Россия в глобальной политике

В противостоянии с Западом Россия нуждается как в стратегических союзниках, так и в ситуативных партнёрах[1]. Творческий поиск их и налаживание с ними связей – приоритет отечественной внешней политики. Мы предлагаем внимательнее присмотреться к перспективам отношений Москвы с Ватиканом, имея в виду, что не только Святой престол влияет на католиков по всему миру, но и католическое сообщество, быстро растущая часть которого расположена за пределами Запада, неизбежно воздействует на Ватикан.

Римско-католическая церковь (РКЦ) – один из столпов исторического Запада.

Сейчас она является редким примером западного института, пытающегося сопротивляться глобалистской парадигме новых норм социального, биологического и экономического поведения человека.

Это создаёт точки соприкосновения между католической церковью и Москвой, под которой подразумевается Российское государство и Русская православная церковь. Потенциальный диалог должен идти по двум независимым, но равноправным каналам: между Москвой светской и Ватиканом как субъектом международного права, а также Москвой духовной и Святым престолом как центром католической церкви. Особую роль следует отвести государственному уровню, но без духовного канала диалоговый формат будет ограниченно эффективен. Двуединый характер Престола как субъекта даёт Москве пространство для манёвра, чтобы продуктивно взаимодействовать с РКЦ по двум направлениям: основному, т.е. через папу и курию, и региональному – через диацезы и отдельных клириков в странах Азии, Африки и Латинской Америки.

Развивать взаимодействие целесообразно во всех регионах мира за исключением Ближнего зарубежья как зоны прямых интересов России. Акцент следует сделать на оказании гуманитарной помощи населению, проживающему в регионах, где отчётливо прослеживается многолетний системный кризис и ‒ как следствие – дефицит безопасности, продовольствия, воды и медикаментов.

Налаживанию коммуникации должна предшествовать подготовительная работа, ведь исторический опыт партнёрского взаимодействия крайне ограничен. Это относится и к органам государственной власти России, и к Русской православной церкви. В случае успеха следующим шагом станет координация выработки общего плана действий на ватиканском направлении государственных органов и РПЦ.

Изменения снизу и реформы сверху в Католической церкви

Риторика Святого престола всё чаще расходится с позицией коллективного Запада, что проявляется в осуждении католической церковью эксплуататорской модели внешней политики и международного бизнеса в отношении развивающихся стран[2]. Католическая церковь не приемлет культуры агрессивного потребления[3], которая противоречит основам христианского учения. Среди причин растущих разночтений можно усмотреть и то, что большая часть паствы живёт ныне в Латинской Америке, Южной и Центральной Африке, а также на Востоке и в Азии, видение которых существенно отличается от западного. Для сравнения: в 1900 г. в Европе и Северной Америке проживало 85 процентов всех католиков, однако в 2000 г. западные католики составляли только 34 процента от всей паствы[4]. В период 2000‒2010 гг. ежегодный прирост католического населения в Европе составлял 0,23 процента, в Азии же он зафиксирован на уровне 2,38 процента, в Африке – 2,55 процента, в Латинской Америке – 1,27 процента[5].

По данным папской миссионерской службы, опубликованным в прошлом году, к началу 2022 г. в мире насчитывался 1 млрд 375 тыс. католиков, что на 16 млн 240 тыс. больше, чем в начале 2021 года. Характерно, что рост был отмечен на всех континентах, кроме Европы. В Африке он составил 8 млн 312 тыс., в Америке – 6 млн 629 тыс., в Азии – 1 млн 448 тысяч[6].

Итак, мы видим, что в последние годы ситуация внутри РКЦ сильно изменилась. В 1962 г. по итогам II Ватиканского собора западная церковь решила обратить взор на развивающееся католическое сообщество за пределами Старого Света, а ныне оно стало не просто наиболее крупной частью паствы, но и её устами, всё громче и увереннее говорящими о своих и общемировых проблемах.

