Волна потрясений на Ближнем Востоке заставила многих экспертов заняться поисками вероятных очагов народных революций за пределами региона. Среди кандидатов называли Китай, указывая на потенциальные источники недовольства – однопартийная власть, имущественное расслоение, рост цен на продовольствие, проблемы с трудоустройством молодежи. Однако весьма важной причины ближневосточных революций в этом списке не оказалось. Китайцам не нужно выходить на улицы с требованием отставки лидера. Люди прекрасно знают, что в назначенный срок первое лицо в партии и государстве уступит место преемнику.
Имя будущего главы Поднебесной известно еще со второй половины 2000-х годов. Это Си Цзиньпин – член постоянного комитета Политбюро ЦК КПК и заместитель председателя КНР. Официально о том, что именно он вскоре займет высшие посты, нигде не сказано. Тем не менее, нынешние должности Си предопределяют его грядущее возвышение. Окончательно это прояснилось в октябре 2010 г., когда на партийном пленуме Си Цзиньпин был утвержден заместителем председателя Военсовета ЦК КПК.
Коллективное руководство китайского Политбюро намного гибче и стабильнее, чем режимы Ближнего Востока, десятилетиями возглавляемые единоличными правителями. Между китайскими «принцами» (так называют руководителей, которые являются потомками партийных лидеров прошлого столетия, один из них Си Цзиньпин) и сыновьями ближневосточных лидеров, которых те прочили себе в преемники, невозможно поставить знак равенства. Отцы китайских «принцев» давно ушли на покой или в мир иной, они уже не оказывают влияния на принятие политических решений. Большинство «принцев» успешно занимаются бизнесом и старательно избегают публичности. Те из них, кто вошел в политическую элиту, продемонстрировали собственные управленческие способности.
Корпорация «Политбюро»
Сейчас генсеком ЦК, главой государства и председателем партийного Военсовета является Ху Цзиньтао, но в ближайшие несколько лет ему предстоит передать все эти посты преемнику. Срок пребывания на китайском политическом олимпе ограничен десятью годами. За это время проходит два партийных съезда – на первом из них в начале десятилетия лидер получает власть, при этом происходит значительное обновление состава Политбюро, куда приходит новое поколение руководителей (в этот момент им около 60 лет). Через пять лет, на следующем съезде, полномочия лидера продлевают, и лишь единицы из числа высших партийных руководителей отправляются на пенсию. Но с наступлением нового десятилетия приходит время для очередного обновления элиты, когда приблизившиеся к семидесятилетнему рубежу члены Политбюро уходят на покой. Следующий политический цикл начнется в Китае осенью 2012 г., когда на XVIII съезде КПК Ху Цзиньтао должен будет покинуть ряды Политбюро, а место генсека займет Си Цзиньпин. Весной 2013 г. он станет председателем КНР.
При реализации сценария передачи власти неожиданностей быть не должно. Тем не менее, остается неясным – кто и как подыскивает кандидатуру будущего руководителя, ведь самый важный отбор происходит еще до того, как за него проголосуют члены ЦК или депутаты парламента. Во времена правления Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина лидер самолично мог выбрать преемника, теперь этот вопрос решают на высшем уровне китайской элиты. Понять происходящее отчасти помогают опубликованные на сайте Wikileaks телеграммы американского посольства в Пекине. Подготовленные знающими страну дипломатами на основании бесед с информированными китайскими источниками, эти материалы вряд ли раскрывают всю сложность современной политики в КНР. Однако они выглядят более взвешенно и реалистично, чем скупые сообщения официальных СМИ или публикации гонконгских политических журналов, наполненные резкими эмоциональными оценками и недостоверными рассказами об углубляющемся расколе в партийных верхах.
