Одной из точек пересечения истории и
современности, вокруг которой выстраивается целая система
координат, является проблема глобализации. Определить сущность
глобализации, придав ей историческое измерение, пытаются многие
авторы в нашей стране и на Западе. С некоторыми результатами
подобных исследований знакомит монография «Циклы и волны глобальной
истории» доктора философских наук Владимира Пантина.
По убеждению автора,
современная глобализация выступает как некий итог и этап
исторического развития. Предлагаемый им термин «глобальная
история», выходя за рамки локальных и всемирных историй,
преодолевает узость европоцентризма-западоцентризма, содержит новый
взгляд на проблему конца истории. Ибо, как считает Пантин,
«современное состояние мира, вопреки идеям “конца истории”,
является далеко не окончательным; уже появляются признаки грядущего
радикального изменения мирового порядка, очередной геоэкономической
и геополитической революции» (с. 232). В связи с этим возникает
необходимость создания особого научного направления – глобальной
истории, новой науки о прошлом, обращенной в будущее. Автор
фактически оспаривает хрестоматийное положение Освальда Шпенглера о
том, что картина «всемирной истории», сложившаяся к нашему времени,
создана исключительно Западом. В отличие от всемирной и локальных
историй, глобальная интересуется всем человечеством. Глобальная
история, как направление, обеспечивает новое качество исследования
исторических процессов, открывает новую парадигму знания и,
несомненно, способствует уяснению сущности современной
глобализации, решению возникающих по ходу ее развития
проблем.
Цикличность истории (а
именно этот аспект прежде всего рассматривается в книге Пантина)
лежит в основе многих концепций. Примером тому может служить, в
частности, и упоминаемая автором «не поддающаяся догматизму
спираль» Артура Шлезингера-младшего. Автор ссылается на те
концепции исторического развития, которые органично сочетаются с
авторской теорией «сверхдлинных» волн глобализации (циклы Жюглара,
Кондратьева, Шпенглера, логистические циклы Броделя); эта
преемственность многократно усиливает убедительность формулировок
российского ученого.
Развивая циклически-волновой подход, Пантин
проводит параллели в области естествознания и считает, что его
подход ближе к методам современной квантовой физики, чем
классической ньютоно-картезианской науки. Такой способ исследования
в значительно большей степени отвечает представлениям современного
человека о его месте в истории и о мире в целом. В этом ключ к
пониманию замысла автора, исследующего глобальную историю «как
область исторического и философского знания» (с.19). Тем более что
в ней затрагивается целый ряд непосредственно философских проблем,
в том числе проблема конца истории, единства и многообразия
исторического процесса, исторического пространства и времени,
причинности, периодизации, структурирования и синхронизации мировой
истории, выбора путей развития и, наконец, проблема смысла
истории.
«Коренной недостаток существующей всемирной
истории, – пишет Пантин, – состоит в том, что в ней никак не
отражено реальное, действительное единство человеческой истории,
теснейшая взаимосвязь всех ее ветвей и подразделений» (с. 15). Более того, это единство приходится
доказывать. Черпая аргументацию из концепции «осевого времени»
Карла Ясперса, для которого «существенная основа единства состоит в
том, что люди встречаются в едином духе всеобщей способности
понимания…» (с.16), автор утверждает: межкультурные и
межцивилизационные взаимодействия играют важную роль для
периодизации истории и ее структуры.
В связи с проблемой периодизации Пантин упоминает работы ряда отечественных и
зарубежных исследователей, в которых намечаются различные рубежи
истории, обозначаются периоды радикальных трансформаций,
рассматриваются механизмы развития глобализации, ограниченность ее
действия (в частности, принцип ограничения культурой). Для описания
волнообразных процессов развития глобализации автор вводит такие
понятия, как «волны интеграции» и «волны дифференциации»,
фактически опираясь на концепцию «централизации» и
«децентрализации» в мировой истории, выдвинутую американским
исследователем Джорджем Модельски. (Последний разработал
классификацию международных отношений, в основу которой положил
принцип доминирования «мировой державы» и характер формируемой ею
«глобальной системы», разделив таким образом историю международных
отношений на циклы, каждый из которых связан с доминированием
какой-либо мировой державы.)
Последовательная смена
таких волн образует циклы глобализации, причем, подчеркивает
Пантин, установленные циклы в целом соответствуют трем важнейшим
периодам мировой истории – Античности, Средневековью и Новому
времени. На протяжении каждого из трех циклов «в эпохи,
соответствующие волнам дифференциации, мир стремительно
расширяется», а в результате геоэкономических и геополитических
революций радикально изменяется мировой порядок. Именно в эти эпохи
события и сдвиги получили в исторической науке название «великих»:
Великая греческая колонизация (VIII–VI вв. до н. э.), Великое
переселение народов (III–VI вв. н. э.), Великие географические
открытия (XV–XVI вв.). В конце каждой волны дифференциации
наблюдается образование очередной великой империи: державы
Александра Македонского в первом цикле, Арабского халифата во
втором и Британской империи в третьем цикле. В эпохи, связанные с
волнами интеграции, мир становится более единым. Возникают великие
торговые пути, транспортные и информационные сети: в период
античной волны интеграции это Великий шелковый путь, в период
средневековой волны – водный торговый путь «из варяг в греки», в
Новое время – мировая сеть железных и автомобильных дорог, сеть
воздушного сообщения и, наконец, глобальная информационная сеть
Интернета и громадные транснациональные потоки капитала.