Новое поколение священников и прелатов, пришедших из стран Глобального Юга, запустило процесс упразднения монополии европейского духовенства на формирование церковной повестки. Особую роль в протекании этого явления стал играть сам действующий понтифик Франциск, родившийся в Аргентине. Став первым папой, родившимся за пределами Старого Света, он отказался от традиции автоматического жалования кардинальского достоинства епископам крупнейших европейских кафедр[7] и взял курс на повышение репрезентативности в Курии кардиналов стран мирового большинства. По итогам девяти консисторий, проведённых за одиннадцать лет служения Франциска, назначено около 70 кардиналов из стран Глобального Юга. В результате последней консистории, прошедшей осенью 2023 г., доля европейских прелатов, имеющих право участвовать в конклаве, сократилась с 52 процентов в 2013 г. до 39 процентов в настоящее время[8].

Такая политика не только повышает шансы, что следующий папа, как и Франциск, станет незападным по духу и происхождению, но и позволяет видеть, как ключевые органы государственной и духовной власти РКЦ переходят под управление архиереев из развивающихся стран. Так, дикастерии по евангелизации и доктрине веры, являющиеся важнейшими структурами в Римской Курии, ныне возглавляют кардиналы Тагле (уроженец Филиппин) и Фернандес (родом из Аргентины) соответственно. Трое из девяти кардиналов, входящих в совет наиболее приближенных к папе иерархов, являются представителями Бразилии, Индии и ДР Конго[9].

Многие нынешние прелаты, родившиеся и нёсшие службу в странах и регионах за пределами «золотого миллиарда», были свидетелями навязывания несвойственных этим местам ценностей в обмен на мнимую помощь в развитии.

Видя закулисную эксплуатацию ресурсов стран, где находится вверенная им паства, они убедились, что западный подход построен на примате экономической и политической выгоды. Часто такие выводы определяли мировоззрение африканских епископов[10]. Особенно выразительны размышления гвинейского кардинала Роберта Сара, назвавшего западную демократию купленной капиталом, а нерегулярные конференции и западные дотации – попытками прикрыть корыстные дела, совершаемые в тени[11]. Всё чаще звучат обвинения в намеренном создании препятствий для посткризисного восстановления нуждающихся стран. Например, резкой критике подвергается санкционное давление на Сирию, а в недавнем прошлом – и на Ирак, из-за чего сокращаются объёмы помощи нуждающимся и нарушается логистика её поставки[12].

Тон критике задаёт сам Франциск, чей вклад в модернизацию структуры управления и позиции церкви трудно переоценить. Выпущенными в период его понтификата[13] энцикликами и наставлениями Франциск смог значительно реформировать католическое социальное учение, перенеся фокус поиска общего благоденствия с социального на межгосударственный уровень.

Понтифик считает, что ограниченные ресурсы и бедность, с которыми сталкиваются католики Юга и Востока, в особенности Африки, – следствие господства культуры потребления и меркантилизма, разжигающей аппетиты богатого меньшинства и толкающей его к получению прибыли за счёт беднейших и наиболее незащищённых. Получается, говорит Франциск, что колониализм никуда не пропал, но, напротив, приобрёл больший иммунитет к борьбе, приняв замаскированную и виртуализированную форму[14]. В апреле 2019 г. понтифик обвинил США и Европу в гибели детей и мирного населения в кризисных регионах. Эти печальные явления Франциск связал с алчным стремлением западных политиков и бизнесменов продавать оружие в очаги нестабильности, что способствует продлению анархии[15].

Звучащая из уст Франциска критика Запада не ограничивается антиколониальными нарративами. Папа обращает внимание на глобальные последствия погони богатого меньшинства за доходами и тающей гегемонией[16]. Так, в преддверии 28-й рамочной конференции ООН по вопросам климата в Дубае в декабре 2023 г. он выпустил наставление “Laudate Deum”, в котором обвинил развитые страны, в частности Соединённые Штаты, в безответственном образе жизни, влекущем за собой повышение выбросов CO₂ в атмосферу, и перекладывании ответственности за климатические проблемы на развивающиеся страны[17].

