Известный журналист Андрей Остальский, арабист, в прошлом корреспондент в Ираке, написал книгу особого жанра. С одной стороны, это типичный роман-триллер со всеми полагающимися перипетиями, драматичной интригой, увлекательными приключениями русского и британского журналистов, судьбы которых причудливо переплетаются на Арабском Востоке. С другой – перед нами почти документальный репортаж о политических трагедиях в Ливане и Ираке, мемуары очевидца, которого судьба забросила в эти страны в один из самых драматических моментов их новейшей истории. Остальский рассказывает о том, чтЧ видел своими глазами, хотя повествование ведется от лица двух вымышленных персонажей.
И ливанские, и иракские события, описываемые в книге, имеют один общий знаменатель – убийства, массовые убийства. Это – жуткая бессмысленность кровопролития, кошмар фанатизма, демонстрация полнейшего пренебрежения человеческими жизнями, идет ли речь о гражданской войне на улицах Бейрута или об ирано-иракской войне, на которой Андрей Остальский работал фронтовым корреспондентом. Иранцы бросали в атаки мальчишек-добровольцев, которые своими телами обезвреживали мины, чтобы в бой вступили регулярные части. Миллион убитых – такова была цена той войны, которую начал Саддам Хусейн, решивший при помощи блицкрига стать величайшим арабским полководцем.
Наиболее яркие страницы книги – это характеристика саддамовского режима. Сильное впечатление производит письмо, которое один из героев произведения пишет своему иракскому другу Самиру, бывшему члену Иракской коммунистической партии. Он вспоминает историю, которую когда-то рассказывал сам Самир, попавший в баасистские застенки в период борьбы с коммунистами. В камеру привели его жену и пригрозили изнасиловать ее целым взводом солдат, если тот не согласится «отречься от членства в компартии, дать показания на партийное руководство: что все они – агенты КГБ» (с. 257). Заметим, что сотрудничество с КГБ инкриминировалось руководителям Иракской компартии в то время, когда Ирак был другом Советского Союза. Советское руководство знало о том, что творит Саддам с коммунистами, но продолжало оказывать помощь багдадскому диктатору.
Герой романа пишет, как узнал от Самира «о том, о чем баасисты говорят на своих тайных собраниях, где изучают Гитлера, Муссолини и Сталина в качестве достойных подражания героев. …И еще ты рассказывал, какая на закрытых партийных семинарах проповедуется звериная ненависть к евреям и что курдов называют “обезьянами”» (сс. 264, 265).
Самир, член ЦК Иракской компартии, действительно поддерживал контакты с КГБ и, видимо, доводил конфиденциальную информацию до Старой площади и Лубянки, желая «нарисовать полную картину фа-шистского ужаса в превращенной в концлагерь стране… Но Москве все эти ужасы были до лампочки. За антиамериканизм они Саддаму не то еще были готовы простить… Ничего такого шокирующего для советского истеблишмента в иракском фашизме не было. Напротив, что-то слышалось родное…» (сс. 311–312).
В конце книги действие происходит уже в 2003 году, когда американцы вторглись в Ирак. Оба журналиста, герои романа, беседуют о перспективах начавшейся войны, и один из них говорит: «Допустим даже, это будет маленькая победоносная война. Но что начнется потом? Ты-то должен знать, что за ящик Пандоры тогда откроется! Что, югославского опыта мало, что ли? А все, что там произошло, – это детские забавы по сравнению с тем, что начнется здесь. Шииты против суннитов, туркоманы против курдов, курды против всех. Баасистов начнут линчевать. А их сыновья – мстить. Вообще, кровная месть во все это вмешается, межклановые и межплеменные разборки. Кто с этим всем справится?» (с. 351).
Никто с этим не справился – нам сейчас это уже известно. Ирак погрузился в кровавую бездну, иракское фиаско нанесло тяжелейший удар по репутации Соединенных Штатов, не говоря уже о погубленном реноме Джорджа Буша-младшего (недавно известный американский политик Уильям Бакли сказал: «Даже если бы Буш изобрел Билль о правах, его бы это уже не спасло»).
Но что было бы, останься Саддам Хусейн у власти? Герой романа Остальского полагает, что Саддам стремился войти в историю «новым Салах-ад-Дином, победителем новых крестоносцев. И для начала, как минимум, отомстить за унижение 1991 года… Ради этого он только и живет, а смерти не боится. И власть без отмщения ему тоже не нужна… Он ищет контактов с “Аль-Каидой”, потому что это для него идеальный вариант – их руками свою страшную месть осуществить» (сс. 351–352).
