На ближайшие месяцы Европейский союз углубляется в себя. Выборы в Европарламент произвели на свет новую политическую картину — намного более пеструю и дробную. Эпоха доминирования крупнейших политических сил — партийных (консерваторы и социалисты) и национальных (Германия и Франция) подошла к концу. Прежние владельцы контрольного пакета ослаблены, хотя и остаются сильнее остальных. А новые претенденты на «голосующие акции» разношерстны и пока неопытны. При этом состав Европейского парламента явно представительнее прежнего — в нем честно представлены все наиболее важные мировоззренческие сегменты общества.
Политический торг вокруг того, кто возглавит теперь Европейскую комиссию и Европейский совет, — процесс интересный, с удовольствием за ним последим в предстоящие недели и месяцы. Но значение прошедших выборов выходит за рамки текущих колебаний в расстановке сил.
Европа перестраивается. Торжество политического центризма, которое стало следствием окончания холодной войны, обеспечило высокую степень стабильности и предсказуемости всей системы, но выхолостило, если не полностью уничтожило само содержание политики как столкновения взглядов и мировоззрений. Слегка утрируя, можно сказать, что у избирателя в развитых странах сложилось ощущение: кого ни выбирай, какую партию ни поддерживай, курс не меняется.
Мелкие коррекции в более социальную или, наоборот, более либеральную сторону не в счет. До поры до времени это всех устраивало, поскольку в целом европейский проект был на подъеме. Но с конца 2000-х годов пошли сбои, которые выразились в череде серьезных кризисов — от долгового до миграционного. Решали их на бюрократическом и технократическом уровне, как и прежде.
Но глубина проблем явно выходила за экспертно-чиновничьи рамки, затрагивала общества в целом. А когда общества начинают волноваться, возникает главная проблема — легитимности власти, то есть доверия к ней. И то самое ощущение, что неважно, как голосуешь, все равно будет, как было, из гаранта стабильности превратилось в обратное. Люди захотели услышать четкие и понятные вопросы на свои ответы, что предусматривало и столкновение взглядов, предложение различных рецептов лечения. А европейский мейнстрим, олицетворением которого был «нерушимый блок» консерваторов и социалистов, напротив, всячески стремился затушевать разногласия и продемонстрировать консенсус, то есть безальтернативность.
Результат закономерен. На выборах в Европарламент, как и на голосованиях в странах, успехов добиваются те, кто говорит без экивоков. Это националисты, основная карта которых — противодействие миграции, а для этого — укрепление суверенитета. Понятно, кто враг и что делать. Это либералы, занимающие как раз противоположные позиции: не допустить сползания в протекционизм, открытость — наша сила. Без лавирования. И это «зеленые», которые используют все более активно обсуждаемую тему изменений климата и страхов жителей развитых стран перед неконтролируемым ухудшением комфортной среды обитания. Все три взгляда — четкие, они находят своих сторонников.
В то время как крупные системообразующие партии колеблются вслед за конъюнктурой, стремясь впитать все темы, волнующие общества, в итоге теряют лицо и доверие.
Как пишут в эти дни европейские комментаторы, новая эпоха — это как раз спрос на реальную, настоящую политику с борьбой идей за влияние на умы. То есть легитимность больше не обеспечивается самим фактом того, что, мол, «смотрите, как мы хорошо живем, грех жаловаться». «Хорошая жизнь» постепенно подвергается эрозии (хотя, конечно, Европа пока имеет огромную фору по сравнению с другими), а главное — изменились ожидания. Они теперь по определению негативные, даже если пока все в порядке. И дело не в фортелях конкретных политиков, а в общем ощущении меняющегося мира, в котором Европа уменьшается, перестает входить в число лидирующих игроков.
Чтобы переломить негативные ожидания, политикам нужны энергия и свежие идеи. У истеблишмента ни того, ни другого нет, зато есть навыки и мастерство. А растущие политические силы, напротив, полны амбиций и делают свои предложения (отдельный вопрос — насколько они реализуемы), однако не могут похвастаться профессионализмом и интеллектуальным багажом. Поэтому сейчас Европейский союз вошел в своеобразный клинч сам с собой.
Перефразируя Ленина, можно сказать, что создалась какая-то революционная ситуация наоборот: низы не могут, верхи не хотят (менять). То есть идущие от народа популисты (назовем так собирательно все силы, которые отражают запрос населения) не имеют четкого понимания, что делать. А пока еще контролирующая политическую ситуацию верхушка не хочет (не имеет воли и драйва) что-либо предпринимать для выхода из тупика.
Выход этот может быть разным. Есть примеры того, как новые силы резко вламываются в мейнстрим и влияют на него (вице-премьер Маттео Сальвини в Италии). Либо, напротив, респектабельные партии обретают второе дыхание (уходящий в отставку премьер Себастьян Курц в Австрии). То есть будущее не предопределено. Понятно сейчас одно: до тех пор, пока Европейский союз будет переживать все эти внутренние борения, а это займет годы, рассчитывать на плодотворное сотрудничество с ним внешним партнерам не стоит. Им просто не до нас.