Начинает формироваться новая элита РКЦ, убеждённая в деструктивной деятельности развитых западных стран в борьбе с глобальными вызовами. Схожие нарративы составляют идейную основу российского позиционирования на глобальной арене.

Дополнительный фактор, способствующий сближению

Церемония открытия парижской Олимпиады в июле 2024 г., которая содержала компонент высмеивания христианских сюжетов и символов, вызвала негативную реакцию христиан по всему миру. Агрессивная пропаганда нравов, противоречащих христианскому мировоззрению, способствует тому, что католическая церковь в меру сил пытается сопротивляться попыткам евроатлантистов навязать ей свои взгляды и убеждения. Особенно отчётливо сопротивление наблюдается на периферии мирового католицизма. Так, острой критике высшего африканского духовенства[18] подвергся документ “Fiducia supplicans”, принятый в Ватикане в декабре 2023 г.[19] и дозволяющий священникам по своему усмотрению в нелитургической форме благословлять людей, расторгших брак, состоящих в сожительстве или однополых отношениях.

Несмотря на, казалось бы, «прогрессивный» характер документа, ответственная за его разработку Дикастерия доктрины веры подчеркнула, что в вопросах благословления не нужно путать пастырскую и доктринальную функции церкви[20]. Это означает, что римская церковь открыта для грешников, ищущих благословления, но не благословит их попыток идти наперекор доктрине, имеющей прямое библейское происхождение и многовековую историю[21]. Упомянутый документ, таким образом, носит компромиссный характер, а его появление вызвано отсутствием у Святого престола инструмента, позволяющего давать отпор, пропорциональный западному давлению.

Это показывает, что, вопреки распространённому в России мнению, «новые культурные ценности» западного сообщества встречают сопротивление не только «на местах», но и в самом центре католического мира.

В апреле 2024 г. Ватикан обнародовал документ, содержащий последовательную критику гендерной теории и иных заблуждений и называющий их унизительными для человеческого достоинства и покушающимися на Божий замысел[22].

Итак, Папский Престол, как совокупность духовного (Римско-католическая церковь) и светского (Государство-град Ватикан) начал, и российская власть, имеющая тесные связи с РПЦ, обладают точками соприкосновения в системе мировосприятия и ценнос­тей. Поддержание и развитие диалога по межгосударственному и межцерковному каналам будет важным фактором в процессе формирования нового мироустройства, в установлении которого заинтересованы обе стороны.

Дополнительно, сама коммуникация позволит укрепить традиционные ценности перед лицом насаждаемых Западом девиаций, а также привлечь к диалогу представителей других государств и религий, разделяющих традиционные подходы. Приверженность устоявшимся нормам социального и биологического поведения должна стать важным нарративом, универсальным менталитетом стран и институтов, принимающих участие в формировании нового мира.

Почему РКЦ и папа могут помочь?

Осознавая свою неспособность конкурировать с великими державами в определении международной повестки, Ватикан в годы понтификата Франциска активно использует публичную дипломатию, дабы не уходить из глобального медийного пространства. Подход берёт начало в 1963 г., когда был издан документ “Inter Mirifica”[23], рассматривающий медиа как эффективный инструмент проповеди слова Божьего, однако именно на каденцию Франциска пришлось резкое повышение медиаактивности. Обусловлено это беспрецедентным ростом неосекуляризма и кризисом традиционных ценностей в развитых странах[24].

При Франциске неоколониализм и агрессивный капитализм не только стали объектами критики Святого престола в силу взглядов новых клириков, но и заняли важное место в повестке публичной дипломатии РКЦ, позволяющей ей создавать себе положительную репутацию среди паствы в странах мирового большинства. Особое место в публичной дипломатии Ватикана и папы занимают призывы к борьбе с бедностью и социальной несправедливостью, а также пропаганда справедливого мироустройства, не противоречащего социальной доктрине РКЦ. Довольно часто понтифик общается с паствой и особенно с детьми, принимает участие в благотворительных акциях и посещает страны, население которых испытывает дефицит благ, доступных для развитых обществ[25]. Более того, Франциск не боится говорить о проблемах внутри церкви[26] и осуждать виновных, что резко отличает его от предыдущих понтификов.

