Международная атмосфера сгустилась, грохочет гром
воинственной риторики. Политики уверяют друг друга в том, что
второй холодной войны быть не может. Но чем чаще это произносится
вслух, тем устойчивее ощущение, что она неизбежна. Время —
назад?
В информационном мире начала XXI века темпы нагнетания любой
истерии куда выше, чем 20-30 лет назад. Но если попытаться от нее
абстрагироваться, то возникает вопрос: а что, собственно,
случилось? Ключевое слово, которое определяет нынешнюю
международную ситуацию, — это «страх».
Соединенные Штаты пообещали в очередной (не в первый уже) раз
создать универсальную защиту. Пока нет оснований считать, что
нынешняя попытка будет успешнее предыдущих. Действенной технологии
глобального противоракетного щита не существует, о чем
свидетельствуют испытания. Даже если разработка системы пойдет
успешно, это займет долгие годы. А при нынешней скорости изменений
к моменту пуска «зонтика» в строй может оказаться, что былые
противники хотят укрыться под ним, чтобы совместно защититься от
прежних союзников.
Еще хуже, если выяснится, что эта высокотехнологическая груда
железных конструкций стоимостью в десятки миллиардов долларов,
бессильна против взрыва где-нибудь в Чикаго единственной «грязной»
бомбы, изготовление которой обойдется группе правоверных в сущие
гроши. При этом общее ощущение уязвимости, поразившее Америку в
сентябре 2001 года, растет. А поскольку угроза носит крайне
неопределенный характер, защититься пытаются не от нее, а от тех
опасностей, к которым привыкли еще в холодную войну.
Москва поигрывает наметившимися мускулами и сулит крушение
мировой стратегической стабильности. Но если сравнить показатели
военного бюджета России с соответствующими американскими цифрами,
становится смешно — они в Вашингтоне издеваются, когда говорят о
российских угрозах? Сама же Россия, несмотря на вновь обретенную
самоуверенность, ощущает себя ресурсным резервуаром, этаким лакомым
куском, вокруг которого, сверкая голодными глазами и лязгая зубами
бродят, по выражению Владимира Путина «товарищи волки».
Чувство внутренней неуверенности усугубляется в связи с
избирательной кампанией в России. Призрак Украины-2004 — навязчивый
кошмар Кремля. Майдан в России был невозможен изначально, и тем
более невозможен сегодня, после всех мер по зачистке политического
пространства. Но ощущение того, что «мы что-то упустили», а внешний
враг (демонизируемая Америка) может найти трещину и нанести удар в
самый неподходящий момент, не дает расслабиться.
Европа не особенно боится российских ракет (пока), зато ее
трясет при мысли, что зарвавшиеся кремлевские автократы закрутят
газовый вентиль. По мере истощения собственных запасов
углеводородов (в Великобритании и Голландии они уже совсем на
исходе, норвежских хватит еще на пару десятилетий) Старый Свет все
более нервно реагирует на растущую зависимость от внешних
поставщиков. Однако выбор по-прежнему невелик, а шанс на
последовательную энергополитику ЕС тонет в дрязгах между странами с
одной стороны, и национальными правительствами и Еврокомиссией — с
другой.
В этой ситуации высочайшая взаимозависимость России и Евросоюза
является не залогом сотрудничества, как принято твердить, а
источником нестабильности, поскольку вселяет неуверенность в
европейцев.
Иными словами, идет война нервов, большая игра, в которой каждый
из игроков не уверен в своих картах. Выйти из игры невозможно,
остается блефовать, делать вид, что ты намного сильнее, чем есть на
самом деле.
Вашингтон блефует с ПРО, которая якобы может раз и навсегда
защитить американцев от ракетной угрозы, а заодно продемонстрирует
всем, что США не ослабели и по-прежнему способны реализовать любые
свои планы. Брюссель блефует с диверсификацией, делая вид, что
совсем даже не боится российского энергоимпериализма и способен
объединить Евросоюз вокруг единой политики. Москва блефует,
демонстрируя свою готовность ломать все правила игры,
сформулированные в тот период, когда Россия была слабой.
Все это очень интересно с точки зрения абстрактного анализа, но
пугающе в свете возможных глобальных последствий подобного
иррационального раздрая.
Где выход? Дипломатия, дипломатия и еще раз дипломатия. Такое
впечатление, что в начале XXI века главные действующие лица мировой
политики сошли с ума, забыв о том, что в международных отношениях
можно не только интриговать и давить, но еще и договариваться.
После окончания холодной войны Западу, прежде всего США,
показалось, что раз их идея победила, то мир теперь можно
перестраивать по своему образу и подобию. Потому, что так
правильно, а по-другому — нет. Жизнь внесла свои серьезные
коррективы. И настоящая беда не в строптивой России, с которой так
трудно иметь дело, но все-таки можно нащупать общий язык, а в тех,
кто вовсе не собирается ни о чем с миром «белых колонизаторов»
разговаривать.
Россия же, наоборот, будучи упоенной своим политическим
возрождением, почему-то считает необходимым каждую секунду
напоминать о нем как можно громче. Переоценивая собственную силу, а
главное — сильно недооценивая значение ума.
Может всем стоит все-таки сесть и спокойно поговорить?
