Опасения в связи с тем, что Москва попытается использовать газ как инструмент политического давления, сильно преувеличены. Чтобы Кремль «перекрыл кран» Германии, Франции, Австрии или Италии, ситуация должна балансировать едва ли не на грани войны. Это крайне маловероятно.
Отношения между Россией и Европейским союзом можно характеризовать в терминах энергетической взаимозависимости. Поэтому неудивительно, что энергетическая безопасность является предметом общей озабоченности. Европейские лидеры боятся попасть в зависимость от одного поставщика, а их российские коллеги не хотят полагаться лишь на один рынок. Вероятно, каждая из сторон постарается избежать такой ситуации, однако практические проблемы производства и поставок энергии легче решать совместными усилиями.
Европейцам нужны нефть и газ, россиянам – деньги. ЕС, объединяющий 27 стран, получает из России четвертую часть необходимых энергоносителей, а больше половины совокупных российских поставок нефти и около четверти газа идут в Европу (хотя экспорт газа приходится частично компенсировать импортом из Центральной Азии). В последнее время доходы федерального бюджета России почти на 50 % складываются из налогов нефтегазовой сферы (налог на добычу сырья, налог на прибыль, экспортные пошлины). Конечно, далеко не все они связаны с импортом в Европу, но данное направление наиболее прибыльно: цены и экспортные пошлины здесь намного выше, чем внутри России и СНГ.
В первую очередь стороны озабочены газовым вопросом, но и проблема электроснабжения вызывает определенное беспокойство. В 2006 году сырая нефть и нефтепродукты принесли России в три с половиной раза больше денег, чем экспорт газа; нефтепродукты доминируют и в энергетическом балансе Евросоюза. Но нефтяной рынок – система сравнительно открытая и гибкая. Проблемы с газопоставками возникают главным образом по той причине, что там требуются долгосрочные двусторонние соглашения. Готов ли покупатель заключить крупный и долгосрочный контракт на условиях «бери или плати», чтобы оправдать вложения в добычу и транспортировку? Не захочет ли поставщик «перекрыть кран», чтобы добиться от покупателя политических уступок?
Электроэнергию Россия пока экспортирует в очень небольших объемах. Газ же – сравнительно чистое и привлекательное энергетическое топливо. Тем не менее «Газпром» уже давно интересуется инвестициями не только в газо-, но и в электрораспределяющие предприятия Европы. Отсюда и вопросы, связанные с участием России в процессах производства и распределения электроэнергии в этом регионе.
Практические проблемы в данной сфере иллюстрируют два недавних события.
Первое – обнародование в декабре 2006-го Концепции энергетической стратегии России на период до 2030 года (далее – ЭС-2030), которая обретет окончательную форму в следующем 2008-м году, когда придет на смену нынешней, рассчитанной до 2020-го. Документ фиксирует серьезную проблему: в условиях роста спроса и на внутреннем, и на европейском рынках объемы производства газа в России могут оказаться недостаточными.
Второе – предложение комиссара ЕС по вопросам конкуренции Нели Крус о либерализации энергетических рынков в странах Европейского союза. Компаниям предстоит расчленение. Производство должно быть отделено от распределения. При этом предполагается не ограничиваться территорией Евросоюза. Аб-сурдно притеснять собственные компании, позволяя их неразделенным зарубежным конкурентам приобретать распределительные сети внутри ЕС. И конечно, чаще всего в этой связи упоминается «Газпром».
Авторы этих двух документов не ставили себе целью в первую очередь проанализировать вопрос сотрудничества Европейского союза и России, однако они предлагают нам некую программу действий.
ПЕРСПЕКТИВЫ РОССИЙСКИХ ЭНЕРГОПОСТАВОК
Европейцам, озабоченным стабильностью российских газопоставок, следует учесть: согласно упомянутой Концепции, разработанной Институтом энергетической стратегии при Минпромэнерго, главная проблема – не готовность, а способность России отвечать на растущие запросы Евросоюза.
Опасения в связи с тем, что Москва попытается использовать газ как инструмент политического давления, сильно преувеличены. Чтобы Кремль «перекрыл кран» Германии, Франции, Австрии или Италии, ситуация должна балансировать едва ли не на грани войны. Это крайне маловероятно. Но даже столь чудовищное обострение ситуации не возникнет внезапно и на пустом месте: у объекта шантажа всегда будет время принять меры. Если же политических катаклизмов не случится, Москва слишком заинтересована в доходах, чтобы решиться на крайние меры. «Газовая паника», охватившая Европу в январе 2006 года, явилась реакцией на косвенный ущерб от российско-украинского конфликта, хотя бы отчасти имевшего коммерческий характер. И его можно было бы избежать, сумей Москва взять ситуацию под контроль. Во всяком случае это был скорее непредвиденный поворот событий.
