Главный вопрос современности – за чей счёт будет достигнуто новое мировое равновесие. США собираются быть участником пира, но не блюдом. В качестве блюда могут выступить Китай, Европа или Россия. О том, как проблема двойного дефицита в США повлиет на мировую экономику и международные связи, Фёдору Лукьянову рассказал Дмитрий Белоусов, руководитель направления Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, в интервью для программы «Международное обозрение».
Фёдор Лукьянов: Есть ли понимание, что и зачем делает Трамп?
Дмитрий Белоусов: Есть понимание общего замысла, но мы не понимаем, почему это делается такими диковинными средствами. Нарастающая проблема двойного дефицита в Америке действительно есть. Во-первых, это дефицит торгового баланса – они экспортируют меньше, чем импортируют, хотя это означает, что при прочих равных у них положительный баланс по капитальным операциям. Во-вторых, дефицит бюджета. Так бы приток капитала мог идти в модернизацию экономики, в инвестиции, в приобретение недвижимости, а он идёт в приобретение американских долговых обязательств и расходуется в конце концов на потребление частных лиц, на всё безумие, которое у них творится. Они сами себе копают всё более глубокую могилу.
Модернизации не происходит. Мы видим долговое потребление, а не инвестирование, а рядом находящиеся страны постепенно наращивают свою конкурентоспособность. В Китае строится национальная инновационная система, Китай выносит свои производства во Вьетнам, Бангладеш и так далее. Начинают подпирать Мексика, Египет и остальные, а может и у Европы что-то получится. В связи с этим появляется лозунг «сделать Америку снова великой», запустив новый виток индустриального развития.
Трамп хочет разорвать двойной дефицит, одновременно нарастив доходы бюджета, рационализировав расходы. Помимо того, что происходит с USAID и другими «попрошайками», ещё реформа страхования, пошёл аудит оборонных расходов, чтобы разобраться, зачем тратить триллионы долларов на программы сомнительной эффективности. Цель – рационализировать расходы, увеличить доходы и заодно уменьшить торговый дефицит, а, может, даже разорвать этот круг и начать инвестировать. Заодно загоним в США потенциальных Илонов Масков со всего мира. На этом будет новый промышленный рывок, новые технологии, искусственный интеллект, и всё пойдёт. Такая логика. Как говорят, план был неплохой, немного подкачало исполнение. Детальное планирование, точнее, подкачало.
Если вы планируете бороться за промышленную политику средствами тарифной политики, должна быть определённая логика: очень маленькие тарифы на необработанное сырьё, побольше на материалы, ещё больше на узлы и комплектующие и высокие на конечную продукцию. Нужно сделать так, чтобы вы производили конечную продукцию, иногда опираясь на ввозные материалы и уж точно опираясь на ввозимое сырьё. Идея хорошая, но такие вещи не стоит делать шоковыми, потому что надо успеть развернуть производство.
Они наносят удар именно по производству комплектующих. К примеру, китайцы вынесли производство электроники во Вьетнам. В массе своей, я думаю, всё это разработано не вьетнамскими учёными-инженерами, но привнесено извне изначально, может быть, из самих Штатов, может, из Китая. Это важный узел и агрегат для американской конечной продукции. Я не знаю, чьи узлы стоят на беспилотниках Predator, из-за которых постоянные проблемы на Чёрном море. Это важный блок, это не конечная продукция. Если вы на них вводите запретительные пошлины, то обрезаете себе возможности производства технологичной конечной продукции. Она ведь дешёвой у вас не стала, труд американского инженера не подешевел. Подорожавшую комплектующую не заменить другими дешёвыми факторами. Поэтому, повторюсь, план был неплохой, но боюсь, исполнение может ударить и по самому Трампу и тем более по окружающим.
Фёдор Лукьянов: Чего теперь ожидать? Алармизм чудовищный – говорят, что всё рухнет, наступит мировая депрессия и так далее. А на самом деле, что может быть?
