11 сентября. Здравствуй, мрак, мой старый друг. Америка вновь сделала это. Мы развязали очередную провальную войну на чужой земле и позорно бросили тех, кому должны были помочь.
Или мы отправились туда по другой причине? Разве афганцы просили нас о помощи? Или мы решили оказать её, не спрашивая? Человеческой природе свойственно видеть и слышать только то, что хочется. Потребуется время, чтобы понять, что пошло не так, если мы, конечно, когда-нибудь захотим это сделать. Африканская поговорка гласит: иногда нужно потеряться, чтобы найти дорогу. Будем надеяться, что мы сделаем это.
Ни Пентагон, ни американская внешняя политика никогда не подвергались аудиту. Тем не менее провалы всегда учат нас большему, чем успехи, и отчёты о выполнении задач важны для стратегической и тактической эффективности. Прежде чем я перейду к тому, что нужно делать, попробуем кратко обозначить несколько вероятных причин, которые привели нас к такому положению.
7 октября 2001 г., через одиннадцать дней после отправки первых спецподразделений ЦРУ, США официально вторглись в Афганистан. У нас было две цели. Первая – захватить, уничтожить или предать суду организаторов терактов 11 сентября из «Аль-Каиды»[1], которые находились в Афганистане. Вторая – наказать правительство «Талибана», чтобы оно больше не предоставляло укрытие террористам глобального масштаба на афганской территории. К началу декабря талибы потеряли власть. Последователи Усамы бен Ладена в основном были уничтожены, хотя сам он продолжал скрываться. Американский и британский спецназ, искавший его в пещерах Тора-Бора, запросил подкрепление – батальон рейнджеров или части 10-й горнопехотной дивизии. Белый дом и Пентагон отвергли эти просьбы. Бен Ладену удалось бежать, но в целом Соединённые Штаты выполнили задачи, ради которых было начато вторжение в Афганистан. Ликвидация бен Ладена спустя десять лет морским спецназом не имела отношения к продолжавшейся в Афганистане войне и никак на неё не повлияла.
На волне успеха в 2002 г. мы начали ставить новые задачи.
Мы нарушили базовые принципы, определяющие все войны: поставьте чёткие задачи, выполните их, а потом позвольте работать дипломатам. Это серьёзнейшая ошибка руководства страны и катастрофический провал нашей политической системы и гражданского контроля над военными.
Конституция США возлагает ответственность за санкционирование войны и объявление её целей на Конгресс, а не на президента. Но американцы не доверяют Конгрессу, поэтому вот уже семьдесят лет (после необъявленной войны в Корее) мы позволяем Конгрессу не брать на себя такую ответственность. Вместо этого мы смотрим на президента и внешнеполитических «ястребов», которые решают для нас вопросы войны и мира. Наши последние «бесконечные войны» позволяют предположить, что отцы-основатели были правы: народные представители должны обсуждать войны и устанавливать их цели, прежде чем мы их начнём.
В бейсболе после трёх страйков вы выбываете. Я не арбитр и не могу сказать, сколько страйк-аутов у нас было в игре за демократизацию, но скорее всего, больше трех. В голову приходят Вьетнам, Сомали, Ирак, Афганистан, Ливия и Сирия. По данным специального генерального инспектора по восстановлению Афганистана (SIGAR), около 30 процентов ассигнований, или 300 млрд долларов, были растрачены или украдены. Возможно, президент Байден прав, и мы должны завершить, как он выразился, «эру крупных военных операций по переделыванию других стран», а к военным интервенциям допустимо прибегать только в тех случаях, когда невозможно применить политические, экономические и дипломатические инструменты.
Когда наши военные получили задание эвакуировать американцев, союзников и работавших с нами афганцев из Кабула, они сделали то, с чем не справилась бы ни одна армия мира, и могут этим гордиться. Но тем, кто должен был проработать упорядоченную эвакуацию, следует стыдиться. Провал нашего правительства отражает плохую организацию – раздутый штат Совета по национальной безопасности диктует, а не координирует политику – и истощение возможностей властей из-за чрезмерной политизации, принижения госслужащих и сокращения бюджета.
Гражданская часть правительства должна была вовремя направить, обеспечить информацией и оказать дипломатическую поддержку военным, а не вручать им чемодан в последний момент.
