Нулевые годы завершились почти так же, как начинались. Великие державы, считавшие, что они чем-то управляют, столкнулись с непредусмотренными игроками, способными перепутать все карты. На заре десятилетия громко заявила о себе транснациональная террористическая сеть, которая осенью 2001 года нанесла удар в сердце современного Запада. А в 2010-м мировой сеанс разоблачения устроил неизвестно откуда взявшийся компьютерный гений.
В обоих случаях урон от штучных акций таинственных сил меньше, чем от реакции на них государств. «Крестовый поход против терроризма», объявленный США после 11 сентября, дезорганизовал международную политику, расшатал мировую систему и заставил усомниться в правомочности претензий единственной сверхдержавы на планетарное лидерство. А кампания, последовавшая за публикациями Wikileaks, усугубила межгосударственное раздражение, превратила дипломатию в объект бульварной хроники и грозит подорвать авторитет Америки больше, чем сами утечки.
Нулевые — время утраты иллюзий. Эйфория, которая в девяностые, после окончания «холодной войны», охватила развитую часть человечества, быстро развеивалась. Мир в XXI веке ничем не безопаснее и не стабильнее, чем в прошлом столетии — с его войнами, актами геноцида и ядерной конфронтацией. Но теперь все еще менее предсказуемо. Правила стираются, институты подвергаются эрозии, содержательная политика подменяется политтехнологиями. Глобальная среда — гигантское увеличительное стекло, сквозь которое все процессы выглядят масштабнее, а привычные законы взаимодействия искажаются под воздействием непредвиденных обстоятельств.
Межгосударственные отношения избавляются от идеологической оболочки, возвращаясь к более традиционным принципам — борьбе за влияние и престиж. Идейный вакуум заполняется ростом национальных и религиозных чувств, прежде всего в третьем мире, но в качестве реакции и в «первом». Ксенофобия парадоксальным образом обретает либеральные очертания — антимусульманские настроения в Европе растут под лозунгом защиты толерантности от исламского «мракобесия». Свобода рынка и торговли, казавшаяся аксиомой в конце девяностых, к концу нулевых отступает под напором повсеместного роста государственного вмешательства в экономику и оживления протекционистских инстинктов. А идеалы демократии не только дискредитированы ее силовым «продвижением» в середине десятилетия, но и поставлены под сомнение впечатляющим подъемом отнюдь не демократического Китая, который, кажется, вышел победителем из мирового финансового кризиса.
Североатлантический альянс осуществил масштабную экспансию, но утратил цель и задачу. Европейский союз достиг апогея, совершив рывок в направлении расширения и углубления интеграции одновременно. Результат — нарастание дисбалансов развития и утрата глобальной роли по мере погружения во внутренние проблемы. Россия усердно повышала управляемость, чтобы убедиться в том, что централизованная вертикаль, состоящая из неэффективного аппарата, не проводит нужных сигналов.
Нулевые — время побед, которые быстро оказывались пирровыми. За легкой оккупацией Ирака последовали годы хаоса, результат которого не предопределен. А в выигрыше уже остался Тегеран, который американскими руками избавился от своего злейшего врага. Быстрое свержение режима талибов в Афганистане обернулось увязанием Америки и НАТО в многолетней безнадежной кампании. Трудно убедительнее доказать бессилие силы. Самая могущественная военная держава в истории не способна победить одну из наиболее отсталых стран.
Военная победа в Чечне, где Россия отстояла свою целостность, привела к появлению территории, практически неподконтрольной Москве и оказывающей возрастающее влияние на остальную страну. А успех по защите соотечественников в Южной Осетии породил долгоиграющую внешнеполитическую проблему и канал утечки денег на перманентное «восстановление» вновь признанного государства. И пока российское государство готово воевать за то, чтобы сохранить Кавказ под своим влиянием, многие его граждане идут на все, чтобы «инородцы» не были их соотечественниками.
В конце девяностых никто не предвидел того, что происходит сегодня. Бессмысленно пытаться предсказывать, что будет еще через десять лет. Мир продолжает движение из невозвратного прошлого в неопределенное будущее. Десятые годы покрыты туманом. Они чреваты новыми конфликтами и станут временем принятия решений, которые определят мировое и национальное развитие первой половины XXI века. И цена ошибки возрастает кратно.
