Джордж Сорос, финансовый спекулянт и всемирно известный филантроп, посвятивший значительную часть своей жизни теоретическому и практическому развитию идеи «открытого общества», опубликовал в последние годы несколько книг по проблеме, как он сам выражается, «реформирования глобального капитализма». Этот ряд достойно продолжает его новая работа «“Мыльный пузырь” американского превосходства: исправление ошибок использования американской мощи».
Написанная в условиях противостояния либеральных и консервативных сил в американской политике, эта книга Сороса гораздо более агрессивна (в хорошем смысле), чем большинство его прежних работ. В ней он сосредоточился на жесткой критике политического курса нынешней республиканской администрации, на описании своих успехов в популяризации ценностей «открытого общества», а также на изложении плана реформ, способных, по его мнению, помочь преодолеть обостряющийся кризис системы международных отношений.
Хотя Джорджа Буша-младшего не критикует сегодня только ленивый, автор сумел блестяще суммировать основные претензии к политическому курсу нынешней администрации и представить их в весьма резкой, привлекающей внимание форме.
Во-первых, Сорос показывает, что в современной американской политике обстоятельный и беспристрастный анализ ситуации все больше уступает место идеологическим штампам и предрассудкам. Сегодня «идеология играет аномально важную роль в определении политики правительства, а несоответствие господствующих представлений реальному положению вещей перешло все мыслимые пределы» (р. 184), чем и объясняется большинство просчетов нынешней администрации.
Во-вторых, считает автор, Буш и его команда не поняли и не захотели понять, что, хотя террористические акты 11 сентября 2001 года и представляли собой «страшную человеческую трагедию, [они] не несли непосредственной угрозы нашему существованию как нации» (р. 29), а потому не требовали полномасштабного военного ответа. Сорос весьма убедителен в своем выводе, что, «объявив войну терроризму и вторгшись в Ирак, президент Буш замечательно подыграл террористам» (р. 13). Более того, если террористы «хотели заставить нас реагировать так, как мы и среагировали, возможно, они понимали нас даже лучше, чем понимаем себя мы сами» (р. 181), и это дает основание для крайней обеспокоенности.
В-третьих, попав в приготовленную ловушку, администрация Буша подменила справедливую борьбу с террористами бездумной войной с терроризмом. Но, отмечает автор, война с терроризмом не может быть выиграна – как потому, что нынешним военным незнакомы принципы войны с невидимым противником (см. рр. 18–19), так и потому, что «война с терроризмом, скорее всего, выльется в перманентное военное состояние, порождая порочный круг нарастающего насилия» (р. 26; подробнее см. рр. 20–21). В итоге «война с терроризмом в том ее виде, в каком она проводится администрацией Буша, только лишь усиливает террористическую опасность» (р. 70). Убедительность этих формулировок для российского читателя многократно усиливается тем, что они не теряют актуальности при замене слова «Америка» на слово «Россия», а фамилию Буш на Путин.
В-четвертых, Джордж Сорос пишет о чрезвычайной опасности конкретных действий США в Ираке, ставших прямым следствием войны с терроризмом, поскольку «Ирак представляется наименее удачным местом, которое может быть избрано для реализации показательного проекта [по установлению демократии]» (р. 58), а неминуемый неуспех предпринятой попытки не только усилит антиамериканские настроения в регионе, но и «пресечет будущие попытки государственного строительства» (р. 65). Взглядов автора на эко-номические последствия иракской авантюры как для самих США, так и для остального мира я коснусь ниже.
Таким образом, книга доказывает, что американская администрация ведет США в тупик. Но неужели причиной этого выступают голый фанатизм входящих в нее людей или их умственная неполноценность? Отнюдь, отвечает Сорос и называет ряд объективных предпосылок формирования консервативного курса. К их числу он относит беспрецедентную мощь Соединенных Штатов, особенно в военной сфере, неспособность какой-либо другой державы или блока государств приблизиться к уровню США (см. рр. 10–11), а также, что гораздо более важно, слабость современных международных институтов, препятствующую выработке согласованного многостороннего подхода. Весьма характерно, что автор скептически оценивает потенциал ООН, который можно было бы использовать для оздоровления международных отношений; он прямо указывает на невозможность «защиты общих интересов в мире, состоящем из суверенных государств, которые естественным образом ставят свои собственные интересы выше общих целей» (рр. 80–81). Совет Безопасности также достаточно дискредитирован своими решениями по бывшей Югославии, отказом его членов вмешаться в ситуацию в Руанде и тупиками, возникшими при обсуждении иракской проблемы (см. р. 116). Поэтому односторонние действия американцев, которые, разумеется, не следует оправдывать, можно, тем не менее, понять.
Однако чем больше появляется у США формальных оснований и реальных возможностей для односторонних действий, тем сложнее оказывается задача построения нового мирового порядка, созвучного представлениям Сороса. Эта задача кажется ему «двуединой»: необходимо не допустить переизбрание Буша на новый президентский срок и предложить новой администрации четкий план построения более безопасного мира (см. рр. 74, 188 и др.).