Бóльшую тревогу вызывает то, что Россия, возможно, окажется не в состоянии существенно увеличить газопоставки в Европу. Об этом недвусмысленно говорится в ЭС-2030. По мнению авторов, в ближайшем будущем производство энергоресурсов как в России, так и в мире «стабилизируется», иными словами, подойдет к порогу стагнации. Отчасти поэтому возможность значительного и долгосрочного падения цен на нефть даже не обсуждается.
Концепция предусматривает два сценария: умеренный и оптимистический. Последний, собственно, и положен в основу новой энергетической политики. Согласно обоим сценариям, России не грозит сокращение производства нефти и газа. Многие аналитики сочли бы эту позицию излишне самонадеянной, но мы не будем на этом останавливаться. Для европейцев самый тревожный момент состоит в том, что даже в соответствии с оптимистическим сценарием объемы производства и экспорта российского газа будут прирастать очень медленно.
Похоже, предусматривается сокращение совокупного экспорта в страны СНГ, Турцию и Европу. К тому же к 2030 году общий объем газопоставок, не связанных с Азиатско-Тихоокеанским регионом, будет, вероятно, включать в себя и сжиженный природный газ со Штокмановского газоконденсатного месторождения в Баренцевом море: к этому времени оно, возможно, вступит в строй.
Перспективы развития российской газовой отрасли до 2030 г. (ЭС-2030, оптимистический сценарий),
млрд куб. м в год и % годового прироста
Данные: Минпромэнерго, ЭС-2030 (2007); Восточная газовая программа (2007)
Итак, перед Европой (включая Турцию) вырисовываются не самые радужные перспективы. Даже если в связи с ростом цен экспорт в страны СНГ еще сократится, Европа может в лучшем случае рассчитывать на нынешний уровень поставок. Но суммарное потребление газа в Европейском союзе увеличивается: процент годового прироста за 2000–2006 годы равен 1,7. Что еще тревожнее, так как и без того скромные показатели экспорта отчасти объясняются тем, что России успешно удалось заменить газ углем и ядерной энергией. Этот план требует весьма значительного увеличения потенциала ядерной энергетики. Программа строительства АЭС выглядит реалистичной, но вряд ли она осуществима в поставленные сроки.
Не будем забывать, однако, что речь идет об оптимистическом сценарии, предполагающем способность России радикально улучшить инвестиционный климат в энергетическом секторе и обеспечить стабильную оптимизацию энергопотребления. В противном случае перспективы Европы выглядят куда печальнее.
В Концепции энергетической стратегии подробно очерчены проблемы, препятствующие увеличению производства углеводородов и более экономному энергопотреблению в России. Авторы отмечают также, что в ближайшем будущем следует внести ясность в законодательство о государственном вмешательстве в сферу энергетики, что налоги в нефтяной индустрии, скорее всего, завышены. Говорится о необходимости срочно принять решение относительно будущих внутренних цен на газ и электроэнергию, четче определить правила взаимодействия с иностранными энергетическими компаниями. Эти и другие меры призваны усилить приток инвестиций в сферу производства энергоресурсов и электроснабжения.
За первые пять лет применения ныне действующей ЭС-2020 инвестиции в энергетический сектор резко сократились.
Фиксированные капиталовложения в энергетический сектор в 2000–2005 гг., % к «требованиям» ЭС-2020
Данные: Минпромэнерго, ЭС-2030, с. 18
Более того, в ЭС-2030 годовые объемы инвестиций по отраслям энергетического сектора выражены в текущих ценах за 2002–2005 годы. Если привести их, согласно индексу постоянных цен производства Росстата, реальные тенденции выглядят еще более тревожно. С 2002 по 2003 год фиксированные инвестиции в нефтедобычу выросли на 23 %, однако затем последовал спад, и показатель 2005-го составил 78 % от уровня 2002 года. Реальный объем инвестиций в газовую сферу в 2003-м вырос на 13 %, в 2004 году еще несколько увеличился, а в 2005-м резко сократился до 45 % от показателя 2002 года.
Вероятные причины спада широко обсуждались: это и «дело ЮКОСа», и последующее решение «Газпрома» и «Роснефти» пере-ключить капиталы с создания новых активов на приобретение уже существующих. Но нельзя забывать про ценовую и налоговую политику. До тех пор пока цены на газ и электроэнергию для российских потребителей (как частных, так и промышленных) будут поддерживаться на уровне, не покрывающем долговременных маргинальных затрат, у производителей не будет ни средств, ни стимулов для инвестиций в основной бизнес. «Газпром» хорошо зарабатывает на экс-порте и не боится кредитов, однако в России его часто критикуют за крупные вложения в сферы, не связанные с газодобычей.
