Вопреки надеждам окончание холодной войны не привело
к укреплению общей безопасности. Одна из причин этого – резкое
обострение «локальных» конфликтов, вспыхнувших главным образом на
территории бывших социалистических федераций – СССР и СФРЮ.
Нагорно-карабахский конфликт между Азербайджаном и
Арменией, в котором Баку, а также ряд международных организаций,
прежде всего Совет Европы и Организация Исламская Конференция,
усматривают агрессию Армении против Азербайджана, занимает
уникальное положение.
Сегодня дипломаты многих стран прилагают усилия для
урегулирования этого, как и многих других, конфликтов. Со стороны
России данной проблемой занимается сопредседатель Минской группы
ОБСЕ Юрий Мерзляков. Излишне напоминать, что долгосрочное
урегулирование и заключение прочного и стабильного мира невозможны
без понимания, в том числе и посредниками, сути конфликта. И
заведомо контрпродуктивны попытки подвести его под усредненные и
донельзя упрощенные схемы.
Манипуляции с самоопределением
Одна из таких упрощенных схем (увы, популярная, но не
становящаяся оттого более верной) – это противопоставление права
наций на самоопределение и принципа территориальной целостности. С
такой позиции карабахский конфликт комментировал на страницах
журнала «Россия в глобальной политике» (№ 4, 2007 г.) спикер
парламента Армении Тигран Торосян.
Подобную трактовку трудно признать корректной. Как
указывают многие исследователи, в частности Юрий Решетов, право
наций на самоопределение вовсе не тождественно «праву на
отделение». Оно может и должно реализовываться в форме автономий,
местного самоуправления и т. п. Тем более нельзя смешивать понятия
народа, нации и этнической группы. Об опасности расширенного
толкования права наций на самоопределение применительно к локальным
конфликтам на территории бывших социалистических федераций
высказался президент России Владимир Путин. Комментируя стремление
стран Запада добиться признания независимости Косово вопреки воле
властей Сербии, он спросил: «Вам не приходит в голову, что принятие
на вооружение принципа самоопределения наций подтолк-нет негативные
процессы не только на постсоветском пространстве?» «Зачем это
провоцировать? Я считаю, что это крайне вредно и очень опасно», –
подчеркнул президент.
Ответственные политики и дипломаты всегда осознавали,
насколько опасно расширенное толкование права на самоопределение.
Устав ООН, являющийся основообразующим документом международного
права, не содержит формулировок, которые позволили бы считать право
на самоопределение достаточным основанием для бесконечного
«дробления» государств, пресловутого «самоопределения улиц» и
«суверенитета дворов».
Можно проследить эволюцию принципа самоопределения в
процессе формирования Устава ООН. В предложениях, рассматривавшихся
на конференции в Думбартон-Оксе, положения статьи 1, касающиеся
самоопределения, отсутствовали – они были внесены в Устав на
Сан-Францисской конференции в качестве поправок великих держав. При
этом в материалах, резюмировавших ход рассмотрения поправок,
констатировалось, что принцип равноправия народов и их право на
самоопределение «являются двумя составными элементами единой
нормы». В материалах конференции также зафиксировано, что принцип
равноправия и самоопределения народов согласуется с целями
Организации Объединенных Наций постольку, поскольку включает в себя
только право народов на самоуправление, «но не право на отделение».
Таким образом, происхождение и уставное содержание принципа
равноправия и самоопределения ясно показывают, что этот принцип
изначально исключал отделение как форму его реализации. Во Всеобщей
декларации прав человека право на самоопределение народа также не
предусматривалось.
Принцип самоопределения наций получил развитие в ходе
распада мировой колониальной системы. От колониального гнета
освобождались огромные колонии, заморские территории, ранее
именовавшиеся Британской Танзанией, Бельгийским Конго и т. д.
Правительства, находившиеся за тысячи километров в европейских
столицах, уже не могли эффективно осуществлять властные полномочия
на некогда контролируемых ими землях. Огромные территории с
внушительным по численности населением оставались без
государственных механизмов управления вообще, и для этого
уникального в своем роде процесса требовалось «создать»
законодательные рамки. Принцип самоопределения наций был здесь
единственной правовой основой.