Собственно говоря, этому плану и посвящена бЧльшая часть книги. Как и во многих других работах автора, его анализ существующего положения дел исключительно убедителен, однако предлагаемая программа действий отнюдь не свободна от изрядной доли утопических взглядов и основывается на ряде не вполне очевидных допущений.
По обыкновению Джордж Сорос начинает с экономической стороны проблемы, отталкиваясь от феномена глобализации. В отличие от предшествующих работ в этой книге он исходит из предельно узкой его трактовки: «Для целей нынешнего обсуждения я считал бы возможным определять глобализацию как [процесс] развития глобальных финансовых рынков, повышения роли транснациональных корпораций и их усиливающегося доминирования над национальными экономическими структурами» (р. 83). В рамках такого подхода автор отмечает, что глобализация «является относительно новым феноменом, отличающим нынешнее положение вещей от того, что имело место пятьдесят и даже двадцать пять лет тому назад» (р. 85), и противопоставляет «глобализированный мир» «международному капитализму», который характеризовал начало ХХ века (см. рр. 83 и 89).
Такой взгляд на глобализацию продиктован, как представляется, стремлением Сороса отвести несчетные обвинения, предъявляемые ей в последнее время. Но вместе с тем и желанием подчеркнуть, что нынешний мировой порядок далек от идеального, коль скоро он не создает условий для преодоления даже традиционных негативных тенденций. Так, касаясь глобального имущественного неравенства и катастрофического положения наиболее бедных регионов, автор отмечает, что «эта ситуация не обязательно вызвана глобализацией, хотя глобализация мало чем способствовала ее исправлению» (р. 95). Больше того, наиболее острой и драматичной проблемой нашего времени он считает ужасающую деградацию беднейших государств планеты, которые практически уже и не могут восприниматься как государства. Фраза Сороса о том, что эти территории «формируют underclass глобальной капиталистической системы» (р. 97), достойна войти в лексикон политиков во всем мире.
Однако выдвигаемые в книге предложения по исправлению ситуации оказываются не слишком новаторскими. По сути дела, автор видит выход в расширении помощи бедным странам и преодолении широко известных недостатков, которыми страдает современная система ее организации (см. рр. 128–129). Единственное новшество состоит, пожалуй, в диверсификации каналов поступления помощи: в зависимости от того, сколь недемократичен тот или иной режим, автор считает целесообразным направлять все большую ее долю не государственным органам страны-реципиента, а действующим в ней общественным и благотворительным организациям (см. р. 144).
Гораздо более интересны те предложения Джорджа Сороса, которые касаются политического реформирования современного мира. Главную причину нынешнего всемирного хаоса он усматривает в традиционной доктрине суверенитета, «так как принцип суверенитета защищает репрессивные режимы от внешнего вмешательства» (р. 100). Остается, правда, открытым вопрос о механизмах принятия решений по поводу такого вмешательства и о его соответствии целям и задачам реализации «общего интереса». И если до этого момента аргументация и выводы автора вполне убедительны, то дальнейшие его рассуждения порождают массу вопросов.
Как минимум, недоумение вызывает тот факт, что, критикуя администрацию Буша за следование абстрактным универсальным принципам естественного права (см. рр. 178–179), сам Сорос исходит пусть и из несколько иных, но не менее абстрактных и универсальных принципов.
Автор утверждает, что «суверенитет принадлежит народу; народ же полномочен делегировать его правительству в ходе избирательного процесса» (р. 102). Обоснование этого неочевидного положения сводится в книге к рассуждениям о Великой французской революции, в ходе которой «король был свергнут, а суверенитет перешел к народу» (р. 100). Однако факт низвержения монархии во Франции не доказывает ни того, что «народный суверенитет» воплощает идеальную форму суверенитета, ни, тем более, того, что в воле одного народа отражены устремления всех остальных. Трудно предположить, что воля французского народа, выраженная им (далеко не единодушно, между прочим) двести лет назад, может и должна в наши дни определять основы политических и социальных структур саудовских, например, арабов, не имеющих (и, возможно, не желающих иметь) ни малейшего отношения к французам, свергнувшим в своей стране королевскую власть.
При ближайшем рассмотрении оказывается, что «доктрина Буша» и «доктрина Сороса» отличаются скорее допускаемыми методами, чем провозглашаемыми целями. Джордж Буш, считая демократию высшей ценностью, предлагает на односторонней основе вмешиваться в дела стран, где не разделяют этой позиции. Сорос, утверждая, что «суверенитет принадлежит народу», по сути, предлагает тоже активно «вмешиваться в дела национальных государств для защиты прав их народов» (р. 103).