Чередование волн
дифференциации и интеграции каждый раз «связано с периодическим
возникновением нового, доминирующего в данном глобальном
историческом цикле способа производства, а также связанных с этим
способом производства новых форм социальной и политической
организации» (с. 58). Распространение этих новых экономических,
политических, социальных форм и является «скрытой пружиной»
образования и роста великих империй и универсальных государств.
Достижение же максимальной степени интеграции всякий раз
оборачивается глобальным кризисом и необходимостью наступления
новой волны дифференциации. Так, кризис заставил Римскую империю
переходить к новым, более эффективным методам хозяйствования и
политическим формам, но при этом культурная унификация блокировала
развитие международного рынка. «Парадокс состоял в том, – пишет
Пантин, – что из фактора, благоприятствовавшего международной
торговле, экономическому развитию, культурному общению,
доминирование великих империй в конце концов стало фактором, их
тормозящим» (с.105). «В результате, – отмечает он, – ограниченной
оказывается и сама глобализация, оборачивающаяся унификацией и
разрушением необходимых культурных, социальных, политических
различий, обеспечивающих эволюцию» (там же).
Установить структуру
событий и процессов, происходящих в разных регионах и цивилизациях,
выявить некоторые существенные закономерности глобального
экономического, политического и культурного развития автору
помогают синхронистические таблицы, дающие возможность провести
«перекрестный» анализ массивов исторических событий. Пантин успешно
воспроизводит «объемную картину мощных исторических процессов,
охвативших всю планету». Книга напоминает об известных
универсальных изменениях и сдвигах, связанных с воздействием
природных и социально-исторических факторов (события «осевого
времени», «неолитическая революция», «малый ледниковый период»,
появление универсального средства обмена). Параллельная хронология
позволяет почти наглядно представить себе и сопоставить основные
тренды событий мировой истории. Само собой разумеется, что тяжелую
поступь воинов Цинской империи не сравнить с наступлением
глобального рынка, а систему оповещения и сигнализации в Древней
Персии – с Интернетом. Однако в этом – тождество и различие
процессов исторического бытия, которые, как звенья одной цепи,
укладываются в строгие циклы глобализации.
Сопоставление проблем,
возникающих на протяжении разных циклов мировой истории, позволяет
применить методологию глобальной истории к исследованию процессов
современной глобализации. В частности, в связи с продолжающимся
циклом Нового времени автор предлагает сосредоточиться «на одной из
не решенных до конца проблем всемирной и глобальной истории –
проблеме причин и механизмов генезиса мирового рынка, мирового
капитализма и индустриального общества, которые играют в
современном развитии первостепенную роль» (с. 164). По мнению
Пантина, «отец глобализации» Иммануил Валлерстайн не завершил
анализ введенного им понятия «мир-экономика». В частности, исследуя
период «долгого XVI века» (1450–1640), Валлерстайн так и не
установил, «что же направило на этот раз действие многочисленных
факторов не в сторону образования новых империй, а в сторону
формирования мирового рынка и капитализма» (с. 165). Ведь бурные
события разрушили не просто средневековые империи, а своего рода
«универсальные государства» (термин Арнолда Джозефа Тойнби),
«претендовавшие на “вечное” существование и объединение всего мира»
(с. 167). Почему все попытки «полной и окончательной» интеграции и
универсализации мира в принципе носят ограниченный характер? Автор
не дает развернутого ответа, хотя в книге подробно обсуждается этот
вопрос. Ясно одно: «историческая реальность постоянно меняется, а
формы международной интеграции и складывающийся на этой основе
мировой порядок не поспевают за этими изменениями» (с. 233–234).
Поэтому исследование завершается изложением ряда прогнозов и
сценариев, указывающих на дополнительные тенденции развития. Это,
например, чередование периодов доминирования Востока и Запада при
переходе от одного глобального цикла к другому. Говоря об этой
«сквозной» тенденции, Владимир Пантин, в частности, ссылается на
авторитетных западных исследователей Пола Кеннеди и Андре Франка,
которые сомневаются в том, что Запад удержит лидирующее положение в
мире, и «рассматривают Китай и Японию как главные державы XXI века»
(с. 261).
Итак, современные
процессы глобализации – результат длительного исторического
развития. «В том, чтЧ сейчас называется “глобализацией”, нет ничего
нового, – констатировал Валлерстайн, с которым автор на сей раз
согласен (с. 170). – Это просто естественный способ
функционирования капиталистической мир-системы…»
Александр Кузяков
© Журнал «Россия в глобальной политике», № 4 июль-август 2004