Однако уже в ходе африканских «сырьевых войн»
(например, мятежи в провинции Катанга бывшего Бельгийского Конго и
кровопролитные междоусобицы в нигерийской Биафре) стало понятно, к
чему приводит апеллирование к праву наций на самоопределение, после
того как далекие европейские метрополии утратили здесь всю власть.
В результате – череда кровавых войн на уничтожение, расчленение
государств, установление власти удельных князей, племенных вождей и
т. д.
Так или иначе, по итогам жестокого
«антиколониального» и, что более важно, постколониального опыта в
структурах ООН было еще раз подтверждено следующее.
Во-первых, не следует смешивать
право народа на самоопределение с правами меньшинств, так как в
намерение авторов Устава ООН не входило предоставление этого права
меньшинствам.
Во-вторых, право народа на
самоопределение не должно осуществляться в целях подрыва единства
нации либо создания препятствий для воплощения в жизнь этого
единства в нарушение национального суверенитета.
Наконец, в исследовании «Право народов на
самоопределение», подготовленном в 1981 году в рамках ООН,
подчеркивается, что «принцип равноправия и самоопределения,
установленный в Уставе ООН, не дает неограниченного права на
отделение населению, проживающему на территории какого-либо
независимого и суверенного государства, и такое право не может
считаться положением lex lata (изданного законодательства. – Ред.).
Право на отделение, поддерживаемое или поощряемое иностранными
государствами, будет явно находиться в вопиющем противоречии с
принципом уважения территориальной целостности, на котором
основывается принцип равенства государств». И далее: «Было бы
опасно признавать в международном праве общее и неограниченное
право на отделение, потому что права населения, проживающего на
территории какого-либо государства, регулируются национальным
конституционным правом этого государства».
В том же исследовании авторы, в частности, указывают
на то, что «принцип равноправия и самоопределения народов должен
служить объединению народов на добровольной и демократической
основе, а не дробить существующие национальные образования.
Необходимо избегать всяких формулировок принципа, которые могли бы
быть истолкованы как расширяющие сферу его действия и
обусловливающие его применение к народам, которые уже составляют
часть независимого и суверенного государства. Действовать
каким-либо другим образом означало бы потворствовать сепаратистским
движениям в суверенных государствах и могло бы послужить предлогом
для того, чтобы поставить под угрозу национальное единство,
территориальную целостность суверенных государств». Также, по
мнению ученых, право народов на самоопределение записано в
международных документах «не для того, чтобы поощрять
сепаратистские либо националистические движения».
Авторы выразили также уверенность в том, что «мировое
сообщество достигло достаточной зрелости, чтобы уметь отличить
подлинное самоопределение от самоопределения, служащего для
прикрытия акта отделения».
Квинтэссенцию не только теоретического развития
международного права, но и выстраданный мировым сообществом
политический опыт выразила заместитель председателя Комитета по
международным делам Государственной думы РФ, руководитель думской
Комиссии по изучению практики обеспечения прав человека и основных
свобод, контролю за их обеспечением в иностранных государствах
Наталия Нарочницкая: «Нельзя апеллировать к праву наций на
самоопределение. Прежде всего потому, что международное право,
вопреки иллюзиям, не признаёт такого права. Иначе это была бы бомба
под любым федеративным или многонациональным государством. Это
сразу создает характер прецедента, это сразу дает повод для
аналогий: например, Чечня в России, баски в Испании. Никогда
мировое сообщество этого не примет, тем более что это действительно
не признаётся международным правом. Право на самоопределение
трактуется сейчас в международном праве как право на культурную
автономию, то есть как право продолжать национальную жизнь даже в
рамках государства, где другая нация доминирует».
Валентин Романов, профессор кафедры международного
права Российского университета дружбы народов, указывал: хотя в
Уставе ООН самоопределение именуется принципом, оно не фигурирует
среди тех из них, в соответствии с которыми, как сказано в статье
2, «Организация и ее члены действуют». Принцип самоопределения – не
самодовлеющая концепция, а одна из основ мирных и дружественных
отношений между нациями. Кроме того, Устав ООН трактует
самоопределение в неразрывной связи с равноправием народов, то есть
уважаться должны не только права самоопределяющейся общности, но и
права «не самоопределяющейся» части населения, жизнь и дальнейшую
судьбу которой процесс самоопределения затрагивает.