Популярность РКЦ и лично Франциска высока: по данным Центра религии и общества Бенедикта XVI в Лондоне, около 80 процентов практикующих католиков в возрасте до 30 лет положительно оценивают деятельность понтифика[27]. Примерно такие же данные получают составители других опросов[28]. «Он один из нас», – сказали о Франциске кенийцы, обрадованные его визитом и проповедью с острой критикой всех форм колониализма и его последствий[29].

Всё это делает РКЦ и её главу влиятельными и авторитетными контрагентами, взаимодействие с которыми создаёт резонанс, достойный внимания мировой общественности и СМИ, что, в свою очередь, должно благотворно сказаться на российском внешнеполитическом образе.

В последнее время важное место в публичной дипломатии Франциска занимает украинский кризис. Мнение руководства католической церкви и особенно Франциска отличается от преобладающего западного дискурса. В то время как коллективный Запад ведёт войну против России в медиапространстве, понтифик говорит о великой русской культуре[30] и гуманизме её носителей. Он утверждает, что «лай НАТО у дверей России» мог спровоцировать ответ российской стороны, стремившейся обеспечить свою безопасность[31], и позволяет себе заявлять, что накачивание Украины оружием – безрассудство, а мудрость и мужество заключаются в поднятии белого флага и начале переговоров с Москвой[32]. Последнее заявление, сделанное в феврале-марте 2024 г., вызвало шквал критики со стороны западных и украинских политиков, инфлюенсеров и духовенства[33]. Особенно отличился глава евродипломатии Боррель, заявивший, что Папа оказался в саду, где его никто не ждёт[34]. С учётом того, что «садом» этот чиновник традиционно называет цивилизованное западное сообщество, противостоящее «окружающим джунглям», становится понятно, что западные лидеры дистанцировались от Папы, предоставив ему возможность оставаться «в дебрях», т.е. среди развивающихся государств.

Франциск часто говорит о необходимости сотрудничества по гуманитарным вопросам[35] и предлагает посреднические услуги в урегулировании кризиса. У РКЦ, конечно, есть собственные интересы на Украине, которые касаются прежде всего укрепления там греко-католических епархий и диацезов латинского обряда. В свою очередь, активная деятельность католиков и униатов на украинских территориях нежелательна для российских государственных органов и Московского патриархата. Наращивание католического присутствия может привести к дальнейшей религиозной дестабилизации и, как следствие, усугублению положения прихожан УПЦ Московского патриархата, и без того подвергающихся гонениям раскольнической ПЦУ и киевского режима.

Не нужно забывать, что, хотя у России и Ватикана есть точки соприкосновения, они применяют разные тактики для достижения нового миропорядка. По этой причине ватиканские мирные предложения по Украине неприемлемы для России[36], что создаёт препятствие для диалога. Однако сам факт, что Святой престол выступает за скорейшее урегулирование, а не призывает к продолжению боевых действий, как это делает большинство западных политиков[37], говорит о возможности выстраивания взаимоотношений.

Перспективы взаимодействия и потенциальные дивиденды

Российско-ватиканское взаимодействие, конечно, – не самоцель. Для достижения стратегических целей светской и духовной Москвы необходима совместная с Ватиканом реализация инициатив, успех которых будет транслироваться в СМИ стран, находящихся в центре внимания России.

Одним из наиболее перспективных направлений может стать гуманитарная помощь страждущим в регионах большого Ближнего Востока и Африки. При этом вспомоществования должны быть предоставлены всем нуждающимся, независимо от вероисповедания. Инклюзивная помощь – основа общей стабилизации и профилактика новых межрелигиозных споров, считают сами местные христиане[38]. По этой причине в фокусе внимания должны быть не только Сирия, Ирак, Ливан и Палестина, как страны традиционного проживания ближневосточных христиан, но и Йемен и Ливия, где христиан почти нет, однако в нужде пребывает основная часть населения.

