А если все-таки попробовать представить себе такого «американского президента русской мечты»? Воображение способно сконструировать его из деталей, имеющихся в наличии. Для этого понадобится метод Агафьи Тихоновны из гоголевской «Женитьбы»: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича…«
Итак, в качестве базовой модели, вероятно, имеет смысл взять все-таки Барака Обаму. Он человек современный, понимающий, насколько мир XXI века изменился, Обама не догматик и готов проявлять гибкость. Он не столь идеологизирован и, соответственно, агрессивен в продвижении ценностей, как многие американские политики. Правда, осознание новой реальности не означает способности предложить новую политику и последовательно воплотить ее в жизнь. И здесь, как кажется, есть что позаимствовать у Митта Ромни.
Если отвлечься от его навязчивых утверждений о том, что Россия — враг (напомню, мы сейчас обладаем волшебной способностью извлекать только те компоненты, которые нам нужны), то Ромни — человек практического склада, который благодаря богатому предпринимательскому опыту обладает умением эффективно достигать поставленной цели. Он по-деловому прагматичен. Ведь в инвестиционном портфеле Ромни, что он ни думал о России, до недавнего времени имелись акции «Газпрома» и «Яндекса», а его сын Мэтт только что побывал здесь, присматриваясь к возможным партнерам.
Сочетание незашоренности Обамы с прикладными навыками Ромни уже дадут неплохой результат, но есть еще и приправа — претенденты, участвовавшие в праймериз. У демократов, на сей раз желающих бросить вызов президенту, не нашлось, зато в рядах республиканцев борьба шла нешуточная. Конечно, если бы президента США выбирали в России, победил бы, вероятно, Рон Пол. 77-летний конгрессмен от Техаса выступает за сворачивание военного присутствия по всему миру, выход из НАТО и прекращение экспансионистской внешней политики. Он считает, что Америке нечего делать в большинстве стран, а заняться стоит только собой, восстанавливая идеалы свободной экономики и «маленького государства». Насчет размеров государства наши соотечественники с ним, вероятно, не согласились бы, но это применительно к России, что же касается Америки, то обличения «произвола» федерального правительства у нас, несомненно, нашли бы отклик.
Еще один яркий претендент — Рик Санторум — может подарить нашему идеальному гомункулусу приверженность резко консервативным моральным ценностям, непримиримое отвержение нетрадиционной сексуальной ориентации и подозрительное отношение к идее равноправия. Все это в последнее время в России стали ценить, по крайней мере, в определенных кругах. Тем же, кому морализаторство покажется скучным, стоит добавить толику экс-спикера палаты представителей Ньюта Гингрича — пламенного консерватора, но с парой разводов и шлейфом адюльтеров за плечами. Техасский губернатор Рик Перри, знающий толк в нефтяной отрасли и прочно с ней связанный, нашел бы общий язык со страной, в которой отныне есть самая большая в мире нефтяная компания.
Как мы видим, американское политическое меню многообразно (при том, что это мейнстрим, мы не рассматриваем букета кандидатов от мелких партий, среди которых найдется все что угодно) и позволяет изготовить любой продукт, даже «президента мечты» для русских. Если говорить серьезно, то кампания-2012 продемонстрировала, что Америка, как и все значимые страны мира, стоит на распутье, когда старые рецепты уже не работают, других нет и идет интуитивный поиск чего-то нового, пока не особенно результативный. Следующие четыре года — продолжение переходного периода, когда будет все более очевидно, что «так жить нельзя», а как надо — непонятно. В этом смысле выборы-2016 окажутся важнее, они зафиксируют более четкое направление.
В общем, хорошо, что не нам выбирать президента США. Как верно подметила Агафья Тихоновна, «право, такое затруднение — выбор! Если бы еще один, два человека, а то четыре. Как хочешь, так и выбирай… Просто голова даже стала болеть». Слава богу, остались еще страны, где не все так сложно.