Анализ международных документов (а не их околонаучных
толкований) не оставляет сомнений: тезис о праве наций на
самоопределение неприменим к локальным конфликтам на территории
бывшего СССР вообще и армяно-азербайджанскому в частности. Тем
более он не может служить обоснованием для отделения части
территории признанного суверенного государства. Показательно, что в
квазигосударствах вместо общепринятой в международном праве
трактовки «самоопределения» применяется его так называемая
«ленинская» трактовка: «самоопределение вплоть до отделения»,
впервые появившаяся в документах РСДРП(б). Далее она неоднократно
фигурировала в документах коммунистических партий разных стран.
Однако, как нетрудно заметить, в международном праве принята иная
трактовка самоопределения, где «отделение» прямо объявляется
недопустимым.
Процесс самоопределения, а тем более отделения может
осуществляться только легитимными методами: отделение возможно там,
где оно предусмотрено национальным законодательством. Уточнение,
как показала жизнь, более чем необходимое.
Процесс «самоопределения» армян Нагорного Карабаха
сопровождался геноцидом и этническими чистками азербайджанцев,
проживавших и в равнинном, и в Нагорном Карабахе. Трагедия в
Ходжалы 26 февраля 1992 года была самым кровавым, но не
единственным эпизодом.
И главное, участие в боевых действиях на территории
Азербайджана регулярных частей Вооруженных сил Армении,
укомплектованных призывниками, не позволяет говорить о
«самоопределении». Скорее уместно вспомнить «защиту» Германией
«угнетаемого немецкого населения» в Чехословакии, Польше и других
странах Европы в конце 1930-х.
По мнению многих аналитиков, захват 9 мая 1992 года
города Шуша, подавляющее большинство населения которого составляли
азербайджанцы, не желавшие «самоопределения в форме отделения», и
города Лачина, находившегося за пределами бывшей НКАО,
свидетельствовал: речь идет о войне за территории. Тем более
невозможно признать «актом самоопределения» захваты районов,
прилегающих к бывшей НКАО, население которых полностью изгнано с
родных мест.
То есть, в отличие от других конфликтов, в
нагорно-карабахском армяно-азербайджанском противостоянии
присутствует фактор территориальных притязаний Армении.
К слову, в 1988-м, когда, по версии армянской
стороны, «депутаты облсовета Нагорного Карабаха приняли
постановление» (по сути, заседание было незаконным, поскольку
депутаты азербайджанской нацио-нальности, а это 30 % от общего
состава, не были о нем проинформированы), оно говорило именно о
«присоединении НКАО к Армении». Еще через два года армянский
парламент принял Конституционный акт о присоединении Нагорного
Карабаха к Армении.
Поняв, что это – откровенное территориальное
притязание, сегодня армянская сторона пытается преподнести его как
право нации на самоопределение, то есть отделение от Азербайджана.
С таким же успехом армяне Северного Кавказа (а их численность
примерно равна населению Армении) могут потребовать отделения от
России и т. д.
Представим себе, что некий субъект, не имеющий
собственного жилья, захватил дом, у которого есть законный
владелец, выкинув на улицу и хозяев, и их имущество. А в суде
адвокат начинает рассуждать о том, что право на жилище относится к
основным правам человека, что каждый должен иметь крышу над головой
и общество не вправе мириться с тем, что человек находится на
улице, оно обязано бороться с бедностью, помогать бездомным обрести
кров. Эти рассуждения имеют основания, но право на жилище и
необходимость бороться с бедностью ни в коем случае не оправдывают
захвата чужого дома. А ссылки на самоопределение наций с целью
легитимации самопровозглашенных квазигосударств представляют собой
«приспособленное законодательство», попытки подвести незаконный акт
под близкие лишь по звучанию, но не по сути постулаты
международного права, являются откровенной подменой понятий и
терминов.
Очевидно и другое. Армяне Нагорного Карабаха не могут
считаться нацией в юридическом понимании. Общепринятая в мире
трактовка нации как устойчивой исторической общности людей, живущих
в определенных границах и осознающих себя как единое целое, не
может быть применена к общине этнических армян, проживающих на
территории одного из регионов Азербайджана. Более того, это
определение показывает, что понятие нации сегодня лишается
этнической основы. Существование Республики Армения уже создает
армянскому народу достаточно возможностей для самоопределения и
развития государственности. На этом фоне можно и нужно ставить
вопрос о местном самоуправлении, развитии гуманитарной сферы, но
никак не об отделении и не о создании на Кавказе наряду с тремя
южнокавказскими государствами еще и четвертого, причем второго по
счету армянского.