Совместная работа со Святым престолом в кризисных точках земного шара должна вестись исключительно с согласия местных правительств и при их участии. Гуманитарные инициативы, выбранные как основа тактики помощи, в наименьшей степени затрагивают суверенные права государства-реципиента, что пресечёт попытки обвинить Россию во вмешательстве во внутренние дела. Более того, согласие местных властей, испытывающих трудности с обеспечением базовых потребностей своих жителей, будет означать не только снижение внутренней напряжённости, но и большой прогресс в деле глобальной стабилизации, предшествующей появлению нового многополярного мироустройства.

На практике сотрудничество могло бы представлять собой взаимодействие российских гуманитарных колонн с католическими благотворительными учреждениями и главами диацезов, где организуется сбор помощи. Существенно повысит эффективность совместных проектов вовлечение РПЦ, в частности, Северо-Африканской епархии Патриаршего экзархата в Африке, имеющей опыт оказания помощи нуждающимся[39], а также взаимодействия с местными государственными[40] и религиозными структурами[41].

Учитывая стремление папы найти вариант упрощения механизма предоставления гумпомощи жителям Сирии и Ирака[42], Россия может попытаться склонить Престол в сторону принятия нового механизма доставки гуманитарных грузов в САР. Этот проект предполагает оказание помощи через Дамаск и распространяется на большее число жителей, чем трансграничный механизм доставки гумпомощи, проходящий через зоны, занятые сирийскими повстанцами и контролируемые США и их сателлитами[43]. Если от Ватикана не удастся получить прямую поддержку, следует добиваться его участия в поиске компромисса по этому вопросу[44].

Успех совместных гуманитарных инициатив будет означать фактическое признание Ватиканом созидательных усилий России на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Что особенно важно, Святой престол таким образом автоматически признает присутствие здесь, а также в Центральной и Южной Африке созданного в 2021 г. Патриаршего экзархата РПЦ, если последний согласится на сотрудничество с католиками.

Деятельность этой административной единицы РПЦ с момента её учреждения регулярно оспаривает Александрийский патриархат[45], который до сих пор не смирился с потерей своего клира и прихожан, пожелавших перейти в Русскую церковь. Это случилось после того, как Александрийский патриарх Феодорос II по примеру Константинопольского патриарха Варфоломея поддержал раскольническую ПЦУ[46]. В условиях, когда эти две патриархии самозванно претендуют на непререкаемый авторитет в православном мире[47], а Святой престол не признаёт ПЦУ[48], взаимодействие РПЦ с Ватиканом по второму треку станет подтверждением авантюрного характера действий Александрии и Фанара на Украине и повысит престиж РПЦ.

В Африке Южнее Сахары по-прежнему активны террористические группировки[49], среди которых «Боко-харам»[50] в Нигерии, Нигере, Чаде и Камеруне, ADF («Союзные демократические силы»)[51] в Уганде и восточной части ДР Конго, радикальные исламисты JNIM[52] в Мали, повстанцы-радикалы, развязавшие гражданскую войну в ЦАР, а также группировка «Аш-Шабаб», почти два десятилетия терроризирующая государства Африканского рога. В условиях, когда в ряде этих стран присутствуют российские военные инструкторы, помогающие местным режимам бороться с террористами[53], здесь также уместно сконцентрироваться на гуманитарных инициативах, актуальность которых сохраняется из-за катаклизмов, дефицита питьевой воды, продовольствия и медикаментов. При согласии РПЦ работать с католиками основой взаимодействия может стать опыт сбора продовольственной помощи и создания инфраструктуры[54] как упомянутой выше Северо-[55], так и Южно-Африканской епархий новосозданного Экзархата. Со стороны российских государственных институтов к процессу могло бы подключиться Россотрудничество, а со стороны Ватикана – те же благотворительные организации и местные католические диацезы.

