В Сочи проходит очередная ежегодная встреча Валдайского клуба — несколько десятков ведущих экспертов со всего мира на этот раз обсуждают контуры будущего. Занятие увлекательное, хотя и рискованное — туман, за которым скрывается политический горизонт, уж очень густой. По установившейся много лет назад традиции дискуссии на форуме носят закрытый характер, а проект основного доклада, который служит отправной точкой для обсуждения, обнародуется только после доработки по итогам форума. Однако, думаю, что не нарушу ничьих прав и планов, если приоткрою читателям «РГ», что в этом году предложено обсудить гостям Валдая.
Подготовленный доклад тематически завершает своего рода «трилогию». В 2014 году речь шла о «новых правилах или игре без правил» на международной арене. Основной аргумент состоял в том, что после «холодной войны», несмотря на многообещающие перспективы, так и не удалось соорудить такое политическое устройство, с которым все были бы согласны и которое надолго обеспечило бы гармонию интересов. В 2015-м задумались о вечной проблеме политики — войне и мире, поиске баланса. Непонятно, как обрести его в сложной многополярной системе, да еще такой, в которой разные центры имеют разный вес. Но без него мирного и плавного развития ожидать не приходится. На сей раз в центре внимания «глобальный бунт и глобальный порядок» — взаимосвязь дисбалансов, накопившихся и усугубляющихся в мировой политической системе, и общественных настроений в ведущих странах.
Глобализация стирает грань между внешним и внутренним, этот феномен проявился уже давно, но сейчас он достиг качественно нового уровня. Систему отношений, установившуюся в мире четверть века назад, атакуют с двух направлений. Незападные государства, которые не участвовали в формулировании ее принципов, и теперь не считают их вполне справедливыми. И общества самих ведущих стран, которые отвергают элиты, ответственные за политику последних десятилетий.
Явление так называемых популистов — Трамп и Сандерс в США, евроскептики, левые и правые радикалы в Европе — свидетельство того, что граждане перестали понимать, куда и зачем их ведет политический класс.
Это не значит, увы, что у альтернативных движений есть ответы на насущные вопросы, они выступают в качестве симптома общественно-политического недуга, не ставя точного диагноза и не предлагая лечения. Однако игнорировать приметы болезни, загонять их внутрь, что пока явно пытается делать истеблишмент, бесполезно и опасно.
Изъяны мирового порядка в целом вступили в резонанс с внутренними последствиями этих изъянов в каждой отдельной стране. В Валдайском докладе констатируется, что в основе «мирового беспорядка» — тройная неудовлетворенность положением дел. Одновременно (по разным причинам) недовольны элиты ведущих стран Запада, общества западных стран, крупные державы не Запада. До какого-то момента раздражение удавалось держать под спудом, но во втором десятилетии XXI века количество перешло в качество сразу на многих направлениях. К 2016 г. в мире не осталось ни одного значимого игрока, которого полностью устраивал бы экономический и политический статус-кво.
Вопреки звучащей годами риторике о том, что глобальный мир требует исключительно общих, универсальных решений, происходит совсем другое — фрагментация интересов, целей и средств их достижения. Если политическая сфера охвачена этими процессами довольно давно, с начала нынешнего столетия, то распространение «антиуниверсализма» на экономику — явление новое. Попытки формирования экономических мегаблоков (партнерства, инициированные администрацией Обамы, которые он, впрочем, не успел «довести до ума») призваны зафиксировать границы огромной зоны западного экономического влияния. И поставить остальных перед необходимостью либо играть по правилам, которые определяют крупные государства Запада, либо формировать что-то свое — в качестве противовеса.
Учитывая повсеместное обострение политических конфликтов, второй вариант более вероятен. Станет ли подобное размежевание, если оно произойдет, средством решения коренных проблем мирового развития? Явно нет. Ведь природа вызовов и угроз, с одной стороны, и задачи ведущих держав — с другой, носят глобальный, а не региональный характер, даже если регионы резко укрупнятся в рамках новых блоков. Провал универсализма на уровне практической политики основных стран не отменит теснейшую взаимосвязанность мира и вытекающие из нее проблемы.
Глубина проблем, стоящих перед миром, не позволяет рассчитывать, что решения удастся найти в скором будущем. При этом острота противоречий чревата опасным развитием событий и тяжелыми последствиями очень скоро. В этих условиях задачей, как говорилось в годы предыдущей «холодной войны», «всех людей доброй воли» должна стать минимизация рисков, стремление избежать прямых коллизий по любому поводу. Единственный инструмент для этого — существующие универсальные институты. Как бы ни критиковали (вполне обоснованно) слабость и неэффективность ООН или ВТО,
международные институты сейчас — единственное, что формально связывает нас со сравнительно правовым характером отношений в мировом сообществе.
Их надо всеми силами укреплять как носителей идеи о глобальном управлении, построенном на консенсусе, даже если на практике механизмы зачастую дают сбои.
