Россия в глобальной политике

Роль «гавани стабильности» и функции амортизирующего механизма в текущий кризис региональные интеграционные объединения выполняли слабо. И далеко не все они выйдут из текущего кризиса с благоприятными перспективами для углубления интеграции. Журнал «Россия в глобальной политике» совместно с Центром комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики» продолжает публикацию серии статей об изменениях на международной арене.

Первые полтора года пандемии показали разнообразную картину антикризисной реакции в региональных интеграционных объединениях (РИО): от полного провала совместных антикризисных мер в МЕРКОСУР до достаточно высокой (но не всегда своевременной) координации и взаимной поддержки в Европейском союзе. Судьба и будущие перспективы углубления интеграции в каждом отдельном интеграционном блоке во многом зависят именно от эффективности реакции на кризисы и форс-мажорные ситуации, а не только от обычных выгод от обеспечения «трёх свобод» (свободной торговли, движения трудовых и финансовых ресурсов). В одних международных объединениях пандемия в целом укрепила и улучшила перспективы интеграции (ЕС, ЕАЭС, БРИКС), а в других, наоборот, обнажила неспособность и/или нежелание к реальным совместным антикризисным действиям (АСЕАН, МЕРКОСУР, ССАГПЗ[1]). Это может спровоцировать в будущем пересмотр интеграционных предпочтений в сторону других партнёров.  

Надежда на региональную интеграцию как панацею от коронакризиса

Любой кризис – либо шанс для укрепления доверия внутри РИО и углубления интеграции, либо риск разрушения накопленного потенциала. РИО функционируют в различных формах и обладают разной степенью экономической и политической интегрированности – от организаций с совещательными функциями (БРИКС) и зоны свободной торговли (АСЕАН) до общего рынка (МЕРКОСУР, ССАГПЗ) и экономического и политического союза (ЕАЭС и ЕС). Но экономические интеграционные блоки – это всегда больше, чем просто формальные договорённости (прописанные в уставах РИО) об обеспечении свободы торговли товарами, движении трудовых ресурсов и капитала и укреплении конкурентоспособности и сотрудничества. На интеграционных объединениях лежит, хоть и неформально, важная задача по обеспечению антикризисной поддержки и взаимопомощи. Неформальные обязательства в этой части и фактические действия региональных институтов являются важным параметром при принятии решения отдельной страной о вступлении в какое-либо РИО или углублении интеграции в рамках действующего РИО.

Были ли приняты совместные антикризисные действия против COVID на уровне региональных объединений? Имела ли место реальная скоординированная антикризисная реакция на уровне РИО на текущий кризис и какова роль наднациональных региональных институтов в борьбе с пандемией?

В периоды нестабильности РИО должны выполнять функции амортизирующего механизма взаимной поддержки и оперативного реагирования на вызовы. В кризисы часто происходят разрывы и сбои цепочек поставок товаров и добавленной стоимости, сбои финансирования (кредитное сжатие как в кризис 2008–2009 гг.), нестабильность и разрывы на рынках труда (в результате девальваций валют, карантинных ограничений). Всё это проявилось и сейчас.

РИО в этих областях должны работать как амортизирующий механизм, быть «гаванью стабильности», и правила, установленные в рамках РИО, не должны нарушаться в кризисные периоды.

Прежде всего это относится к торговым поставкам и сбоям цепочек добавленной стоимости. В случае сбоев члены РИО должны ожидать, что связи будут оперативно восстановлены (быстрее, чем с остальными странами вне РИО). Для ликвидации дефицита в финансовых ресурсах может помочь организация антикризисных бюджетов или выделение специальных кредитных линий в рамках действующих внутри РИО институтов развития.

Важна оперативность реакции РИО на кризисы. Предполагается, что РИО через собственные институты развития должны заполнять как раз тот временной разрыв (gap), пока глобальные институты развития только начинают реагировать и рассматривать заявки на финансовую помощь. Пусть даже помощь в рамках РИО будет не в таких объёмах, как от глобальных институтов (МВФ, ВБ и других), но важна оперативность получения. 