Один из собеседников американских дипломатов заметил, что высшее партийное руководство Китая по структуре похоже на правление крупной корпорации. На внутренние процессы в этой организации влияют экономические интересы, а также соперничество между «принцами» и теми, кто поднялся к вершинам власти самостоятельно. Заметим, что Си Цзиньпин относится к числу «принцев» – он родился в 1953 г. в семье высокопоставленного чиновника Си Чжунсюня. «Принцев», как считается, объединяет сознание того, что они, будучи потомками революционеров, проливавших кровь ради победы КПК и создания нового государства, должны продолжить дело отцов, участвуя в управлении страной. Решения постоянного комитета Политбюро принимают как на заседании совета корпорации, где более крупная доля акций означает более весомый голос, «у Ху Цзиньтао больше всего акций, поэтому его мнение наиболее весомо». Формальные голосования в Политбюро проводят крайне редко – «это система консенсуса, в которой члены обладают правом вето».
Источник посольства Соединенных Штатов нашел очень удачные сравнения, близкие и понятные для американцев: Политбюро – это бизнес, а не коммунизм, у многих представителей высшей элиты есть собственные деловые интересы, при этом решение вопросов на этом уровне проходит в демократической атмосфере. Вместе с тем «скрытые интересы» зачастую влияют на принятие решений и становятся препятствием для преобразований, когда руководители пытаются защитить выгоды своих приближенных. Неформальные, прежде всего семейные, связи лидеров с мощными экономическими структурами накладывают отпечаток на общее направление политики государства. Местные начальники всегда поддерживают политику быстрого роста и выступают против реформ, которые могут сказаться на их интересах. На уровне центрального руководства сторонники «роста на первом месте» также сильнее тех, кто хотел бы ограничить аппетиты экономической элиты и перераспределить более значительную часть национального дохода в пользу малоимущих.
Внутрикорпоративная демократия защищает партию от разрушительного соперничества между группировками, механизм периодической смены руководства сделал систему более стабильной и предсказуемой. Однако в этих условиях даже самое незначительное отклонение от сценария может стать источником слухов и сомнений. Си Цзиньпина продвигают к власти по пути, которым десять лет назад прошел Ху Цзиньтао – он в том же порядке занимает те же «предстартовые» должности, с которых впоследствии сможет достичь вершины власти. Этот сценарий был нарушен при назначении Си Цзиньпина зампредом Военсовета ЦК КПК. Ху Цзиньтао занял это место в 1999 г., за три года до назначения генсеком ЦК КПК в 2002 году. Собравшийся осенью 2009 г. пленум ЦК КПК в отношении Си Цзиньпина аналогичного решения не принял, что дало основания усомниться в прочности его статуса преемника. Назначение Си на этот пост запоздало на год, все это время эксперты гадали, не предвещает ли заминка появления другого кандидата.
Считается, что Ху Цзиньтао и близкие к нему члены «комсомольской группы» (они связаны по совместной работе в Коммунистическом союзе молодежи Китая в 1980-е гг.) хотели видеть в роли лидера не «принца» Си Цзиньпина, а более близкого им по духу Ли Кэцяна – ныне он входит в постоянный комитет Политбюро и является вице-премьером. По нынешнему сценарию в 2013 г. ему предстоит стать премьером Госсовета КНР и вторым лицом в правящем тандеме. Тем не менее, серьезных оснований говорить о готовящейся «рокировке» все же не было. Техническая реализация такого плана без нарушения сложившихся правил потребовала бы смены нынешних постов преемников. В частности, чтобы Ли Кэцян смог претендовать на должность председателя КНР, его нужно загодя назначить заместителем председателя, при этом кресло вице-премьера стало бы для него совершенно излишним. Внезапное выдвижение Ли на место Си грозило стать источником нестабильности. За рубежом это событие восприняли бы как признак раскола и возобновления фракционной борьбы внутри партийной верхушки, что неминуемо привело бы к подрыву доверия в экономической сфере – мало ли какие неприятности начнутся дальше. Ничего подобного не произошло. Китайская элита старается твердо исполнять прежние договоренности, понимая, что в противном случае проигравшими окажутся все.
Годовое промедление с назначением Си Цзиньпина зампредом Военсовета ЦК, по словам собеседника американских дипломатов, могло быть связано с коротким сроком пребывания Си в Политбюро. Стартовые условия оказались разными – в 1999 г. Ху Цзиньтао находился в Политбюро уже семь лет, а Си Цзиньпин в 2009 г. только два года. И в этом случае задержка стала проявлением осторожности партийного руководства, а не существенных разногласий в его рядах. Расстановка сил осталась неизменной – Си Цзиньпин был и остается единственным реальным преемником. На его стороне поддержка бывшего лидера Цзян Цзэминя и близкого к нему Цзэн Цинхуна, входившего в состав Политбюро до 2007 г., а также других отставников. Не стоит сбрасывать со счетов и революционную родословную «принца». У Ли Кэцяна таких козырей нет.
