Россия в глобальной политике

Я выражаю твёрдую готовность учиться усерднее,
 чтобы стать верным солдатом и снять бремя с плеч Генерала,
 который так заботится о боеготовности нашей армии.
Ким Чен Ын в 2006 г.,
 из «Истории о жизни Ким Чен Ына»

Вернувшись из Швейцарии (там он обучался в школе) в КНДР, Ким Чен Ын готовился вслед за старшим братом поступить в Военный университет имени Ким Ир Сена, северокорейский аналог Уэст-Пойнта[1]. Идея отправить братьев в военную академию принадлежала их матери – так она хотела повысить для мальчиков шансы на наследование власти.

Расчёт Ко Ён Хи был очевиден. На одном из немногих фото Ко с сыном, которого она звала Царём Утренней Звезды, мальчик занят раскраской, а мать склоняется над ним. Ким Чен Ыну лет шесть, и он одет в генеральский мундир с четырьмя звёздами на погонах.

В университет, носящий имя его деда, Ким Чен Ын поступил в 2002 г., и там принялся изучать военное управление по системе чучхе – доктрину о том, что Северная Корея может своими силами защититься от любой агрессии. Это был идеологически важный предмет, хотя никаких оснований в реальности такая доктрина не имела. Устойчивость КНДР целиком зависела от Китая.

Тот год оказался поворотным и для будущего наследника, и для режима.

Во-первых, он открыл новую главу в отношениях КНДР и США – они ухудшились. В начале 2002 г. президент Джордж У. Буш назвал Северную Корею частью «оси зла». Он заявил, что наряду с Ираном и Ираком она «вооружается, угрожая миру на планете». «Все страны должны знать, – объявил Буш, – Америка примет все необходимые меры для безопасности своего народа».

Через пару недель после этого выступления Буша Ким Чен Ир официально отметил шестидесятилетие. День рождения вождя всегда отмечался в Северной Корее с большой помпой, но этот был важнее, чем любой другой. В корейской культуре шестидесятилетие – сакральная веха в жизни человека. Это завершение шестидесятилетнего цикла китайского зодиака, которого придерживаются во многих восточноазиатских странах.

Между тем в этом же году в Москве умерла бывшая спутница вождя, мать Ким Чен Нама. Очевидно, что в дни между её уходом и своим шестидесятилетием Ким Чен Ир задумывался о том, что будет после его смерти. По некоторым признакам стало ясно, что подготовка преемника начинается.

Прежде всего, появилась новая «мать народа» – раньше пропаганда именовала так только мать Ким Чен Ира. Народная армия издала шестнадцатистраничную брошюру под названием «Наша почтенная мать, которая предана нашему любимому Верховному главнокомандующему – преданней всех преданных солдат». В радиоэфире скоро зазвучали и песни о «Нашей почтенной матери».

Имени Ко Ён Хи пропаганда не называла, но государственные люди умеют читать между строк, и все понимали, о ком речь. Она удостоилась чести стать новой матерью народа – признак того, что один из её сыновей – первый претендент на наследство вождя.

Так что работа по выдвижению кого-то из её сыновей полным ходом шла ещё до злополучной поездки Ким Чен Нама в токийский Диснейленд, хотя Ко, разумеется, использовала его позорную промашку к выгоде своих детей.

Ко Ён Хи знала, что хлопотать о сыновьях ей осталось недолго.

Рак скоро отнимет её у них.

Ким Чен Ын тем временем, если верить государственным медиа, увлеченно овладевал науками в военной академии. Газеты писали, что молодой человек настолько одарён в военной стратегии, что сам учит преподавателей вместо того, чтобы учиться у них.

В 2004 г. Ким Чен Ын, которому исполнилось двадцать, студент, прошедший лишь часть учебного курса, в два часа ночи «давал инструкции» высшему генералитету, возмущенно отметая их осторожные советы пойти отдохнуть. Время – важная деталь. Ночные бдения за работой – часть легенды о Ким Ир Сене, и эта деталь должна была чётко сигнализировать, что Ын – его естественный преемник.

