Избрание Джереми Корбина лидером Лейбористской партии Великобритании — несмотря на противодействие Тони Блэра, Гордона Брауна и большей части лейбористской элиты — стало потрясением для политической системы Великобритании. То, что Корбин, скорее всего, победит, стало ясно всего несколько недель назад. Хотя на момент его решения баллотироваться на пост лидера политические комментаторы рассматривали его как полного аутсайдера. Победа Корбина означает, что с политическими деятелями Великобритании и, возможно, с ее партийной системой что-то не так.
Книга Питера Мэйра «Управляя пустотой» вышла в 2013 году, спустя два года после неожиданной кончины ее автора от сердечного приступа. Очевидно, что Мэйр не предсказывал рост популярности именно Джереми Корбина. Тем не менее, его анализ объясняет, почему такой политик, как Корбин, несмотря ни на что, смог добиться успеха, и дает нам некоторое представление о его шансах на успех в будущем.
Прогнило что-то в партиях Великобритании и Европы
Книга Мэйра посвящена исследованию европейских политических партий — и тому, почему они больше не играют той роли, которую должны играть. Когда-то давно политические партии, такие как Лейбористская, создали живую связь между обществом и сферой принятия политических решений. Они никогда не были совершенны, но позволяли гражданам участвовать в политике и голосовать против правящих партий, если их не устраивали действия правительства.
Но теперь все изменилось. Мэйр утверждает, что происходит два взаимосвязанных процесса. Во-первых,
европейские политические элиты — т.е. люди, которые действительно принимают решения, — приходят к выводу, что им не нужен большой выбор партий и оставляют лишь столько партий, сколько необходимо.
Партии существуют не за счет поддержки со стороны своих членов, а за счет государственного финансирования. Партийные лидеры больше беспокоятся о том, как бы занять место в правительстве, а не о том, чтобы представлять интересы своих избирателей. Во-вторых,
рядовые граждане выходят из партий. Они голосуют все меньше, а если и голосуют, то за разные партии попеременно.
Мэйр утверждает, что это вредит демократии. Цитируя другого политолога, Руди Эндвега, который утверждает, что
«партия… становится представителем правительства в обществе, а не представителем общества в государстве»,
Мэйр делает предположение, что политические партии превращаются в собирательных политтехнологов, обслуживающих государственную власть. Структуры власти и принятия решений все чаще «отгорожены от народа и сторонятся излишней открытости». Как утверждает английский социолог Колин Крауч, это также означает, что политические элиты все меньше и меньше отождествляют себя с избирателями и все больше и больше — с носителями частных интересов, обеспечивающими их финансовой поддержкой и формирующими их представления о том, какая политика приемлема, а какая нет, с коими они взаимодействуют.
Эволюция Лейбористской партии Великобритании
Лейбористская партия всегда была скорее социальным движением, нежели партией, учитывая массовое членство и тесную связь с профсоюзами. Но в последние десятилетия все изменилось. Сменяющие друг друга лидеры лейбористов стремились ослабить роль рядовых членов и отношения с профсоюзами. Мэйр рассказывает о том, как Гордон Браун, предыдущий лидер лейбористов, отклонил предложение, получившее поддержку подавляющего большинства на заседании Лейбористской партии, сказав: «Определять политику нашего правительства и нашей страны должна вся страна, а не горстка людей [на партийном заседании]. Это дело всего нашего общества — и я прислушиваюсь к его позиции». Таков симптом более глобального сдвига. Лидеры Лейбористской партии стали частью политической элиты Великобритании, прочно связанной с государством и вместе с тем лояльной по отношению к финансовому сектору (который в Великобритании оказывает еще большее влияние на политику, чем в США). Членство в Лейбористской партии — как и в других европейских политических партиях — сокращается, а ее избиратели все менее активны.
Избрание Корбина бросило вызов этой тенденции
В рамках реализации плана по реформированию Лейбористской партии, прежняя система избрания лидера (согласно которой одну треть голосов составляли члены парламентской фракции лейбористов, одну треть — рядовые члены и еще одну треть — профсоюзы и другие аффилированные организации) была заменена на более простую, в соответствии с которой парламентская партия выдвигала потенциальных кандидатов (чтобы быть выдвинутым, кандидат должен был иметь поддержку 15 процентов парламентской фракции), но кто именно станет лидером, решали уже рядовые члены партии и «зарегистрированные сторонники» — в процессе голосования.