В 2010 г. среди экспертов стала модной тема взаимоотношений внутри китайского правящего тандема. На фоне строгой сдержанности выступлений Ху Цзиньтао более раскованные и личностно окрашенные слова премьера Вэнь Цзябао выглядят чуть ли не как отступление от «генеральной линии», а это создает новый повод для рассуждений о расколе. В частности, возникли предположения, что Вэнь подходит к политическим реформам более решительно, чем партийно-государственный лидер. В апреле 2010 г. в «Жэньминь жибао» была опубликована статья премьера об опальном генсеке 1980-х гг. Ху Яобане, содержавшая высокую оценку его моральных и деловых качеств. В августе Вэнь Цзябао заявил, что без политических реформ экономические преобразования не принесут результата, а цели модернизации не будут достигнуты. В начале октября в ходе поездки в США премьер дал интервью телеканалу CNN. Вэнь подчеркнул, что людям нужно дать свободу слова и создать им условия для критики работы правительства, заметив: «Я и весь китайский народ верим, что Китай будет добиваться постоянного прогресса, народному требованию демократии и свободы сопротивляться невозможно». В марте 2011 г. на пресс-конференции по итогам сессии парламента премьер сказал американскому журналисту: «Без реформы политической системы реформа экономической системы не может быть успешной, будет опасность утраты уже имеющихся достижений».
Формально Вэнь Цзябао не сказал ничего нового, но китайские неофициальные комментаторы все же пришли к выводу, что в его изложении тема политических преобразований была представлена более четко и продвинуто, чем у других руководителей. Наличие разных акцентов внутри нынешнего тандема можно списать скорее на несходство личных темпераментов – Вэнь Цзябао склонен публично демонстрировать близость к народу, проявлять заботу о простых людях. Ху и Вэнь успешно работают в связке с 2002 г., и срок полномочий этого тандема близится к завершению, что делает разговоры о намечающемся расколе несвоевременными. После XVIII съезда оба одновременно покинут Политбюро.
Можно предположить, что в будущем тандеме роли распределятся иначе. Премьер Ли Кэцян будет осторожным и сдержанным в словах, и его поведение станет отражением стиля «комсомольской группировки». А вот Си Цзиньпин, скорее всего, предпочтет большую раскованность. Ощущение уверенности в себе, основанное на поддержке старых руководителей, и впитанная с детства «элитарность» станут залогом большей независимости. Тем не менее, это не более чем нюансы в поведении людей, спаянных общими интересами.
План для «принца»
Коллегиальность китайского руководства снижает как возможность ошибки, так и ее исправления волевым вмешательством лидера. В этой ситуации никто не будет брать на себя персональную ответственность за рискованные реформы. В ближайшие несколько лет китайская политика будет двигаться по линии, прочерченной нынешней правящей элитой. Первые самостоятельные шаги Си Цзиньпин предпримет не ранее 2013 г., когда получит пост председателя КНР.
Что-то новое в китайской политике может возникнуть в середине десятилетия, когда в 2017 г. состоится XIX партсъезд и Си пойдет на второй срок. Это наиболее подходящее время для того, чтобы заявить о своих идеях и вписать их в руководящие документы. Чтобы оценить, насколько широким будет поле для маневра у Си Цзиньпина, нужно знать расстановку сил в будущем составе постоянного комитета Политбюро – в частности, сколько там будет выдвиженцев Ху Цзиньтао, которые станут естественным противовесом влиянию «принцев». По предварительным оценкам, из семи вакансий как минимум две достанутся «комсомольцам» – в ряды высшего руководства войдут глава отдела единого фронта ЦК КПК Лю Яньдун и глава организационного отдела ЦК КПК Ли Юаньчао.
