шестерки». Несмотря на то, что слова Эрдогана многие считали блефом, некоторые факты свидетельствуют о намерении Турции развивать многосторонние отношения с государствами ШОС.
При этом, подписывая апрельский меморандум, Ахмет Давутоглу подчеркнул, что партнерство Турции с ШОС не является альтернативой членству в Евросоюзе, а демонстрирует волю к многостороннему сотрудничеству в евразийском пространстве. Так, присоединение Турции к ШОС в статусе партнера по диалогу объясняется перераспределением баланса сил в мире и его смещением с евроатлантического континента на тихоокеанский регион. Все это также потребует увеличения присутствия Турции в Центральной Азии в многосторонних форматах взаимодействия.
За последние несколько лет Турция ускорила создание советов стратегического сотрудничества высшего уровня с ближайшими соседями. Анкара использует их как инструмент систематических консультаций по линии основных министерств и ведомств и для обсуждения практических вопросов дальнейшего повышения взаимодействия, в частности, в торгово-экономической и энергетической сферах. Киргизия стала второй после России страной СНГ, с которой Анкара создала подобную платформу. Существуют также советы стратегического сотрудничества с Казахстаном и Туркменией.
Сегодня Турция, обладающая большим политическим, экономическим и военным потенциалом, решает и комплекс стратегических задач в регионе в целом, оказывая гуманитарную и финансовую помощь в развитии социального потенциала, расширяя экономические отношения на основе взаимной выгоды. Турция заинтересована в использовании своей территории для транспортировки каспийской нефти и газа на мировые рынки. Позиция России пока является главным препятствием на пути осуществления этих планов. Политические приоритеты и «трубопроводная дипломатия» Анкары в регионе определяются в контексте достижения баланса стратегических отношений с Москвой. Именно поэтому двусторонние связи с государствами Центральной Азией приобретают еще большую актуальность.
Сотрудничество – залог успеха
Несмотря на расхождения во взглядах на некоторые региональные проблемы, например в Сирии и на Украине, между Анкарой и Москвой налажен механизм преодоления разногласий и осуществления взаимодействия по ключевым вопросам двусторонних отношений и мировой политики. Уже в 2014 г. закрепилась в целом позитивная тенденция развития российско-турецкой торговли, расширения спектра и географии делового сотрудничества. Россия вышла на второе место после Германии, достигнув с Турцией торгового оборота в 32 млрд долларов в 2013 году. «Санкционная война» между Россией и Западом открывает новые возможности сотрудничества между Москвой и Анкарой, которая не присоединилась к мерам США и ЕС.
Приходится также признать, что идея «блоковой политики», которая, по мнению Анкары, ушла в прошлое, жива на постсоветском пространстве. Турция, стремящаяся продемонстрировать новое видение геополитики, находится в затруднительном положении, поскольку большинство стран региона довольно осторожно, а зачастую и неохотно воспринимают предпринимаемые Анкарой шаги. Так, между узбекскими и турецкими властями существует проблема политического доверия.
Необходимо понимать, что без России и Турции нереализуемы важнейшие проекты по обеспечению региональной безопасности, даже при условии активного участия Запада. Сегодня, когда мир проходит сквозь череду потрясений, вопросы безопасности являются ключевыми. Более того, ни один проект по добыче углеводородов, а также расширение сфер влияния бизнеса и крупных финансовых компаний в регионе, невозможны без гарантий безопасности.
Озабоченность Москвы в отношении роли Анкары в Центральной Азии за последнее время существенно ослабла, именно поэтому появилась возможность для их кооперации с целью укрепления политической стабильности и экономического процветания региона. Так, оба государства заинтересованы в противодействии экстремизму и терроризму в регионе, а также в сопредельных государствах, прежде всего в Афганистане. Необходимость сотрудничества Москвы и Анкары в обеспечении стабильности в Центральной Азии после вывода сил НАТО не вызывает сомнений. Оба государства оказывают существенную финансовую и материальную помощь центрально-азиатским странам, а координация усилий ускорит развитие региона и способствует решению многих конфликтов, в частности, в вопросе водоснабжения.
Несмотря на явно снижающуюся роль организаций регионального сотрудничества, стоит отметить неоспоримость благоприятного воздействия таких «гигантов» как ШОС и ОДКБ не только на кооперацию в государствах Центральной Азии, но и на возможность обеспечения достойного диалога между Москвой и Анкарой. Отдельным моментом становится функционирование с 1 января 2015 г. Евразийского экономического союза, пришедшего на смену ЕврАзЭс. Ввиду того, что Украина, которая могла бы стать одним из центров внешнеполитических устремлений Москвы, не вступила в организацию, Кремль, по всей видимости, пойдет по пути расширения присутствия в Центральной Азии не только в рамках новой платформы, но параллельно с ней.
Россия и Турция конкурируют с другими внешними державами, которые пытаются закрепиться в регионе, и это создает возможность партнерства в политико-экономических курсах Москвы и Анкары. Если соперничество за газовые и нефтяные месторождения обострится, а США и Китай будут все более активны, не исключено еще большее сближение России и Турции. Особую актуальность приобретает идея «новой Евразии», которая может воплотиться в жизнь только при условии ухода со сцены старой. Сегодня на арену выходят государства Центральной Азии, Кавказа и Прикаспийского региона, а квинтэссенцию «обновленной» Евразии представляет Турция, имеющая тесные связи как с Азией, так и с Европой.