Эта реформа была задумана для привлечения в Лейбористскую партию обычных граждан и ослабления профсоюзов. Но все получилось несколько не так. Джереми Корбин был выдвинут достаточным количеством депутатов от партии, в том числе теми, кто в действительности не поддерживал его кандидатуру, но хотел, чтобы представители левого крыла Лейбористской партии не чувствовали себя исключенным меньшинством. Однако у Корбина оказалось гораздо больше сторонников, чем рассчитывала лейбористская элита.
Многие из его сторонников были членами профсоюзов — даже если профсоюзы больше не имели своей трети голосов, они могли вдохновить своих членов вступить в Лейбористскую партию и проголосовать за Корбина. Некоторые активные профсоюзы добровольно покинули партию (потому что считали, что партия больше не отстаивает их интересы), но их члены могли сами как отдельные сторонники, обладающие правом голоса, вступать в ряды лейбористов. Многие граждане присоединились к Лейбористской партии, чтобы проголосовать за Корбина, отчасти благодаря широкой социальной кампании в СМИ.
Пока не появились дельные исследования на сей счет, можно предположить, что многие из тех, кто голосовал за Корбина, были недовольны британской политикой жесткой экономии и хотели, чтобы Лейбористская партия активнее ей противостояла. В результате Корбин выиграл с огромным отрывом, получив в гонке четырех кандидатов почти 60% голосов. Говоря языком Мэйра, он преуспел, потому что Лейбористская партия утратила связь со своими сторонниками, что дискредитировало ее лидеров.
Будущее Лейбористской партии по-прежнему туманно
Выборы показали резкое увеличение количества членов и зарегистрированных сторонников Лейбористской партии благодаря тому, что приверженцы Корбина влились в новую политическую систему. Это количество также имеет тенденцию к росту после избрания Корбина лидером партии.
Казалось бы, успех Корбина продемонстрировал, каким образом политические партии могут обращать вспять тенденцию последних десятилетий — если того хотят. Тем не менее, все не так просто. Традиционные партии массового членства начала XX столетия опирались на социальные институты, которых больше не существует. Раньше быть членом Лейбористской партии означало не просто время от времени выбирать лидера — это было вопросом идентичности, вопросом общественной жизни. Популярность лейбористов была также обусловлена индустриальной экономикой Великобритании, объемы которой за последние десятилетия значительно сокращались, даже в Северной Англии. За исключением государственного сектора, профсоюзы сегодня оказываются гораздо слабее. Наконец, Лейбористская партия была чисто британским феноменом: ее позиции были сильны во всей Великобритании, за исключением Северной Ирландии (где у нее был надежный союзник в лице Католической социал-демократической рабочей партии). Но сегодня лейбористы потеряли Шотландию, что существенно ослабило их вес.
Вовсе не очевидно, что новые формы коллективной идентичности, способствовавшие продвижению Джереми Корбина в лидеры, будут служить опорой так же долго, как прежние. Возможно, новый партийный фундамент поможет возродить партии с массовым членством и участием в принятии решений. Но, может быть, и нет. Даже если количество членов партии возрастает, оно по-прежнему не сравнимо с тем, каким оно было в эпоху расцвета Лейбористской партии.
Очевидно лишь то, что Лейбористская партия при Корбине столкнется с непримиримой оппозицией со стороны элит, пришедших на смену «массе» в качестве основного источника ресурсов для партий и политиков. Британские компании — и особенно финансовая элита Лондона — категорически против Корбина и политического проекта, способного дестабилизировать консенсус, который они считают жизненно необходимым для Британии и для собственного благополучия.
Если Мэйр прав и партии утратили связь с тем фундаментом, на который они привыкли опираться, то избрание Корбина можно рассматривать как попытку эту связь воскресить.
Проблема носит двоякий характер. Совсем не очевидно, что фундамент массовых партий остался прежним, но очевидно, что элитам, от которых зависят партии, нравится существующая система и у них есть ресурсы, которые они будут использовать для ее защиты. Вероятно, левые не выбрали бы Корбина лидером лейбористов, если бы думали, что у него был реальный шанс на успех (и действительно многие из тех, кто голосовал за его кандидатуру, сразу же выступили против него). Но что, пожалуй, еще более важно — неясно, сохранились ли те социальные и политические условия, которые когда-то позволили преуспеть таким людям, как Корбин.
Источник: The Washington Post