Если в РИО есть явные страны-лидеры, то и основная ответственность лежит на них. Собственно, от их действий будет зависеть, насколько успешно РИО пройдут период нестабильности и какими будут его дальнейшие перспективы.

Таким образом, для оценки эффективности и уровня координированности антикризисных мер мы анализируем крупнейшие РИО по следующим ключевым для выхода из кризиса COVID-19 сферам: рынки труда и восстановление их связанности (миграции), финансовая поддержка (антикризисные фонды), снятие торговых ограничений, сотрудничество в области производства и снабжения вакцинами, оперативность реагирования на кризис. 

Пёстрая картина антикризисной реакции

Полтора года пандемии показали очень пёструю картину антикризисных ответов в региональных интеграционных объединениях. Ни в одном из них скоординированность антикризисных мер нельзя назвать безупречной: различия находятся в диапазоне от отсутствия какой-либо координации до её удовлетворительного уровня[2].

Реакция в первые два месяца была схожей и дезинтеграционной: было закрыто миграционное сообщение, наложены ограничения на экспорт средств индивидуальной защиты, медикаментов и определённых видов медицинского оборудования и продовольствия (даже внутри интеграционных блоков). Это разорвало связи между рынками труда, а из-за закрытия предприятий на карантин были повреждены межстрановые цепочки добавленной стоимости. Далее РИО различались скоростью и степенью возвращения к исходному состоянию в этих сферах, так и собственно антикризисной политикой.

Евросоюз проявил наибольшую степень координации действий в борьбе с COVID-19 среди других РИО, и это тот случай, когда успех определяется изначально высоким уровнем интеграции. Для борьбы с коронавирусной инфекцией выделены существенные объёмы финансирования через специальные антикризисные бюджетные фонды (100 млрд евро), дополнительная поддержка осуществлялась за счёт монетарной политики ЕЦБ (программа выкупа активов на 750 млрд евро), согласован единый список вакцин и налажена, хоть и с некоторой задержкой, централизованная закупка и распределение вакцин, что привело к наивысшим среди других РИО результатам по уровню вакцинации населения (по состоянию на октябрь 2021 г.). Также запущена единая система цифровых COVID-паспортов, позволяющих без дополнительных требований (сдача ПЦР-тестов) путешествовать внутри Союза. Безусловно, скоординированность стран нельзя назвать безупречной, ряд мер стоило принять более оперативно, однако даже такого уровня координации не наблюдалось ни в одном другом рассмотренном РИО.

ЕАЭС проявил достаточно высокую координацию в финансовой сфере и общих мерах борьбы с пандемией, но пока наблюдается серьёзное отставание в вопросах вакцинации и восстановления полноценного миграционного сообщения.  Институты развития исправно работали (в ЕАБР в 2020 г. произошло рекордное расширение инвестпортфеля на 24 процента, Евразийский фонд стабилизации и развития выдал льготных кредитов на общую сумму в 150 млн долларов в августе-сентябре 2020 г. Киргизии и Белоруссии), выработаны единые торговые правила в отношении экспорта средств индивидуальной защиты вне Союза, а также в ответ на пандемию запущена дополнительная программа развития и поддержки аграрного сектора. Несмотря на первенство России в разработке вакцины, кампания по вакцинации в ЕАЭС серьёзно отстаёт. Это связано с низким уровнем доверия между населением и институтом государства в целом. Единый список одобренных вакцин пока не разработан, а у стран-участниц нет приоритета закупки вакцин производства ЕАЭС, а также сбыта внутри ЕАЭС.  Всё это ставит под вопрос сроки возвращения полноценных миграционных и экономических связей между странами, особенно на фоне всё ещё действующих ограничений на авиарейсы и высоких цен на авиабилеты.

