Президентские выборы в Грузии вызвали у нас интерес,
непропорциональный реальной значимости данного события для России.
Все происходящее в соседней стране отчего-то вообще пробуждает у
отечественных политиков и комментаторов куда более сильные чувства,
чем оно того заслуживает. Правда, и на Западе грузинская политика
воспринималась с непонятной экзальтацией – «молодую демократию» не
уставали нахваливать до недавнего времени.
Как бы то ни было, досрочные выборы в Грузии довольно
примечательны.
Начать стоит с того, что оппозиция добилась большого успеха. Два
месяца назад едва ли кто-то мог представить себе, что разношерстная
компания политиков, объединенная исключительно неприязнью к Михаилу
Саакашвили, лишенная ярких лидеров и сколько-нибудь внятной
программы, наберет треть голосов. И это в очень неблагоприятных
условиях – молниеносная кампания, в которой доминировала власть,
плюс наличие конкурирующих оппозиционных сил.
Не будь президент Грузии даже и после ноябрьского разгона
западным фаворитом, избежать второго тура было бы, конечно,
сложнее. Но справедливости ради надо признать: оппозиция победы
пока что не заслужила. Она получила шанс, который может
использовать, но легко может и упустить.
Итоги выборов создали в Грузии новую политическую ситуацию. С
момента своего избрания три года назад и до недавнего времени
президент Саакашвили действовал в условиях полного
благоприятствования и фактически единоличного правления. Внутри
страны существенных противников у него не было, на Западе любые
действия если не поддерживали, то, как минимум, воспринимали с
пониманием. А все более жесткая позиция Москвы только укрепляла
позиции главы государства.
Теперь неограниченный кредит доверия закончился, ссылаться же
без конца на российские происки невозможно.
Михаилу Саакашвили придется учиться действовать в условиях,
когда немалая часть населения его не поддерживает, а оппоненты
представляют не только себя, но и серьезную долю электората.
Задача оппозиции – сосредоточиться на предстоящих парламентских
выборах. Тем более что референдум, прошедший одновременно с
президентским голосованием, продемонстрировал: население за то,
чтобы они прошли весной. На базе коалиции, поддержавшей Левана
Гачечиладзе, можно создать достаточно сильную партию, способную
составить реальную конкуренцию Единому национальному движению,
которое сегодня контролирует две трети парламента. Это, правда,
требует настоящего объединения и структурирования оппозиционеров,
на которое они, как показывает опыт всего постсоветского
пространства, способны с большим трудом. Амбиции отдельных
политиков, как правило, перевешивают.
Много будет зависеть и от Михаила Саакашвили. В его интересах –
не просто раскол оппозиции, а привлечение на свою сторону наиболее
видных фигур из противоположного лагеря, тем более что многие из
них – его недавние соратники. Не случайно грузинский лидер уже
упомянул о гипотетической возможности приглашения оппонентов в
правительство.
Институционализация оппозиции перевела бы политику Грузии в иное
качество – от модели, при которой смена власти происходит путем
потрясений и переворотов (а до сих пор было только так), к схеме
чередования политических сил в рамках легитимных процедур.
Пока, впрочем, оппозиция явно нацелена не на конструктивное
партийное строительство, а на повторение революции, хотя без
массированной идеологической поддержки с Запада «майдан»
невозможен.
Как ни странно, свой шаг к нормализации грузинской политики
сделал, возможно, неосознанно и инстинктивно, именно Саакашвили.
Принципиальная особенность всей ситуации последних двух с лишним
месяцев заключается в том, что выходом из острого кризиса,
спровоцированного неадекватными действиями власти, стали выборы.
Рассуждать о том, насколько они демократичны, бессмысленно – до
зрелой демократии всему постсоветскому пространству, как до луны.
Однако проведение конкурентного голосования вместо столкновения
стенка на стенку – признак следующего этапа развития.
В прошлом году нечто подобное можно было наблюдать – при всем
огромном различии между этими двумя странами – в двух других
государствах, переживших «цветные» революции, – Киргизии и
Украине.
В Бишкеке президент Курманбек Бакиев, считавшийся слабым и
случайным лидером, тем не менее, умело переиграл своих
многочисленных противников, обойдясь при этом без серьезных
потрясений и хотя бы формально сохранив демократические
механизмы.
Роспуск президентом Украины Виктором Ющенко Верховной рады
поставил элиту на грань жесткого конфликта, однако исходом
многомесячной эпопеи стали все-таки новые выборы, результаты
которых всеми признаны. Стране гарантированы дальнейшие
политические чехарда и буффонада, но там уже скорее всего не будет
революционных переломов, поскольку начали возникать дееспособные
институты власти, способные к коммуникации между собой.
Грузия до сих пор этим похвастаться не могла, поскольку
персонифицированный популистский режим Михаила Саакашвили
препятствовал институциональному развитию.
Теперь такое развитие – в его интересах, рациональный расчет
должен подталкивать к демократии.
Впрочем, история последних двух десятилетий не раз
демонстрировала, что здравомыслие не принадлежит к числу
обязательных качеств политиков на постсоветском пространстве. И это
в равной степени относится как к власти, так и к оппозиции.