Гражданский контроль вооружённых сил – это не просто важный элемент демократии, он призван освободить военнослужащих от политики, чтобы они могли сосредоточиться на повышении профессионализма и эффективности в бою. Генералов и адмиралов учат, что их задача – реализовывать, а не определять политику. Но когда одного за другим американских президентов спрашивали, когда США могут покинуть Афганистан или Ирак, они избегали ответственности и говорили: «Когда генералы скажут мне, что можно».
По логике высшие офицеры должны нести ответственность не только за провальную реализацию плохой политики, но в первую очередь за то, что они предложили такую политику. Однако, уйдя в отставку, они становятся говорящими головами. Сегодня они вместе с самыми известными «ястребами» объясняют на ТВ, почему провал США в Афганистане был ошибкой кого угодно, но не их самих. Они говорят, что афганцы просто не стали воевать. Скажите об этом 30 тысячам афганских солдат, убитых талибами.
Возможно, нам следует уделять больше внимания поддержанию легитимности правительства, которое мы пытаемся укрепить. Может быть, стоит задуматься о том, насколько доктрина борьбы с антиправительственными силами подходит для «формирования государственности». Наверное, нужно пересмотреть подготовку вооружённых сил стран-клиентов – разумно ли, что они зависят от нас и от оружия, которое без нас не могут использовать.
Так или иначе, наше гражданское и военное руководство подвело нас в Афганистане. К сожалению, вряд ли кто-то понесёт ответственность. На протяжении двадцати лет мы действовали ради собственного удовольствия, а не ради афганцев, которые решили не продолжать, когда мы ушли, забрав своих подрядчиков и ставленников. Теперь нам, выучились мы на своих ошибках или нет, придётся иметь дело с последствиями.
Это не первая наша война, завершившаяся унижением и ужасающими сценами с вертолётами. Южный Вьетнам пал в апреле 1975 года. Мы смогли эвакуировать около 125 тысяч вьетнамцев практически напрямую в США. Но 3 млн беженцев заполонили Индокитай – Вьетнам, Камбоджу и Лаос. Полмиллиона сгинули в море.
Война во Вьетнаме была гораздо менее популярной, чем Афганистан. Но американцы принимали беженцев, потому что знали, что так поступать достойно. К 1992 г. в США обосновались более миллиона беженцев из Индокитая. Они сами и их потомки оправдали это решение, став частью американского общества.
Часть нашей иммиграционной системы, отвечающая за приём беженцев, рухнула под лавиной прибывающих из Юго-Восточной Азии. Я занимался её восстановлением и реорганизацией и разрабатывал закон для урегулирования кризиса. Но реорганизация ничего не дала бы без по-настоящему героических усилий волонтёрских движений, церквей и других элементов гражданского общества и невероятному великодушию американских семей, которые поддерживали эти организации, принимали беженцев и помогали иностранцам обустроиться. Многие организации, помогавшие тогда беженцам, прекратили эту деятельность. Оставшихся можно найти в списке Управления по расселению беженцев (ORR), подведомственного Министерству здравоохранения и социального обеспечения США.
Нам предстоит вновь продемонстрировать готовность нашей страны помочь тем, кто сотрудничал с нами в Афганистане, как мы помогли в прошлом беженцам из Индокитая.
К чести администрации Байдена – она пытается срочно это сделать.
Но помним ли мы, как организовать и реализовать масштабное расселение беженцев? Смогут ли волонтёрские организации справиться с вызовом? Американцы сегодня менее религиозны, чем в 1975 году. Смогут ли церкви, синагоги и мечети помочь в этой деятельности? Сможем ли мы обеспечить быстрый транзит афганских беженцев к роли, полезной для нашего общества? Есть ли пространство для реализации инновационных идей вроде распространения закона о льготах для военнослужащих на афганских переводчиков? Будут ли американские ветераны помогать афганцам, с которыми вместе работали, как те же афганцы помогали им в Афганистане? Сможет ли радушный приём этих мужчин и женщин и их семей искупить наш позорный уход из их страны?
Хотелось бы думать, что мы по-прежнему такие же способные, щедрые и радушные люди и готовы принять жертв наших политических провалов. Скоро увидим.
[1] Запрещено в России.