Скорее всего, после 2012 г. Ху Цзиньтао задержится у власти еще на пару лет, сохранив должность главы партийного военсовета. Это даст ему возможность оказывать политическое влияние на преемника. Точно так же поступил в прошлом десятилетии Цзян Цзэминь – предшественник Ху. Однако по той же традиции Ху Цзиньтао покинет пост еще до XIX съезда. К тому времени по естественным причинам исчерпает себя неформальное покровительство в отношении Си Цзиньпина со стороны прежних руководителей, ведь Цзян Цзэминю к тому времени будет уже за девяносто.
Си Цзиньпину предстоит попрощаться с властью в 2022 г., на ХХ съезде КПК. В Китае принято считать, что КПСС начала движение к утрате власти и распаду страны с «очернения истории» на партийном форуме с таким же порядковым номером, и потому соблазна повторить этот пример, скорее всего, не будет. Часть интеллигенции и зарубежные диссидентские круги регулярно призывают к более решительному разоблачению правления Мао Цзэдуна и реабилитации участников антиправительственного движения 1989 года. Однако подобный шаг мог бы стать сигналом для новых выступлений против власти КПК. Максимум, чего можно ожидать, это перехода от лозунга стабильности, унаследованного от 1990-х и 2000-х гг., к дискурсу осторожных перемен, более детальному и предметному обсуждению планов политических реформ, но не к их практической реализации.
К тому времени изменится и институт «принцев». Считается, что с идеей выдвижения «принцев» старые члены партийного руководства выступили после событий на Тяньаньмэнь и политических перемен в СССР и Восточной Европе. Они полагали, что дети старых коммунистов станут надежным кадровым резервом, которому можно без опасений доверить судьбу страны и правящей партии. Со временем нынешнее первое поколение «принцев» постепенно уйдет на второй план. На смену потомкам сподвижников Мао в сходной роли могут прийти дети следующих поколений элиты, не принимавших участия в создании КНР. Но в этом случае их «семейная аура» будет куда скромнее, что скажется и на влиятельности будущих «принцев». Скорее всего, они полностью растворятся в бизнес-элите и станут практически незаметны на политической сцене.
От преемника не стоит ждать ни наступления в области политических реформ, ни отступления в экономической сфере. Си получит власть посередине 12-й пятилетки (2011–2015). Ему предстоит завершить выполнение плана, который был согласован и одобрен прежним руководством. Намеченная программа существенного улучшения положения дел в социальной сфере предполагает строительство дешевого государственного жилья, повышение государственных доплат к личным медицинским страховкам, рост зарплат и расходов на образование. Если за десятилетие эти проблемы удастся решить, Си оставит след в истории, и соотечественники скажут ему «спасибо».
В прошлом низкие зарплаты помогали поддерживать конкурентоспособность китайских товаров на мировом рынке. Но теперь власть берет курс на повышение доходов населения, и дело тут не только в опасении роста недовольства неимущих. Если китайцы станут не только производителями, но и потребителями, если они получат больше денег и перестанут копить их на «черный день», доверяясь государственной системе социального обеспечения, Китай уменьшит зависимость от внешних рынков. Стране предстоит переход от промышленного обслуживания мировых корпораций к созданию собственных уникальных технологий и продуктов. Эта политика была сформулирована в нулевые годы задолго до ближневосточных революций, но теперь она стала более решительной и конкретной.
Задача Си Цзиньпина – окончательная смена экономической модели, перенос акцента с наращивания объемов и количественных показателей на социальное обеспечение, качество жизни и защиту окружающей среды. В беседе с послом США в 2007 г., в бытность руководителем бурно растущей провинции Чжэцзян, Си Цзиньпин высказывался как сторонник старой модели абсолютного приоритета высоких темпов развития, позволяющих генерировать новое богатство и выделять полученные средства на помощь бедным регионам. Навыки регионального хозяйственника будут оказывать влияние на подходы Си к общенациональной экономической политике, но это вовсе не означает, что он будет препятствовать реализации одобренного политической элитой курса.