Нельзя, однако, допустить, чтобы, предоставляя гумпомощь, РКЦ пыталась расширить влияние в зонах пастырской проповеди Африканского экзархата РПЦ. Для этого нужно укреплять положительную репутацию Экзархата, в результате чего количество прихожан РПЦ будет увеличиваться. Для этого компетентным светским органам Москвы следует оказать помощь Русской православной церкви в утверждении в Африке. В результате помимо окормления российских специалистов и военнослужащих, несущих службу в Африканском корпусе, а также работы с африканскими прихожанами, две новые африканские епархии РПЦ смогут активнее распространять русский язык, образование и культуру, наращивать масштабы строительства социальной инфраструктуры[56] [57]. Если Московский патриархат сочтёт полезным и нужным действовать на этих направлениях, он внесёт существенный вклад в общую стратегию России по привлечению из Африки ценного человеческого капитала и создания (или расширения) перспективных политических и экономических связей с региональными государствами.

Присутствие в большом Африканском регионе и на Ближнем Востоке Ватикана, с одной стороны, и российских государственных и церковных структур, с другой, создаёт потенциал для конкуренции. Но её можно избежать, сосредоточившись на сотрудничестве в гуманитарной области и точках соприкосновения в мировоззренческих вопросах.

Сейчас созидательные действия Москвы и РПЦ практически не доходят до СМИ стран, наиболее интересных России для сотрудничества, а порой и вовсе подвергаются искажению западной пропагандой[58]. В этих условиях медийная система католической церкви как важнейшая составляющая её репутации в странах мирового большинства может помочь пробить информационный кордон, который пытаются выстроить вокруг России западные медиа.

Заключение

Сотрудничество Москвы с Ватиканом в гуманитарной сфере повысит международную репутацию России. Оно будет заключаться в оказании инклюзивной помощи всем нуждающимся, кто пострадал от последствий западного материализма и «агрессивного капитализма-глобализма», и станет своеобразным приглашением со стороны России в клуб государств, начавших выстраивать новую систему международных отношений. Таким образом, наша страна сможет ближе подойти к достижению своей стратегической цели, используя созидание и помощь, а не силовые приёмы[59]. Поддержка, оказанная государствам и народам в рамках совместных со Святым престолом проектов, будет означать приглашение их не просто в формирующийся постгегемонистский мир, но и к участию в создании новых институтов и межгосударственных связей, что может быть реализовано только коллективными усилиями.

Успех инициативы будет зависеть от того, удастся ли наладить межцерковное взаимодействие РПЦ и РКЦ. В отличие от светского канала связи, здесь имеется серьёзный конкурентный потенциал и исторически сложившееся отсутствие партнёрского диалога. Но проблема преодолима и решается интенсификацией действий РПЦ в новых епархиях. Поддержка, пусть даже косвенная, которую может дать Рим Московскому патриархату в его споре с Александрией и Фанаром, реальна в силу понимания Ватиканом того, что центром мирового православия является Москва. Это может стать ценным аргументом в пользу вовлечения РПЦ в диалог по второму каналу связи.

Данный момент отличается кардинальным изменением структуры управления католической церковью и накоплением точек соприкосновения в мироощущении России и Святого престола. Он благоприятен для активизации отношений.

В то же время возраст, здоровье понтифика и возможность его отречения[60] говорят о том, что с прагматичным взаимодействием следовало бы поторопиться. Но даже если во главе католической церкви окажутся папа и курия, склоняющиеся к консерватизму, у России, вероятно, сохранится шанс на продолжение сотрудничества. Оно будет основано не только на внимании к нуждам стран мирового большинства (как сказано выше, это превращается в необратимую для Ватикана реальность), но и на традиционных ценностях, которые могут стать причиной ещё большего расхождения между Святым престолом и Западом. Для РПЦ, однако, консерватизм нового папы может означать активацию доктринальных споров с Римом. Однако если обе стороны сохранят интерес к диалогу, для сотрудничества им потребуется дистанцироваться от доктринальных разногласий, а также дать друг другу гарантии уважения пастырского окормления в пределах соответствующих юрисдикций.

Автор: Павел Малютин, стажёр-исследователь Института мировой военной экономики и стратегии, Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»