Несмотря на коалиционный и совещательный формат, БРИКС сыграла важную роль в предоставлении оперативной финансовой помощи: уже в марте-июле 2020 г. членам БРИКС были выделены кредиты на борьбу с пандемией через Новый банк развития на общую сумму в 10 млрд долларов, важные для финансирования первых пакетов антикризисной помощи. Признание вакцин и налаживание производства, однако, идёт лишь на уровне двустороннего сотрудничества (Россия – Индия, Россия – Бразилия, Бразилия – Китай). При этом Китай и Россия как крупнейшие разработчики и производители вакцин пока не достигли взаимного признания вакцин.

В АСЕАН наблюдалась координация на словах: принято множество совместных инициатив и деклараций, но до реального воплощения их в жизнь так и не дошло.

Несмотря на наибольший среди остальных РИО спад ВВП, схожесть экономик (зависимость от нефтяных цен) и изначально высокий уровень экономической интеграции (общий рынок и нацеленность на создание валютного союза) члены ССАГПЗ не выработали общих антикризисных мер, кроме более мягких требований при пересечении границ между большинством стран-участниц (со второй половины 2020 г.). Это ускорило восстановление миграционных связей, но серьёзного уровня координации в борьбе с кризисом в ССАГПЗ не было.

МЕРКОСУР – пример отсутствия координации антикризисных мер по причине политической конфронтации двух ключевых участников – Аргентины и Бразилии. Региональные фонды помощи фактически не работали, единой миграционной политики выработано не было, страны использовали кардинально различающиеся стратегии ответа на пандемию (вплоть до попытки естественной выработки коллективного иммунитета в Бразилии в первые месяцы пандемии). На фоне ограниченных возможностей финансирования антикризисных программ правительства стран-членов оказались в очень сложной ситуации. Всё это привело к наибольшим среди других РИО человеческим потерям.

Перспективы региональной интеграции после кризиса

За полтора года пандемии РИО в целом продемонстрировали хаотичную реакцию на кризис, плохую подготовленность и низкий уровень реальной взаимоподдержки. Но за этими средними невысокими показателями скрывается сильный разброс в уровне координации антикризисных мер.

В половине рассмотренных РИО запущены действенные совместные антикризисные меры, гуманитарная и финансовая взаимопомощь в рамках существующих институтов и банков развития (случай ЕС, ЕАЭС, БРИКС). В других наблюдалось лишь сотрудничество на уровне обсуждения проблем и совместных деклараций, но пока без каких-либо значимых реальных антикризисных мер (случай ССАГПЗ и АСЕАН). В МЕРКОСУР политические противоречия фактически заблокировали сотрудничество и антикризисные инициативы, оставив страны наедине со своими проблемами, то есть пандемия обострила кризис регионального управления.

Высокий уровень изначальной интегрированности РИО всё же не определяет высокой координации в кризисные периоды, как это предполагалось. Представляется, что уровень координации в большей степени зависит от наличия страны/стран-лидеров в РИО, заинтересованных в сохранении и углублении интеграции в рамках РИО, выстраивании более тесных отношений и/или усилении влияния на стран-партнёров.

Роль «гавани стабильности» и функции амортизирующего механизма в торговле, поддержании цепочек добавленной стоимости и связанности рынка труда в текущий кризис РИО выполняли слабо.

Даже внутри торговых блоков вводились экспортные ограничения, часть из которых до сих пор не снята[3], а ограничения на передвижения трудовых ресурсов ослабляются очень медленно (случай АСЕАН, ЕАЭС, МЕРКОСУР).

Будущее каждого отдельного интеграционного блока зависит, во-первых, от того, насколько велики «регулярные» выгоды стран от участия в нём: торговые доходы, миграционные трудовые потоки и платежи, возможности получения финансирования, политические выгоды и гарантии безопасности. И, во-вторых, от единоразовых, «антикризисных» выгод: поддержки во время кризисов и других форс-мажорных ситуациях.  Если оба фактора серьёзно «проседают», то и стимулы для участия в данном РИО для стран незначительны. Текущий кризис является стресс-тестом как раз для второго набора выгод. И, как мы видим, далеко не все региональные интеграционные объединения выйдут из текущего кризиса с благоприятными перспективами для углубления интеграции.