При власти Си Цзиньпина страна заметно приблизится к Соединенным Штатам по размеру ВВП, и это будет важная веха в развитии Поднебесной. К концу пятилетки в 2015 г. ВВП Китая должен составить 55 трлн юаней, это примерно 8,5 трлн долларов (а с учетом возможного роста курса юаня и все 9 трлн). К тому времени ВВП США будет около 15 триллионов. Но при сохранении нынешних тенденций к 2022 г. китайский ВВП достигнет 12–13 трлн долларов – с американским он еще не сравняется, но весьма существенно к нему приблизится. Это отразится как на понимании Китаем своего места в мире, так и на акцентах внутриполитической пропаганды – ведь КПК сможет предъявить обществу реальный и несомненный «исторический успех на пути строительства специфически китайского социализма».
Красное и черное
Друг детства Си Цзиньпина поведал американским дипломатам, что преемник отдает себе отчет в том, насколько коррумпирован нынешний Китай. У Си вызывает отторжение всеобщая коммерциализация китайского общества, сопровождаемая появлением нуворишей, продажностью чиновников, потерей ценностей, достоинства и самоуважения, «моральным злом» наркотиков и проституции. Он предположил, что в случае прихода к власти Си «попытается агрессивно заняться этими проблемами, возможно за счет нового денежного класса».
Наступление на экономическую элиту способно обернуться серьезными потерями, поэтому наиболее вероятным направлением усилий будущего лидера станет активизация пропаганды моральных ценностей и заполнение идеологического вакуума. Китайский диссидент-политолог Янь Цзяци осенью 2010 г. перефразировал известное выражение Мао Цзэдуна «Залп “Авроры” принес в Китай марксизм» – «Выстрелы 4 июня 1989 года вынесли марксизм из Китая». Он заявил, что события на Тяньаньмэнь стали «кровавым переворотом», после которого страна вернулась к старому типу общества и к первоначальному периоду накопления капитала. Началось быстрое развитие экономики, но при этом в «эпоху Цзяна и Ху» в Китае не стало истины и справедливости.
Эти яркие рассуждения порождают немало вопросов – в частности, не вполне понятно, в какой период прошлого столетия Китай можно назвать царством справедливости. Вряд ли это эпоха расцвета китайской буржуазии при однопартийном режиме Гоминьдана. Очевидно, речь идет об эгалитарной политике Мао, достигшей апогея во время «культурной революции». Вернуть те времена невозможно, но позитивная память о них может послужить инструментом не только в руках оппозиции, но и властей. Правление Ху Цзиньтао начиналось в 2002–2003 гг. с рассуждений о необходимости уделять большее внимание социальной справедливости, однако сделано было не так много, поэтому Си Цзиньпину придется принять на себя груз завышенных ожиданий общества. В китайской политике становится все более заметным «просвещенный популизм», удовлетворяющий народную потребность в справедливости, но при этом не допускающий нанесения ущерба интересам экономической элиты.
«Красные» устремления Си Цзиньпина проявились во время его поездки в Чунцин в начале декабря 2010 г., где он встретился с другим «принцем» – местным партийным начальником Бо Силаем, сыном ветерана революции, государственного деятеля и реформатора Бо Ибо. Си высоко оценил политику Бо Силая, получившую образное название «петь красное, бить черное» – речь идет о пропаганде позитивных ценностей в сочетании с жестокой борьбой с преступным миром и его покровителями среди чиновников. Оба направления в Чунцине реализуют активнее и жестче, чем в других регионах страны. В полном виде идеологическая программа Бо Силая требует «петь красные песни, читать классические тексты, рассказывать истории, передавать наставления», прославляющие КПК, родину, народных вождей и великие достижения. К примеру, жители города получают на мобильные телефоны смс-сообщения с революционными цитатами. Помимо этого, в Чунцине активнее всего строят социальное жилье для небогатых горожан, а с владельцев нескольких квартир взимают повышенные налоги. Воспроизведение ценностей времен Мао Цзэдуна в сочетании с наведением порядка и социальным обеспечением преподносится как «отражение чаяний народа», и это не так далеко от истины.