Генералы в тот вечер, согласно тексту биографии, «исполнились глубокого волнения, поняв, что в жилах генерала Ким Чен Ына течёт самая чистая кровь священной горы Пэкту».

Чистота крови – понятие, важность которого для корейской культуры трудно переоценить. Объявляя себя потомками «крови Пэкту», семейство Кимов эксплуатирует тысячелетнюю культурную доминанту чистоты, дистиллированной в трёх поколениях диктаторов. Пэктусанская родословная в Северной Корее – то же, что происхождение от пионеров в США, только с поправкой на тоталитарную чрезмерность.

В мае 2004 г. мать Ким Чен Ына умерла от рака в парижской клинике. Её тело доставили в Пхеньян для тайного прощания и погребения.

Публично же продолжалось её прославление как «матери народа». Это могло сулить корону любому из двух её сыновей: и Ким Чен Ыну и Ким Чен Чхолю. И действительно, несмотря на то, что Ына выбрали в преемники ещё восьмилеткой, Ким Чен Ир оставлял себе и другую возможность, готовя к высшему посту обоих сыновей.

Ким Чен Ын ещё учился в университете, когда Ким Чен Чхоль поступил в Отдел организации и руководства, вероятно, самую влиятельную организацию в государственном аппарате КНДР. Она контролирует Трудовую партию, правительство, и Государственный комитет обороны. Именно здесь начинал в 1964 г. свою политическую карьеру Ким Чен Ир. Однако в самом начале 2006 г. в южнокорейской прессе стали появляться домыслы, что Ким Чен Чхоль, видимо, оказался не самым подходящим кандидатом на роль вождя. Доказательством того, что у старшего сына Ким Чен Ира не осталось шансов – если шансы и были когда-нибудь – могло служить и его открытое появление в Германии на концертах его кумира, гитариста Эрика Клэптона. Ким Чен Чхоль с малых лет учился играть, и дома в Пхеньяне у него были электрогитара и усилитель.

Японские телерепортёры засняли его во Франкфурте, в Берлине, Лейпциге и Штутгарте, окружённого телохранителями и в компании неизвестной женщины приблизительно его лет. На концертах Ким Чен Чхоль был одет в футболку, иногда и кожаную куртку, его круглое лицо украшали длинные обвислые бакенбарды. И внимание прессы его, казалось, ничуть не возбуждало.

Впрочем, в Северной Корее ничего этого не знали. Огромному большинству граждан страны было неизвестно, что сын вождя знает риффы из “Wonderful Tonight”.

Тем временем двадцатидвухлетний Ким Чен Ын получил университетский диплом – разумеется, с отличием.

Церемония вручения прошла 24 декабря 2006 г., в важный для Северной Кореи день. Отмечалась пятнадцатая годовщина назначения Ким Чен Ира на пост Верховного главнокомандующего Корейкой народной армии. И восмидесятидевятилетие его матери. Северокорейский режим не пренебрегает никакими поводами для торжеств, укрепляющих культ вождя.

Дипломная работа Ким Чен Ына носила название «Компьютерное моделирование для уточнения тактических карт с помощью глобальной навигационной системы (GPS)». Считается, что Ким Чен Ир одобрил этот технический трактат, заметив, что он отражает «великие стратегические теории», созданные его отцом Ким Ир Сеном.

Была или нет такая работа в действительности, а Ким Чен Ыну вручили значок и диплом, в котором было указано, что он – лучший студент своего элитного университета. Ким Чен Ын на церемонии не упустил случая вознести хвалу гению отца.

«В университете, изучая выведенные Верховным главнокомандующим принципы чучхейского военного искусства, я отчетливо увидел, что наш Генерал воистину гений военной мысли», – сказал в тот день Ким Чен Ын на встрече с высшим командованием Корейской народной армии.

Он заявил, что его отец сформулировал выдающиеся идеи в области военной науки, и поклялся, хотя тогда ещё не был объявлен преемником вождя, «быть верным солдатом и снять бремя с плеч Генерала, который так заботится о боеготовности нашей армии».

Так, во всяком случае, описана эта встреча в брошюрке «Истории из жизни Ким Чен Ына», изданной в КНДР в 2017 г., чтобы удовлетворить, как сказано в её предисловии, предполагаемый огромный интерес к личности третьего Кима во всем мире.

