Из-за чего на самом деле произошло обострение палестино-израильского конфликта? Какие страны проиграли бы от переустройства архитектуры безопасности на Ближнем Востоке? Почему Иран поддерживает ХАМАС? Возобновится ли региональная перекройка, которую прервала нынешняя война? Получат ли палестинцы своё государство и на каких условиях? Об этом Фёдору Лукьянову рассказал Зейд Иядат, директор Центра стратегических исследований Иорданского университета, в интервью для передачи «Международное обозрение».
Фёдор Лукьянов: Израильская операция продолжается, но все уже задумываются, что дальше. Есть ли какие-то понятные варианты, что будет с этим застарелым кризисом?
Зейд Иядат: Давайте посмотрим на контекст, который привёл к конфликту 7 октября 2023 года. Есть много различных факторов. Скажем, ХАМАС чувствовал себе неуверенно, ощущал, что ситуация в Газе может измениться, например, Израиль решит действовать. Но это сводит происходящее к местной специфике. Это же по всем параметрам региональный конфликт, у истоков которого – региональные державы, и у каждой своя причина.
Сценарий определяется тремя процессами в регионе. Первый – «Соглашения Авраама» по установлению отношений арабских стран с Израилем, второй – переговоры о нормализации между Израилем и Саудовской Аравией, третий – проект транспортного коридора из Европы в Индию через Ближний Восток. Суть всего вместе – интеграция Израиля в ближневосточное сообщество и прямое соединение Европы и Южной Азии с опорой на израильско-саудовское взаимодействие с вовлечением Леванта.
Главным проигравшим был бы Иран. А у Ирана есть способы повлиять на ситуацию. У нас была информация о разных встречах – в Бейруте, например, с участием представителей Ирана, ХАМАС, «Хизбаллы» и так далее. Это, конечно, не единственная причина происшедшего, но весьма весомая.
Вы спросите, с какой вдруг стати ХАМАС будет устраивать такое ради Ирана? Не ради Ирана – у них свой резон. Большой план переустройства предусматривал укрепление Палестинской национальной администрации (ПНА), предоставление ей дополнительного политического и финансового ресурса и в идеале возвращение ПНА к управлению в Газе вместо ХАМАС. Соответственно, в будущей Палестине роль и значение ХАМАС уменьшились бы. Так что интересы Ирана и ХАМАС совпали. И те, кто мог проиграть от изменений, вполне логично предприняли шаги, чтобы этим изменениям помешать – замедлить или даже положить конец планам по строительству новой архитектуры безопасности в регионе. Но я полагаю, что у них ничего не получится.
Фёдор Лукьянов: То есть вы считаете, что процессы регионального переустройства, которые прервала нынешняя война, возобновятся?
Зейд Иядат: Они уже возобновились. Я так говорю, потому что вижу тенденции. И знаю о разговорах в разных столицах, которые ведут те же, кто их вёл до 7 октября – израильтяне, саудиты, другие арабские представители. Очень многие по всему миру возлагают большие надежды на изменения, которые я упоминал, и к ним хотят вернуться.
Фёдор Лукьянов: После того, что случилось, невозможно же просто взять и отодвинуть Палестину в сторону?
Зейд Иядат: Это наиболее важный вопрос. Нет сомнения, что война вернула палестинскую тему в центр региональной повестки. Но это необязательно означает, что происходящее приведёт к исходу, желаемому самими палестинцами. В этом главная загвоздка.
Посмотрите, многие арабские информационные каналы (некоторые по причине эмоционального возбуждения, некоторые – предаваясь нереалистичным надеждам) тиражируют иллюзии. Утверждают, что меняется региональный баланс, а ХАМАС чуть ли не одерживает победу – в моральном смысле, потому что дают отпор Израилю, и тот не в состоянии их уничтожить. Некоторые доходят и до утверждения, что ХАМАС вообще выигрывает войну. Но это даже не иллюзия, а введение в заблуждение, которое дорого обойдётся палестинцам и арабам в целом. Мы это всё проходили – вспомнить Саддама Хусейна.
Палестинский вопрос, конечно, невозможно игнорировать. Его, кстати, и не игнорировали во время переговоров Израиля и Саудовской Аравии. Но палестинцы не были в центре переговоров по «Соглашениям Авраама», и урок состоит в том, что им теперь надо что-то дать. Но что именно? Арабскую мирную инициативу 2002 года, которую продвигали как раз саудовцы? Они подтверждали свою приверженность, а там, в принципе, зафиксировано в качестве условий создание Палестинского государства в границах июня 1967 г. и возвращение беженцев. В обмен на это – признание Израиля всеми арабскими странами и общая нормализация. Но ничего такого точно не будет.
Палестинский вопрос будет обсуждаться, но вариант решения в лучшем случае – это, собственно, провозглашение какого-нибудь Палестинского государства. Оно будет меньше, чем границы 1967 г., и меньше, чем то, что предусматривали соглашения в Осло. Новая сделка – у палестинцев будет своё признанное государство под названием Палестина, но оно будет занимать не более 15–17 процентов территории собственно исторической Палестины.
Но лучше какое-то, чем никакого. По крайней мере, это то, что реалистично сегодня. Что случится в будущем, никто не знает. Вопрос беженцев даже обсуждать нет смысла. А если добиваться большого государства, то как контролировать свои границы? Но альтернатива – это никакого государства вообще. Думаю, что именно это сейчас и обсуждается.
Напомню три важных заявления последнего времени. Министры иностранных дел Испании и Бельгии в Каире два месяца назад: можно забыть о решении, которое предполагает формирование двух государств, то, о чём говорилось более 25 лет, и мы должны немедленно признать Палестинское государство. Потом план Кэмерона, который предполагает провозглашение палестинского государства без каких-то деталей: ни 1967 г., ни Осло – вообще ни слова о границах. И новая риторика США: никакого процесса создания двух государств, просто провозглашение Палестинского, которое должно жить в мире с Израилем.
Фёдор Лукьянов: Но это, по сути, означает только этикетку, не настоящее государство, которое жизнеспособно само по себе, а просто название, бренд?
Зейд Иядат: Ну да – дайте палестинцам что-нибудь, с чем они смогут играть. Американцы давно об этом говорят: «Создайте что-нибудь и назовите это Палестиной, в чём проблема?» Они это и делают.
Фёдор Лукьянов: Израильское государство и общество сильно смещаются вправо. А с таким Израилем можно вообще о чём-то договориться по палестинскому вопросу?
Зейд Иядат: Как раз по причине того, что Израиль резко движется вправо, это и есть единственный вариант. Если бы в Израиле присутствовали другие настроения, тогда возвращение к переговорам по типу Осло было бы возможно.
Но давайте будем объективны – в Израиле тоже кое-что происходит, и на это не обращают достаточного внимания. Несмотря на войну, там отменили юридическую реформу, которую яростно продвигал Нетаньяху, и это существенно. Там тоже могут быть перемены. И мы все по мере возможностей должны их поддерживать.
Пример Иордании – наиболее показательный, премьер-министр Рабин и король Хуссейн руководили в очень непростые времена, но они нашли возможность привести регион к миру и процветанию, нормализовав отношения в 1993–1994 годах. Сейчас это кажется немыслимым, но повторю: несмотря ни на что, израильтяне добились отмены реформы. И это даёт основания надеяться на перемены.