Критики напоминают, что родители Бо Силая и он лично пострадали в годы «культурной революции», и потому его увлечение маоистской риторикой кажется удивительным и противоестественным. Однако это противоречие можно объяснить с прагматических позиций – политик, способный опереться на народное недовольство сращиванием криминала с чиновниками, а также на тоску по утраченной социальной справедливости, может ощутимо укрепить свою власть. И если есть желание поставить революционное наследие на службу современности, обойти при этом Мао Цзэдуна практически невозможно.
Выступая в Чунцинском университете, Си Цзиньпин употребил слово «преемник»: «Старайтесь стать всесторонне развитыми строителями социализма и преемниками». Но эти слова были замечены прежде всего потому, что «принцем-преемником» является сам Си. На одном из официозных веб-сайтов появился комментарий о встрече Си и Бо – оба они «красные преемники», у них похожие биографии, «корни красные, стебли прямые», да и к вершинам карьеры они карабкались с самых низов. Возвышение Бо Силая в Политбюро на ближайшем партсъезде помогло бы укрепить позиции Си Цзиньпина, однако часть политической элиты якобы настроена против этого кадрового решения. Ко времени следующего съезда Бо исполнится 68 лет, а в этом возрасте по принятым ныне неформальным правилам члену высшего руководства пора уходить на пенсию. Тем не менее, «пение красного» создает Бо Силаю образ «народного принца», который пригодился бы и Си Цзиньпину.
Содержание официальных речей, которые «преемник» произносит в последние годы во время заграничных вояжей в статусе заместителя председателя КНР, отражает текущую политику Пекина и не содержит намеков на какие-либо личные мнения по этим вопросам. Лишь однажды его неформальные высказывания по поводу международной политики привлекли широкое внимание. Во время визита в Мексику в феврале 2009 г. Си подверг критике «сытых, бездельничающих иностранцев», которые «показывают на Китай пальцем». Он пояснил: «Во-первых, Китай не экспортирует революцию, во-вторых, не экспортирует голод и нищету, в-третьих, не тревожит вас, о чем тут еще можно говорить». Эти высказывания получили позитивный отклик среди националистически настроенной части пользователей китайского Интернета, многие были удивлены подчеркнутой прямотой формулировок. По тем же причинам была недовольна часть китайской элиты – источник американского посольства заметил, что выступление в Мексике показало, что Си «не слишком хорошо воспитан». Однако другие эксперты полагают, что якобы неосторожное высказывание могло быть хорошо подготовленным ходом, попыткой завоевать народные симпатии внутри Китая.
Примечательные оценки биографии и личности Си Цзиньпина дает информация, полученная американскими дипломатами в разговорах с другом детства будущего китайского лидера. Он «крайне амбициозен», уверен в себе, сконцентрирован и с юности движется к избранной цели. В отличие от многих ровесников, которые после «культурной революции» наверстывали упущенные удовольствия, Си предпочел политическую карьеру, став «краснее красного». Это прагматик и реалист, сторонник «элитарности», верящий, что власть партии является ключом к социальной стабильности и силе государства. Он полагает, что «принцы» его поколения выступают как «легитимные наследники» революционных достижений родителей и потому «заслужили право руководить Китаем», именно «элитарность» мешает ему стать «истинным членом» команды Ху Цзиньтао. Си не коррумпирован и не придает большого значения деньгам, женщины считали его «скучным». Однако, несмотря на внешнюю «холодность и расчетливость», он заботился о друзьях, проявляя щедрость и верность.
Особого внимания заслуживает способность Си Цзиньпина тщательно рассчитать траекторию политической карьеры. Его счастливое детство прошло в резиденции в центре Пекина, его отец стремился привить детям самостоятельность, скромность и уважение к революционным традициям. Во времена «культурной революции» отец оказался в тюрьме, а 15-летнего Си отправили для трудовой закалки в деревню, где он провел семь лет. Будущий лидер адаптировался к новой жизни и завоевал авторитет среди крестьян. В 1974 г., на закате «культурной революции», когда отец еще не был реабилитирован, Си вступил в партию и даже стал секретарем деревенской парторганизации. А через год, несмотря на «пятно в биографии», крестьяне выдали ему необходимую рекомендацию для поступления в пекинский технический Университет Цинхуа. В 1978 г. отца назначили партийным руководителем провинции Гуандун, к этому времени Си-младший завершил учебу и поступил на военную службу, он выполнял обязанности секретаря министра обороны Гэн Бяо. Этим назначением Си Цзиньпин, судя по всему, был обязан протекции отца.