После инсульта, настигшего Ким Чен Ира летом 2008 г. с подготовкой преемника пришлось торопиться. Вождь был в коме, «очень болен», и лечить его пригласили французского невролога Франсуа-Ксавье Ру. В больнице у постели вождя находился его младший сын Ким Чен Ын. Но, по словам Ру, было «крайне непросто» понять, что это за человек, потому что Ын «ни с кем из медиков не разговаривал». Потом французский врач прилетал ещё в сентябре и в октябре, понаблюдать, как идёт процесс выздоровления. Сохранялся немалый риск нового инсульта, пояснил мне Ру. Время очевидно работало не на Ким Чен Ира. Меньше, чем через пять месяцев, он официально известил высшее руководство армии и государства, что назначает Ким Чен Ына своим преемником.

Сначала, 8 января 2009 г. – в день двадцатипятилетия Ким Чен Ына, вождь сообщил о своём решении руководству Трудовой партии.

Далее информация двинулась в низовые структуры, оповестили аппаратчиков помельче, одним из которых был Тэ Ён Хо. Тэ работал в Европейском отделе Министерства иностранных дел в огромном здании на площади Ким Ир Сена, что в самом центре Пхеньяна, вернувшись несколькими месяцами ранее из командировки в Лондон.

На собрании его «ячейки» Трудовой партии Кореи объявили, что Ким Чен Ир выбрал в преемники своего сына, Товарища Генерала. Далее им сказали, что так обеспечивается непрерывность революционного процесса – эту мысль подчёркивали снова и снова до самого конца собрания, которое запомнилось Тэ как довольно вялое.

«В этом решении никто и не сомневался, – рассказал мне Тэ спустя несколько лет в Сеуле, – В Северной Корее нам с самых малых лет долбят, что революция будет продолжаться в следующих поколениях».

До того момента даже относительно высокопоставленные чиновники вроде Тэ не знали о семье вождя практически ничего. Бывая за границей, в Европе, Тэ узнал, что дети Ким Чен Ира учатся в Швейцарии, но сколько этих детей и как их зовут, было ему неизвестно.

Простой же народ извещали медленно и не напрямую, едва ли не на подсознательном уровне, особенно обитателей «враждебных» северных областей, где самая тяжёлая жизнь и нет доверия к режиму.

Началось всё в 2009 г., с «Шагов», песни, которая звучала в стенах монаршего дворца более чем за десять лет до этого. Теперь же и простые корейцы стали узнавать бодрую мелодию в духе советских маршей и припев «Ром-пом-пом, ух, шаги».

На юге тоже поняли значение этой песни. Некий аналитик из разведывательного управления, сидя в служебном кабинете в пригороде Сеула, мониторил эфир государственного северокорейского телеканала, Центрального телевидения. Там показывали Ким Чен Ира на каком-то загородном концерте, окружённого, как всегда, ближайшими помощниками, среди которых были его сестра со своим влиятельным мужем и шеф пропагандистского ведомства.

О Ким Чен Ыне южнокорейская разведка не знала почти ничего. В 2009 г. сведения о нём были столь скудны, что разведчики даже имя его писали неправильно и могли лишь догадываться о том, сколько ему лет. «Всё, что касается его, окутано тайной, – писала в те дни южнокорейская газета, – будь это внешность, дата рождения или род занятий».

ЦРУ, прослышав о назначении Ким Чен Ына, принялось обдумывать способы влияния на него. Зная, что оба юных Кима большие поклонники Эрика Клэптона, агенты обратились к артисту с предложением сыграть концерт в Северной Корее. Клэптона убедить удалось, но дальше того дело не двинулось. Ещё разведчики обсуждали вариант с посредничеством какого-нибудь бывшего игрока «Чикаго Буллз». Выбрали для этой миссии Денниса Родмана. Но и этот план не удался – во всяком случае, не удался у ЦРУ.

В самой Северной Корее проблемой мог стать возраст Ким Чен Ына. Общественные и политические отношения в обеих Кореях поныне замешаны на конфуцианстве, где предполагается жёсткая иерархия, в которой возраст приравнивается к авторитету. Ким Чен Ыну было всего двадцать пять: для политической системы, где важные посты ещё занимали восьмидесятилетние соратники его деда – просто младенец.