К тому же сегодня у потребителя гораздо меньше стимулов экономить электроэнергию, поскольку цены не отражают реальной нехватки ресурсов. По оценкам авторов ЭС-2030, недавнее сокращение энергоемкости на 75–80 % – результат структурных изменений в экономике, то есть перехода от производства к предоставлению услуг и переориентации индустрии на потребительские товары. Эта тенденция не вечна, и в скором времени она будет ослабевать.
Как нынешнее положение дел, так и перспективы, намеченные в Концепции энергетической стратегии, вызывают беспокойство у европейских потребителей. Что же предстоит сделать для дальнейшего сотрудничества?
Прежде всего необходимо прояснить прогнозы ЭС-2030 относительно энергопоставок на Запад. Возможно, предложенная здесь интерпретация данных ЭС-2030 создает неверное представление о будущем объеме поставок в Европу российских ресурсов, и особенно газа. Лучше всего было бы поручить это российским специалистам, работающим в тесном контакте с западными коллегами как из международных энергетических компаний, так и из независимых экспертных центров.
Если и после этого у Европы останутся основания для беспокойства, следует провести дополнительные консультации с западными компаниями и аналитиками по вопросу об организационных барьерах, препятствующих нормальному притоку инвестиций в энергетику. Необходимо (и чем раньше, тем лучше) уточнить правила поведения иностранных энергокомпаний в России. Западный капитал и западные технологии, безусловно, окажут содействие российской энергетике, однако на каких условиях эта помощь будет предоставляться? Весной 2005 года президент РФ Владимир Путин попытался оперативно прояснить вопрос, поручив министерствам подготовить законодательную базу в сфере стратегических отраслей производства и стратегических ресурсов. Однако результаты ожидаются не ранее 2008-го – и это в лучшем случае.
Я не призываю остановить ренационализацию российской нефтяной отрасли и полностью открыть двери для западных инвесторов, хотя все это, на мой взгляд, весьма желательно. Предлагаю лишь активизировать процесс консультаций и внести бЧльшую ясность в правила игры.
ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО РЫНКА ЕВРОПЫ
Упомянутый план главы антимонопольного ведомства ЕС по развитию конкуренции на энергетическом рынке многие в России восприняли как начало европейской кампании против «Газпрома». Предложения Нели Крус отчасти строятся на принципе взаимодействия. Так, рекомендовано не допускать к управлению распределительными сетями в Евросоюзе компании «извне», если соответствующие страны отказывают в подобном праве европейским компаниям. Это действительно отчасти нарушает планы «Газпрома», но и в данной ситуации будут полезны более активные консультации и разъяснения.
Либерализация рынков газа и электроэнергии в Европейском союзе отнюдь не задумывалась как удар по российским интересам. В центре внимания были вовсе не они, а попытка распространить на ЕС опыт либерализации энергетического рынка, успешно прошедшей в Великобритании и еще ряде стран. Вертикально интегрированные энергетические гиганты типа E.ON Ruhrgas, Gaz de France, Eni извлекают неплохую прибыль из распространения своей продукции. Если новые игроки получат доступ на рынок распределения, разрыв между оптовой и розничной ценой на энергоресурсы сократится. Так, в Германии сегодня этот разрыв гораздо больше, чем в Великобритании. Лоббисты энергоемких отраслей, естественно, сочувствуют грядущим переменам, да и для бытовых потребителей выгода очевидна. Настоящая борьба развернулась между сторонниками реформ, такими, как Крус и энергопотребители, с одной стороны, и вертикально интегрированными монополистами (олигополистами) и их политическими союзниками – с другой.
Не являясь европейской компанией, «Газпром» примкнул ко второму лагерю. Благодаря долгому и тесному сотрудничеству, «Газпром» и «национальные чемпионы» Германии, Франции, Италии и Австрии имеют общие предприятия и другие активы. Возможны два варианта: либо реформаторы терпят крах и сотрудничество продолжается в том же ключе, либо они торжествуют, и тогда возникает целый ряд вопросов. К примеру, сможет ли «Газпром» оставить за собой в достаточном количестве миноритарные акции европейских энергораспределительных компаний?
* * *
Чтобы дать ответы на вопросы, затронутые в данной статье, потребуется тщательный и профессиональный анализ. Этому может быть посвящена одна из консультаций, предшествующих регулярным саммитам ЕС – Россия. Проблема в отношениях состоит, в частности, в том, что московские политики уверены: благодаря своим размерам, ресурсам, истории и географическому положению Россия заслужила не только статус соседа или потенциального члена Евросоюза, но и право давать ему советы. Когда деловое сотрудничество настолько связано с энергетикой, стратегические консультации следует проводить именно в данной сфере. Это касается стратегии обеих сторон.