В 1983 г. Си отказался от кабинетной работы в столице и стал партийным секретарем в захолустном уезде в провинции Хэбэй. Теперь многие эксперты оценивают этот шаг как свидетельство далеко идущих карьерных устремлений молодого Си, решившего, что добраться до вершины власти можно лишь покинув Пекин. Почти полтора десятилетия он занимал руководящие посты в приморской провинции Фуцзянь, потом руководил провинцией Чжэцзян. В 2007 г., после коррупционного скандала в Шанхае, завершившегося арестом секретаря горкома, Си Цзиньпин на недолгий срок занял эту должность. К этому времени он уже располагал политической поддержкой Цзян Цзэминя и стоящей за ним «шанхайской группой», видевшей в Си потенциального преемника. Он хорошо справился с ролью переходного руководителя в Шанхае, после чего осенью того же года на партийном съезде Си обрел неформальный статус будущего лидера.
Семья преемника тесно связана с внешним миром. Его старшая сестра живет в Канаде, младший брат в Гонконге, а его дочь, по слухам, учится в Гарварде под вымышленным именем. Одним из источников внешнеполитических взглядов Си Цзиньпина является его опыт руководства приморскими провинциями в период их бурного экономического роста. Он выезжал за границу, много общался с иностранными инвесторами, и благодаря этому четко понимает выгоды экономической открытости внешнему миру. Он неплохо знает тайваньцев – остров расположен как раз напротив провинции Фуцзянь. Ему пришлось иметь дело в основном с бизнесменами, но Си наверняка понял, что попытки лишить остров независимости путем военного запугивания обречены на провал, тогда как с помощью экономики привлечь тайваньцев намного легче.
Запись состоявшейся в 2007 г. беседы с американским послом проливает свет на культурные пристрастия Си Цзиньпина. Ему понравился фильм «Спасти рядового Райана», он видел полицейский боевик «Отступники» (римейк гонконгской ленты) и намеревался посмотреть исторический фильм «Флаги наших отцов», посвященный сражению американцев с японцами в битве за Иводзиму. Эта тема была неслучайной – упоминание об Иводзиме позволило Си лишний раз напомнить о китайском вкладе в войну с Японией. Он также сказал, что очень любит «большие и правдивые» голливудские фильмы о войне: «У американцев четкий взгляд на ценности, ясное различение между добром и злом. В американских фильмах добро обычно побеждает». После этого он с неприязнью отозвался о работах нескольких известных китайских режиссеров – они якобы подстраиваются под представления иностранцев о Китае, рассказывают лишь про интриги и неприглядные дела при императорском дворе. Похоже, в этих словах можно найти ключ к будущей политике преемника в области культуры и идеологии – больше четкости в пропаганде ценностей, меньше копания в злодеяниях прошлого.
За плечами будущего китайского лидера богатый политический и жизненный опыт – это «принц», который в юности в суровые времена «культурной революции» был «нищим», жил среди бедных крестьян и освоил сельскохозяйственный труд. Карьерный рост Си Цзиньпина в годы реформ основан прежде всего на его личных заслугах, а не на протекции отца, хотя семейная репутация стала несомненным позитивным фактором в его возвышении. Опираясь на личный опыт общения с различными слоями китайского общества, преемник может стать фигурой, способной во имя долгосрочного стабильного развития Китая объединить разошедшиеся в разных направлениях интересы элиты и народа.
В год прощания Си с постом государственного лидера в 2023-м КНР исполнится 74 года – это будет символический рубеж, ведь достигнув этого возраста в 1991 г. распался Советский Союз, образец которого вдохновлял в середине ХХ века создателей Нового Китая. Неутихающие дискуссии китайских экспертов об уроках советского опыта и недостатках советской модели развития помогают политикам делать необходимые выводы. При этом будущее Китая зависит не только от результатов грядущего десятилетия правления Си Цзиньпина, но и от способности элиты найти ему не менее достойного и способного преемника.