Предвзятость под видом
объективности
Если на страницах научных изданий дискуссии по поводу
мнимого противоречия права на самоопределение и территориальной
целостности ведутся постоянно, то попыток системного анализа
конфликта предпринимается куда меньше. Нечто подобное попытался сделать Владимир Казимиров («Россия в
глобальной политике», № 5, 2007 г.). Но его статья, увы, скорее
вводит читателя в заблуждение, чем восполняет пробел.
Предыстория нагорно-карабахского конфликта столь
сложна и трагична, что даже сами противостоящие стороны сегодня
воздерживаются, по крайней мере публично, от подробных и
эмоциональных выяснений, кто первым бросил камень в соседа. Это
вышло из политической моды и в Баку, и в Ереване. Однако Казимиров,
давно не принимающий участия в реальном урегулировании и упустивший
из виду развитие ситуации, считает нужным обратиться к прошлому.
Представленная им «историческая справка» изобилует неточностями,
она откровенно предвзята и тенденциозна.
Даже беглый анализ ситуации в зоне
нагорно-карабахского конфликта, действий и заявлений сторон не
оставляет сомнений: речь идет именно о территориальных претензиях
одного государства к другому. Это, если угодно, конфликт философий:
толерантности и моноэтничности, гармоничного сосуществования с
соседями и тактики постоянных территориальных притязаний к соседним
странам.
В мире не так много государств, где доля
представителей одного народа превышает 99 %. Наиболее известные
примеры – Япония и Исландия, островные образования, формировавшиеся
в условиях естественной природной изоляции. Армения – единственное
моноэтничное государство на многонациональном и
поликонфессиональном Кавказе, где даже соседние села зачастую
говорят на разных языках. Окружена она при этом не водной стихией,
а мультинациональными странами – Азербайджаном, Ираном, Турцией и
Грузией.
Армения тоже не всегда была этнически чистой. На
момент создания Армянской ССР в нынешних границах Республики
Армения, то есть с включением Гейчи и Зангезура, азербайджанцы, по
одним данным, были сравнимы по численности с армянами, по другим,
даже превосходили их. «Арменизация» происходила искусственным
путем, в немалой степени посредством многократных «переселений» и
этнических чисток, причем не только в советское время, а еще с
начала XIX века, когда Россия пришла на Кавказ. Именно тогда
началось перемещение сотен тысяч армян из Персии и Турции в пределы
Российской империи. В 1828-м посол в Тегеране Александр Грибоедов,
ответственный за переселение армян, обращал внимание царя на
неуместную армянскую пропаганду против местных мусульман, которым и
так приходилось тесниться. С того момента началась перманентная
этническая чистка азербайджанцев, которая продолжалась и при
советской власти.
В частности, массовая депортация азербайджанцев из
Армении была осуществлена на основании указа Сталина в 1948–1953
годах. Если в случае с крымскими татарами, чеченцами и прочими
народами формальным основанием служило «наказание» за
сотрудничество с немецкими захватчиками, то азербайджанцев выселяли
просто за то, что они азербайджанцы. Другие репрессированные народы
были депортированы из всех известных мест их проживания,
азербайджанцы же – только из Армении, которую, очевидно, надлежало
«очистить». «Очистить» решили и всю топонимику Армении.
Многократными постановлениями Совмина СССР изменены более 2 тыс.
наименований. Однако советского периода оказалось недостаточно для
столь эпохального переиначивания на армянский лад. По словам
начальника Государственного комитета кадастра недвижимости Армении
Манука Варданяна, «процесс переименований населенных пунктов в
стране название которых имеют тюркские корни должен завершиться уже
в этом (2007. – Авт.) году».
Читателю достаточно найти в БСЭ или в ее кратком
словаре известные ему географические названия в Армении или в
азербайджанском Нагорном Карабахе, в скобках будут указаны дата
переименования и ее историческое название. Например Ереван (Эривань
в честь Ревангулухана), Севан (Гекча, в перев. с азерб. –
прекрасное), Степанакерт (Ханкенди, в перев. с азерб. – ханское
село) и т. д.