В этом пункте «доктрина Сороса» оказывается гораздо более противоречивой, чем грубая и прямолинейная «доктрина Буша». Джордж Сорос считает, что путь к реализации его доктрины лежит через разделение всех существующих в мире стран на те, что признаюЂт «демократический путь развития», и все прочие. По его мнению, первым шагом на этом пути можно считать подписание в 2000 году 107 демократическими странами так называемой Варшавской декларации, провозгласившей, что «интересам всех демократических стран, рассматриваемых как единое целое, отвечает утверждение демократического пути развития во всех остальных странах» (р. 112). Следующим шагом, пишет Сорос, должно стать формирование «демократической фракции» в ООН, в результате чего этот «влиятельный демократический блок государств решительно изменит характер Организации Объединенных Наций, сделает ее более эффективным инструментом влияния на поведение входящих в нее государств, [тем более что] репрессивные режимы будут исключены из процесса принятия решений» (р. 120). Не знаю, какие ассоциации может вызвать эта картина в сознании американца, мне же приходит на ум лишь образ нынешней Государственной думы, где подавляющее «демократическое» большинство уже исключило разного рода непоследовательных демократов из процесса принятия любых решений. Заметим также, что именно Франция, подарившая миру, по мнению автора, новую доктрину суверенитета, стала единственной демократической страной, не подписавшей Варшавскую декларацию. И этот отнюдь не случайный казус проливает гораздо больше света на «доктрину Сороса», чем представленные в книге его теоретические построения.
Какие задачи позволяет решать эта доктрина? Она дает возможность объявить нелегитимным режим любой страны, в которой правитель не избран народом (но во многих странах монархи проводят либеральную политику, а диктаторами являются как раз те, кто готов организовать подтверждающие их полномочия референдумы в любой день и час). Она позволяет «новому большинству» в ООН объявить путем демократического голосования любую страну недемократической и ввести против нее санкции. И так далее.
Какова морально-этическая основа подобных мер? Автор апеллирует к документу, подготовленному в 2001 году Международной комиссией ООН по государственному суверенитету и [принципам] вмешательства и утверждающему так называемое «обязательство защиты» как моральный долг развитых стран. В книге воспроизведен практически полный текст этого документа (см. рр. 104–108), из которого следует, например, что вмешательство, в том числе с применением военных средств, допускается в случае «значительных человеческих жертв, либо вызванных целенаправленными действиями правительства, либо ставших следствием его пренебрежения сложившейся ситуацией, его неспособности к адекватным действиям, либо связанных с распадом государства, а также масштабной этнической чисткой, уже имеющей место или только еще планируемой, безотносительно к тому, проводится ли она посредством убийств, принудительного выселения, кампании террора или насилия» (р. 106). Против такого подхода нечего возразить, но нельзя и не заметить, что в документе ничего не сказано ни об ущемлении народного суверенитета, ни об антидемократическом характере того или иного режима.
На мой взгляд, позиция Сороса обусловлена не столько его желанием радикально изменить систему международных отношений на основе принципов «открытого общества», сколько стремлением аккуратно выпустить лишний воздух из «“мыль-ного пузыря” американского превосходства». Именно поэтому из его концепции «народного суверенитета» вытекают примечательные утверждения о том, что «важной сферой, где применение этих принципов влечет за собой серьезные последствия, [является распределение] доходов от использования природных ресурсов» (р. 146); отсюда следует, что в условиях последовательного применения этих принципов масштабные инвестиции в страны, освобождаемые от диктаторских режимов, не будут столь необходимы, как, например, в Ираке (для этого, в свою очередь, им предлагается установить особый режим «прозрачности доходов от использования природных ресурсов»; см. рр. 154–155). Все эти предложения если и не вытекают непосредственным образом из авторской оценки «перенапряжения» нынешней американской экономики (см. р. 73), то очень хорошо с ней сопрягаются.
В своей книге Джордж Сорос отмечает самые очевидные недостатки нынешнего курса американской администрации: чрезмерную идеологизированность ее политики, односторонний характер предпринимаемых действий, нарастающую изоляцию США в ООН и в мире в целом, а также тяжесть бремени, которое ложится в результате на американских налогоплательщиков. Цель автора обозначена в заглавии книги – исправить ошибки использования американской мощи. Путь к этой цели лежит через деидеологизацию политики и более рациональное ее обоснование, через создание коалиции демократических государств, на которые можно переложить ответственность за акты вмешательства в дела других стран, через формирование поддерживающего новый американский курс большинства в ООН и других международных организациях и, наконец, через поиск легитимных источников финансирования миротворческих операций, позволяющих ослабить налоговую нагрузку на население развитых стран.
Разумеется, после Афганистана и Ирака Запад будет более осторожным в применении силы в периферийных регионах планеты. В этих условиях реализация «доктрины Сороса» несомненно может привести к гуманизации международных отношений, к сужению спектра возможностей для повторения иракского сценария, хотя вряд ли это обеспечит большее понимание развивающимися странами целей западного мира. Однако, какие бы потенциальные последствия ни имело гипотетическое применение идей Сороса в практике международных отношений, его книга отчетливо показывает, что поиск новых подходов к организации мирового порядка становится знаковой чертой нашего времени. А отсюда следует, что появление той парадигмы, которая окажется непротиворечивой и достойной применения на практике, – это всего лишь вопрос времени.
Владислав Иноземцев