Теперь уже никто не узнает, действительно ли Саддам планировал, ради того чтобы отомстить Америке, унизившей его во время операции «Буря в пустыне», войти в альянс с «Аль-Каидой» и поделиться с ней элементами имевшегося у него оружия массового поражения. Что оно у него было – общеизвестно: к примеру, отравляющими веществами он убил массу иранцев и курдов – достаточно вспомнить операцию «Аль-Анфаль», в ходе которой только в городе Халабджа погибло пять тысяч человек. Но куда же это оружие девалось?
Очевидно, оно было уничтожено самими иракцами. Тогда почему Саддам Хусейн отказывался допустить в страну международных инспекторов, раз он знал, что никакого оружия массового поражения в Ираке уже нет? Ведь инспекторы подтвердили бы это, а Буш остался бы в дураках, лишившись предлога для развязывания войны.
В книге выдвигается такая версия. Саддам «до последней минуты не верил, что они решатся на полномасштабное вторжение, так, думал, попугают, а в последний момент остановятся… Потом, думал он, рано или поздно в дело вступит ООН, да хоть бы и НАТО. Так или иначе, а придется возобновить международные инспекции, и вот тут-то и выяснится, что никакого оружия массового поражения вовсе нет! …И потом, в следующий раз, когда ЦРУ начнет опять голосить, что программы возобновились, что производство химического и биологического оружия идет полным ходом, – кто же станет их принимать всерьез?» (сс. 448–449).
Ссылаясь на информацию, полученную от губернатора Аль-Хамдани, герой романа утверждает, что «все произведенное оружие было тщательно уничтожено… Программы по созданию оружия массового поражения были свернуты, но таким образом, чтобы их можно было снова развернуть в течение нескольких месяцев. И как только гроза миновала бы, как только удалось бы отменить санкции и прекратить визиты инспекторов ООН – а Россия и Франция обещали этого добиться, – программы можно было бы быстро возобновить… Инспекторам строились всевозможные козни, создавались препятствия, вокруг их приездов возникала подозрительная суета… Потом выдвигались всякие неожиданные условия. То есть делалось все, чтобы поддерживать ощущение: Ирак скрывает какую-то жуткую тайну. Но это был блеф! При этом членам партии на собраниях и командирам среднего да и верхнего звена в армии разъясняли, что на самом деле оружие есть, и очень мощное, но только оно тщательно спрятано. И будет обязательно применено – с сокрушительными для врага последствиями… Таким образом, то, что Багдад твердил всему миру официально, было чистой правдой: никакого оружия массового поражения – ни ядерного, ни химического, ни биологического – на данный момент в Ираке действительно нет! Но этому никто не верит. Не верят американцы, не верят англичане… И сами иракцы, включая армейских генералов и высокопоставленных чиновников, тоже не верят. Они уверены, что это такая военная хитрость… Это двойной… нет, наверно, даже тройной блеф» (сс. 444, 445, 446, 447).
Эти слова вымышленного персонажа, видимо, отражают мнение автора книги, одного из самых знающих и квалифицированных арабистов, и его версия выглядит правдоподобной. Иракский диктатор, с одной стороны, не верил до конца в то, что американцы действительно решатся на вторжение (поэтому он и не принял всерьез предостережение прилетевшего в Багдад Евгения Примакова относительно того, что война вот-вот начнется). А с другой – хотел поддержать в армии и в народе уверенность в том, что у него есть мощное средство сопротивления агрессору.
Кстати, взятые в плен высокопоставленные иракские военные и гражданские чины показали на допросе: Саддам, продолжая считать главным врагом Иран, стремился сохранить у тегеранских правителей убеждение в том, что он располагает неодолимым для них оружием. Понимая, что никто не верит его официальным утверждениям об отсутствии у Ирака такого оружия, он вводил в заблуждение и свой народ, и своих реальных и потенциальных врагов. Кончился этот «двойной или даже тройной блеф» плачевно как для самого Саддама, так и для иракского народа.
Роман Андрея Остальского, хотя речь в нем идет о событиях всего в двух арабских странах, дает читателю возможность понять и то, что происходит по соседству, так как удивительно точно отображены особенности менталитета, политической культуры, новых зловещих тенденций, характерных для всего региона. Книга могла бы иметь такой подзаголовок: «Большая драма Большого Ближнего Востока».
Г.И. Мирский – д. и. н., профессор, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике»