Очередная волна переселений и этнических чисток
прокатилась в 1985 и 1988–1989 годах. В ходе последней волны
подверглись депортации также русские (молокане), курды,
представители других национальностей.
Собственно конфликт вокруг Нагорного Карабаха начался
не в 1988-м, как заявляет господин Казимиров, а значительно раньше,
причем с подачи армянских ультранационалистических кругов. Так, 11
декабря 1985 года издающаяся во Франции армяноязычная газета «Гамк»
опубликовала «Политический манифест партии Дашнакцутюн». В нем
указывалось, что эта партия намерена бороться за создание
«свободной и объединенной Армении» в границах, включающих
«армянские территории, установленные Севрским договором, с районами
Нахичевани, Ахалкалаки и Карабаха». Не только азербайджанские, но и
армянские политики, в частности лидер Народно-демократического
союза Армении Вазген Манукян, признавали, что именно «партии
спюрка» (армянская диаспора) задали тон противостоянию в
карабахском вопросе.
Пытаясь продемонстрировать «объективность», господин
Казимиров прибегает к откровенным натяжкам. К примеру, этнические
чистки в Армении 1985–1989 годов, в результате которых, по самым
приблизительным подсчетам, были убиты не менее 200 человек, в том
числе несколько десятков – с особой жестокостью, а порядка 240
тысяч были вынуждены покинуть свои жилища, он «уравновешивает»
аморфными обвинениями в «выдавливании армян из Нахичевани». Этот
миф в последние годы раскручивается армянскими
ультранационалистами, которые, однако, не представили (и вряд ли
представят) мировому сообществу доказательства. Так же выглядят и
попытки «уравновесить» ходжалинский геноцид армянскими же мифами о
«трагедии» в селе Марага.
Господин Казимиров совсем не упоминает о весьма
важной составляющей конфликта: армянская сторона с самого начала
противостояния с Азербайджаном прибегала к террористическим
методам. Жерт-вами становились влиятельные персоны в Нагорном
Карабахе, среди которых были и законопослушные влиятельные армяне
(для устрашения).
Убийство 14 апреля 1992 года председателя облсовета
НКАО Артура Мкртчана, начальника Степанакертского аэропорта А.
Шуханян, одного из руководителей Степанакертского горкома КПСС
Валерия Григоряна – лишь вершина айсберга.
На территории Азербайджана армянские террористы
неоднократно осуществляли взрывы автобусов, поездов метро, в том
числе руками северокавказских боевиков, прошедших подготовку на
базах спецслужб Армении. Ряд террористических актов совершен на
территории России. Достаточно вспомнить, как в апреле 1991-го в
Ростове-на-Дону группой армянских боевиков, прибывших из Нагорного
Карабаха, был убит командующий Внутренними войсками МВД СССР на
Северном Кавказе и в Закавказье полковник Владимир Блахотин.
Расследование взрывов в бакинском метро и на железнодорожном
вокзале вывело на преступную группу во главе с офицером спецслужб
Армении Джааном Оганесяном, члены которой также совершили ряд
терактов на территории России, в том числе в Чечне.
20 ноября 1991 года вблизи села Каракенд был сбит
вертолет Ми-8, на борту которого находились и видные
государственные деятели Азербайджана, и наблюдатели от Российской
Федерации (генерал-майор И.Д. Лукашов, подполковник В.М. Кочаров) и
представитель Казахстана (первый замминистра внутренних дел
генерал-майор С.Д. Сериков), направлявшиеся в регион с
миротворческой миссией.
Активное участие в боевых действиях против
Азербайджана принимали международные террористы Монте Мелконян,
Вазген Сислиян и др. Так, по сообщению газеты The New York Times,
на похоронах погибшего в Нагорном Карабахе летом 1993-го
международного террориста Монте Мелконяна (он находился в розыске,
объявленном Интерполом) присутствовал президент Армении Левон
Тер-Петросян. А в 2001 году из французской тюрьмы был выпущен на
свободу Варужан Карапетян, приговоренный к пожизненному заключению
за взрыв бомбы в парижском аэропорту Орли. В Армении его встречали
на высоком, правительственном, уровне, как и других террористов,
уже отбывших свои сроки заключения.
Господин Казимиров отбрасывает все попытки изображать
объективность, когда дело доходит до существа вопроса. Он без
обиняков заявляет: «…принципиально важная особенность сегодняшней
ситуации: ни в одном из остальных конфликтов на территории бывшего
СССР столь открыто не демонстрируется настрой на силовой реванш.
