Отвратительная вакханалия, которую победители тирании устроили с трупом Муамара Каддафи, стала невеселым предзнаменованием того, что произойдет в Ливии на пути к обещанной Бараком Обамой «демократии». Сами власти из Переходного национального совета, похоже, догадываются, как могут пойти дела, поэтому попросили НАТО не сворачивать операцию, а задержаться. Перспектива участия в еще одной гражданской войне, на сей раз уже не против диктатора, альянс вряд ли обрадует. Однако наблюдать погружение Ливии в хаос триумфаторам в Париже, Лондоне и Риме тоже не захочется. Если, конечно, они окончательно не увязнут в долговых проблемах ЕС, на которых сейчас фокусируется внимание.
Как бы то ни было, ливийская операция в том смысле, в каком она была начата в марте по решению Совета Безопасности ООН, закончена. Каковы ее политические итоги?
Североатлантический альянс провел успешную, как признано им самим, операцию – без единой потери удалось сменить режим в богатом углеводородами государстве. Конечно, многие спрашивают, почему самый сильный в истории блок полгода возился с недееспособной в военном отношении периферийной страной, периодически сталкиваясь с дефицитом то боеприпасов, то каких-то технических возможностей. И ответы о реальном состоянии многих союзников звучат неутешительные. Однако, как ни парадоксально, это не свидетельствует о неудаче, поскольку задача стояла другая.
Фактически поставлен эксперимент: как можно использовать ту реальную НАТО, которая существует, – организацию, где большинство союзников не хотят участвовать в боевых действиях, все без исключения сталкиваются с необходимостью сокращения военных расходов, а политическое единство не очень устойчивое. Неслучайно Соединенные Штаты, единственная полностью дееспособная держава альянса, дистанцировались от боевых действий, предпочтя тактику «лидерства из-за сцены».
Многие в Америке критиковали такой подход, однако на деле он себя оправдал.
Вашингтон воспользовался тщеславием Дэвида Кэмерона и особенно Николя Саркози, которым не терпелось доказать, что Лондон и Париж остаются в обойме великих держав, а кроме того, обеспечить собственные энергетические интересы (Ливия является поставщиком на европейский рынок). Европейским воякам все равно несколько раз приходилось обращаться к американцам за содействием, то техническим, то разведывательным, так что лишний раз напоминать им, кто босс, необязательно.
При этом стало понятно, что альянс даже в нынешнем не блестящем состоянии вполне можно использовать для решения локальных задач, которые европейские страны (хотя бы кто-то из них) считают для себя важными. Этим, кстати, Ливия отличается от Афганистана, где Европа так и не понимает, за что воюет, воспринимая происходящее исключительно как долг лояльности Америке.
Конечно, операция против более серьезного соперника, хотя бы даже Сирии, которая, как считается, следующий кандидат на смену власти, НАТО в таком виде не под силу. Если только Дамаск по каким-то причинам не вознамерится покорить турецкий премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган, обладающий солидными военными возможностями. Вообще по мере утраты монолитности НАТО (а шоком этого года стал отказ Германии поддержать партнеров по альянсу) решающую роль начинают играть амбиции конкретных стран и лидеров, как в ливийском случае определяющим стало тщеславие Никола Саркози.
Как бы то ни было, очевидно, что избыточных задач перед НАТО ставить не будут. США устроит, если ведущие европейские страны по ливийскому сценарию будут способны обеспечивать решение хотя бы средних задач в зоне, непосредственно примыкающей к Европе. Иными словами, НАТО, совершив в конце 1990-х – начале 2000-х неудачную вылазку на глобальную арену, возвращается к региональной роли. Только теперь речь идет не о защите от советской (или несуществующей российской) угрозы, а об обустройстве периферии, будь то нечто, подобное Ливии, или Косово/Балканы.
Еще один политический итог ливийской кампании – это девальвация понятия легитимности в рамках Совета Безопасности ООН. Формально операция против режима Каддафи осуществлялась в точном соответствии с процедурой. Фактически все превратилось в театр абсурда.
Сначала те из числа незападных стран, кто голосовал за резолюцию либо воздерживался, делали вид, что они не понимают, что «бесполетная зона» – это довольно массированное применение силы. Потом «обеспечение бесполетных зон» превратилось в откровенное участие НАТО в гражданской войне и операцию по смене режима вплоть до убийства его руководителя. Что в итоге и увенчалось успехом. Понятно, что ни на что подобное Совбез санкции не давал, но особенных возражений действия союзников не вызвали.
Закрепится ли такая модель «лицемерной легитимации», пока непонятно. Россия, например, в результате ливийского опыта ушла в отказ по Сирии, вслед за ней так же поступил и Китай, который пока предпочитает в СБ ООН держаться позади Москвы. Однако в целом голосование в Совете Безопасности становится все более конъюнктурным, то есть участники не руководствуются какими-то принципами, а вычисляют очень конкретную выгоду для себя. Откуда, при совпадении выгод, иногда возникает и консенсус.
Возросла роль региональных организаций. Скажем, вся военная акция едва ли стала бы возможна, если бы за наказание Каддафи не высказалась Лига арабских государств (причины ее позиции – вопрос отдельный, но это и неважно).
После этого России и Китаю, например, стало понятно, что пытаться быть святее папы римского просто нет смысла. Ведущую роль сыграли арабские монархии Персидского залива: Катар и ОАЭ формально присоединились к коалиции, а Саудовская Аравия ее благословила.
В ливийской кампании в неравной пропорции перемешались разные факторы. Медиаманипулирование (иногда сознательное, иногда неосознанное, но именно оно привело к началу войны). Меркантилизм участников. Невнятное понимание происходящего «в поле» (НАТО только к осени начала разбираться, на чьей стороне воюет). Гуманистический пафос (необходимость предотвратить бойню в Бенгази). Желание рассчитаться с руководителем, который на протяжении многих лет охотно куражился над Западом.
Что будет дальше, не знает никто, так что альянсу задерживаться не стоит. Операцию надо свернуть быстрее, чтобы на блистательную победу не упала тень того, что будет происходить дальше.
А дальнейший сценарий можно примерно вообразить, собрав воедино опыт Ирака, Афганистана и Сомали.