Дмитрий Белоусов: Похоже, Штаты себе организуют довольно серьёзный сбой в экономике из-за удорожания комплектаций. Вопрос в том, насколько они понимают масштабы удара, который наносят по экономике Китая. В Китае очень серьёзный кризис в среднетехнологичных отраслях, возможно, отчасти рукотворный.
Очень похоже, что новая стратегия Китая за последние два-три года – это попытка учинить некий аналог кризиса бывшего State-owned enterprises для того, чтобы повторить этот трюк (как тогда перекачали ресурсы в средне- и высокотехнологичный сектор) и перевести ресурсы в экспортно-ориентированный сектор, который венчает их усилия по созданию инновационной системы. Но это означает слабость китайской экономики. Возможно, Трамп хотел поставить ей подножку, но она может оказаться слишком удачной. Тогда эта пара потянет за собой всех остальных. Есть риск того, что по масштабу это будет похоже на последствия ковида.
Не думаю, что мы увидим Великую депрессию, потому что предпринято довольно много действий разными гражданами и организациями, чтобы разграничить спекулятивные и инвестиционные рынки. Сбоя на рынках акций, судя по всему, не будет. Этого совершенно недостаточно, чтобы потянуть за собой всё. В качестве аналога и рабочей гипотезы я бы взял ковидное панически-истеричное закрывание рынков, возможно, с более медленным выходом. Сейчас нужно провести структурную перестройку.
Фёдор Лукьянов: Как это коснётся России?
Дмитрий Белоусов: Для нас проблема в том, что страны Южной Азии в новых условиях – наши ключевые торговые партнёры. Это те, которые у нас покупают нефть, металлы и так далее. Для них этот удар может быть наиболее сильным. Цены на нефть уже сейчас поехали, а могут поехать и объёмы. Статистика внешней торговли закрыта, мы видим только общий объём экспорта и импорта в текущих ценах. Мы ориентируемся только на косвенные данные. Может быть шок внешней торговли с обменным курсом. Сейчас монетарные власти – Центральный банк (ЦБ) и Министерство финансов – бодро принимают меры по купированию кризиса ликвидности. В такой ситуации первое, что происходит: на рынке кончается ликвидность. ЦБ и Минфин начали продавать доллары, но у нас, судя по всему, и так была какая-то история, связанная с тем, что шёл приток в страну дополнительных неожиданных доходов от внешней торговли. Кроме того, ЦБ и Минфин обещали интервенции – продажу валют.
ЦБ известен тем, что во всех ситуациях, кроме ковида и внешних санкций, на всякий случай поднимает учётную ставку, но сейчас её поднимать уже некуда.
Фёдор Лукьянов: Что может и будет делать Европа в этой ситуации?
Дмитрий Белоусов: Конспирологический ответ состоит в том, что главный вопрос современности – за чей счёт будет достигнуто новое мировое равновесие. США собираются быть участником пира, но не блюдом. В качестве блюда могут выступить Китай, Европа или Россия. Возможно, участники договорились, что блюдом на этом пиру будет Европа, так как она уже себе организовала добровольный уход с российского рынка сбыта, дорогие энергоносители, налоговую нагрузку (только за счёт налогов они могут построить оборонную промышленность). Соответственно, Европа себе организует инфляцию, потому что надо платить зарплату работникам военных заводов, а от этого потребительских товаров не прибавится. Поэтому логика такова – «если они такие дураки, давайте по ним ещё санкциями ударим».
Неконспирологическая версия состоит в том, что сейчас начнутся переговоры, какая часть из Европы будет встроена в американскую производственную систему, кто будет из неё исключён и кто будет пытаться выстроить свою. Важный вопрос, насколько жива европейская предыдущая «розово-зелёная повестка». Раньше они говорили, что хотят деиндустриализации, но сейчас вроде бы уже хотят обратно, хотят другого – военной промышленности, которая даст новый толчок развитию гражданского сектора. Европейцы хотят повторить израильский путь 1950–1960-х, а потом 1980-х гг. – создать военную промышленность, из которой вырастет гражданский хайтек.
Непонятно, как они в этих условиях будут действовать. Скорее всего, попробуют договориться с Трампом или же – попытаются ускоренно Трампа заменить.