Поэтому позиция и доводы азербайджанской стороны требуют
чрезвычайно пристального внимания». И это провозглашается тогда,
когда международные посредники, в том числе сопредседатели Минской
группы ОБСЕ, признаюЂт, что урегулирование тормозит позиция
армянской, а не азербайджанской стороны. Столь односторонний анализ
– это, вообще говоря, нонсенс в посреднической дипломатии.
Владимир Казимиров эмоционально восклицает:
«…иерархи ОБСЕ… не вправе вяло реагировать на серийные угрозы
официальных лиц, инциденты на линии соприкосновения, взвинчивание
гонки вооружений». Посредники – не судьи, но они «обязаны
отстаивать свою мирную миссию, давно взятую на себя сторонами. Ведь
это прежде всего Организация по безопасности, а уж потом по
сотрудничеству в Европе».
Ответ на вопрос, почему ОБСЕ не реагирует на
заявления официальных представителей Азербайджана, очевиден: сколь
ни велико стремление к мирному решению конфликта, право государств
на самооборону еще никто не отменил. Как и принцип территориальной
целостности, оно является крае-угольным камнем миропорядка. Тем
более неубедительны попытки Казимирова представить дело так, будто
мнимая «агрессивность» и «приверженность силовому решению»
официального Баку, а не агрессия со стороны Армении стала причиной
продолжения боевых действий и оккупации. Казимирову как посреднику
лучше, чем кому бы то ни было, известно, что именно Армения раз за
разом срывала режим прекращения огня.
Наконец, пытаясь сравнить военный потенциал
Азербайджана и Армении на момент начала боевых действий, господин
Казимиров почему-то не указывает, что в период, когда российское
оборонное ведомство возглавлял Павел Грачёв, массовый характер
приобрела «сдача в аренду» боевых подразделений Российской армии в
Армении и Нагорном Карабахе. Астрономические масштабы приняли и
незаконные поставки оружия: в 1997-м депутаты Госдумы РФ генерал
Лев Рохлин (ныне покойный) и Аман Тулеев оценили их в миллиард
долларов. В азербайджанский плен неоднократно попадали российские
военнослужащие, принимавшие участие в боевых действиях на стороне
Армении. По личным просьбам Бориса Ельцина и Павла Грачёва их
передавали российской стороне, что отлично известно Казимирову.
Попытки отставного дипломата возложить всю
ответственность за военные действия и их последствия исключительно
на азербайджанскую сторону выглядят, мягко говоря, неубедительно.
Как и настойчивое стремление обвинить Баку в нарушении четырех
резолюций Совета Безопасности ООН, в то время как их главным
требованием является вывод войск с захваченных земель и обращено
оно к армянской стороне.
Недоумение вызывает и утвержде-ние господина
Казимирова, что, дескать, Армения неоднократно принимала даже не
совсем выгодные ей предложения посредников, в то время как
Азербайджан их якобы отвергал. В реальности именно Ереван отверг и
«пакетный», и «поэтапный» планы урегулирования. Армения приняла
лишь план, основанный на концепции «общего государства».
Смехотворно желание Казимирова выискать криминал в
том, что Конституция Азербайджанской Республики предусматривает
проведение референдумов лишь на всей территории страны. Аналогичные
нормы содержатся в законодательстве многих государств.
Главной мыслью предложенного Владимиром Казимировым
плана является «примерное наказание» Азербайджана за призывы к
военному решению. Составленный на основе тезиса «во всем виноваты
азербайджанцы», он априори не приведет к долгосрочному миру точно
так же, как попытка «умиротворить» Гитлера за счет Австрии,
Чехословакии и т. д.
На фоне откровенно проармянской позиции Казимирова
его призывы к «гарантиям невозобновления войны» и даже к «операции
по принуждению к миру» воспринимаются в Баку как намерение
официальной Москвы взять Армению под свою защиту. Неудивительно,
что российскому сопредседателю Минской группы ОБСЕ Юрию Мерзлякову
регулярно приходится дезавуировать заявления своего
предшественника, как не отражающие политику России в регионе. Ведь
в противном случае они нанесут урон и имиджу России, и российской
посреднической миссии.
