Трудно не заметить, что у президентов США и России Барака Обамы
и Дмитрия Медведева есть общее пристрастие – они любят программные
речи и произносят их с завидной регулярностью. А выступления обоих
лидеров в среду в Генеральной ассамблее ООН поражают еще и тем,
насколько они похожи.
Оба президента призывают укреплять режим ядерного
нераспространения, обещая подать остальным странам пример и
возобновить сокращение своих арсеналов. Перечисляемые ими
практические предложения почти идентичны.
И тот и другой клянутся в верности ООН как уникальному наследию
ХХ столетия, которое надо совершенствовать и развивать. Обама и
Медведев считают серьезной проблемой инерцию мышления, рецидивы
старых подходов, не соответствующих новой реальности. Они говорят о
необходимости придерживаться незыблемых принципов и жестко
критикуют «безответственные» государства, вносящие рознь в
отношения других. Два лидера ставят в центр своих усилий
поддержание мира и глобальной безопасности, намерены предпринимать
меры помощи нуждающимся странам в рамках усилий «большой двадцатки»
и структур ООН.
Медведев суше и лаконичнее, Обама – многословнее и
эмоциональнее. Но содержание очень близко, иногда можно просто
перепутать. «Демократию невозможно навязать извне ни одной нации.
Каждое общество должно найти собственный путь, и нет путей
безупречных. Каждая страна двинется путем, который укоренен в
культуре ее народа и традициях прошлого». Это Медведев? Нет, Обама,
хотя Медведев и его предшественник дословно говорили такое
многократно.
«Государства… должны знать друг о друге как можно больше и
вправе критически оценивать не только внешнюю, но и внутреннюю
политику друг друга, может быть, и указывать на недостатки этой
политики, если она может привести к проблемам международного
масштаба или игнорирует общепринятые этические нормы, принципы
гуманизма». Вот это уже точно Обама. Нет, это как раз Медведев,
правда, десятью днями раньше, на Ярославском форуме, к которому
оратор отсылает в своей ооновской речи.
Примеры совпадений мыслей и даже слов можно продолжать. В целом
заметно снизился уровень идеологизации: Обама не твердит каждую
минуту о свободе, как его предшественник, Медведев обошелся без
традиционных упоминаний о том, кто виноват в кризисе и прочих
бедах.
Неужели перезагрузка привела к тому, что у руководителей держав,
которые еще совсем недавно стояли на грани полномасштабной
конфронтации, загрузилась одна и та же программа? Но более
внимательное сравнение двух, казалось бы, очень похожих текстов
выявляет фундаментальную разницу в подходах.
Обама формулирует принципиальную позицию: «Между нациями
невозможно установить баланс сил. Традиционное разделение на Юг и
Север не имеет смысла во взаимосвязанном мире, также и блоки,
уходящие корнями в холодную войну». Обама вновь и вновь вплетает в
программные выступления свой опыт «организатора сообщества»,
специфически американской модели, которая предусматривает
ненавязчивое подталкивание участников процесса к совместным
действиям.
С одной стороны, это тоже вполне в духе России: отечественные
руководители не устают осуждать сохранение блокового мышления. Но
Медведев говорит: «Можно использовать… международный опыт, который
был наработан человечеством в XX веке, в частности решения
Вашингтонской конференции 1921–1922 годов по морским вооружениям,
когда участники договорились о предельных размерах своих флотов, не
ставя задачу их уравнивания». Здесь речь идет как раз таки о
необходимости обеспечивать баланс сил, правда, не в биполярной, а в
более сложной системе. Это совсем не тот тип сообщества, о котором
говорит Обама.
Барак Обама с некоторой грустью замечает, что ООН состоит из
«суверенных государств и, к огорчению, но вполне предсказуемо, она
часто превращалась в форум, где сеяли раздор, а не находили общую
почву, в место для политических игр и эксплуатации разногласий, а
не решения проблем». Традиционное поведение суверенных государств с
их бесконечными политическими играми президент США считает
пережитком прошлого, призывая от него избавиться. ООН новой эпохи,
с его точки зрения, это место преодоления национальных эгоизмов
ради решения глобальных проблем. Отвергая доминирование, Обама при
этом постоянно повторяет о необходимости лидерства, которое,
конечно, намерены взять на себя Соединенные Штаты.
Политическая философия Дмитрия Медведева, рассыпанная по его
последним выступлениям и особенно четко заявленная на том же
Ярославском форуме, состоит в том, что в эпоху глобализации роль
государства как структурообразующего элемента всей международной
системы, наоборот, повышается. Обама говорит о возрождении
институтов и многосторонних подходов как о панацее от мировых
дисбалансов. Медведев с этим в принципе не спорит, но прежде всего
призывает укреплять государство как институт. А если участниками
многосторонних подходов будут сильные и равноправные государства,
то им и лидер-организатор ни к чему – все в идеале будет решаться
посредством согласования интересов. Иными словами, Барак Обама
видит ключ к решению мировых проблем в том, чтобы США играли более
активную роль и ставили перед собой более амбициозные цели, увлекая
за собой остальных. А Дмитрий Медведев считает залогом успеха как
раз снижение американских амбиций и превращение Америки в одну из
участниц процесса.
Российский президент говорит о преодолении прошлого, но при этом
в очередной раз возвращается ко Второй мировой войне. Его позиция
логична: поскольку ООН появилась на свет в результате войны,
пересмотр ее итогов подрывает легитимность организации. Обама тоже
апеллирует к тому периоду, но не к конкретным условиям, в которых
создавалась ООН, а к общим идеям Франклина Рузвельта о
«кооперативных усилиях». Из дальнейшего следует, что эти идеи, в
силу обстоятельств, так и не воплотились в жизнь и теперь пришла
пора это сделать уже в новой ситуации. Медведев же считает ООН
второй половины прошлого века именно той структурой, которую надо
всемерно укреплять.
Произнося почти одинаковые слова, президенты России и США
говорят каждый о своем. При этом можно только согласиться с Бараком
Обамой: «Мы знаем, что будущее определят дела, а не только слова.
Одни только речи не решат наших проблем». Его российский коллега,
наверняка, подпишется под этим заключением. Но речи пока обоим
даются легче.