Более того, о нём не существовало никакого заранее подготовленного мифа. Ким Ир Сена режим превратил в легенду, раздув его военные подвиги, изобразив командиром партизанской армии, победителем японских захватчиков. Потом, для Ким Чен Ира, придумали легенду о яркой звезде и двойной радуге над Пэктусаном.

Ким Ир Сен четверть века потратил на укрепление своей власти, официально объявив себя абсолютным диктатором лишь в 1972 г., когда в стране приняли новую конституцию, предусматривающую фигуру «Верховного Вождя». Следующие двадцать лет он мостил дорогу к этому титулу для сына.

В 1970-х Ким Чен Ира стали продвигать по ступеням партийной иерархии, а с 1974 г. он стал первым кандидатом на роль преемника Ким Ир Сена. Официально миру объявили, что этот человек унаследует государственную власть в КНДР, на шестом съезде Трудовой партии Кореи в 1980 г. Так что к 1994 году, когда умер Ким Ир Сен, у режима было достаточно времени свыкнуться с той идеей, что место вождя займёт его сын, достигший к тому времени уважаемого возраста пятидесяти двух лет, и «пэктусанская кровь» не пресечётся.

А вот Ким Чен Ир не успел подготовить систему к воцарению своего сына, столь юного, что будь он любым другим северокорейским юношей, то ещё отбывал бы воинскую повинность. Инсульт скорректировал календарь вождя, и тот дал команду ближнему кругу приступать к делу.

Начиная с 2009 г. Ким Чен Ын стремительно поднимается по ступеням военной и государственной иерархии, а могущественное министерство пропаганды и агитации принимается строить вокруг него культ личности.

Всюду развешивали плакаты, провозглашающие его продолжателем пэктусанского родословия и «гордостью всего народа».

Государственные издания именовали его «Восхитительным Товарищем» и «Молодым Генералом», «утренней звездой, сияющей над всем народом». Во все соединения Корейской народной армии разослали брошюры под названием «Материалы для разъяснения величия Уважаемого Товарища Генерала Ким Чен Ына». Среди перечисленных там великих деяний героя упоминается, например то, что в возрасте трёх лет он уже стрелял из винтовки и со ста метров попадал в лампочку. В другой версии этой истории ещё ребенком Ын за десять секунд попадал в цель десять раз. В восемь лет он будто бы не просто умел водить грузовик, но управлял им на скорости сто пятьдесят километров в час. К тому же он знал всё, что только можно знать о вооружённых силах, будь то армия, флот или авиация.

В течение 2009 г. северокорейский режим пересматривал конституцию с целью ещё больше укрепить власть верховного вождя и чётко предписать вооружённым силам охранять «сердце революции» – под этим сердцем, конечно же, подразумевалось семейство Кимов. Ким Чен Ын, как сообщалось, получил пост в Государственном комитете обороны. А Народную армию теперь стали называть не «вооружённым отрядом Ким Чен Ира», а «вооружённым отрядом Ким Чен Ына». Парнишку, не особенно блиставшего в школе, скоро начали титуловать «гением из гениев». А обещание продолжить революцию, произнесённое Ким Чен Ыном перед генералами, включили в брошюру, разосланную во все до единого подразделения Народной армии.

На обязательных еженедельных политзанятиях гражданам по всей стране вдалбливали в головы истории о невероятных подвигах юного гения. Некоторые панегирики в адрес нового вождя даже в этом тоталитарном государстве выглядели чрезмерными. Одна из официально одобренных биографий под названием «Детство Любимого и Уважаемого Вождя Ким Чен Ына» утверждала, что у него был абсолютный слух, что в шесть лет он объезжал самых непокорных коней, а в девять дважды обошёл в гонке на скутерах заезжего чемпиона Европы. Мальчик, гласит эта книга, мчался со скоростью 250 километров в час.

Хуже того, режиму вскоре предстояло совершить самую страшную из его ошибок, никем и ничем не спровоцированную, и потрясшую всю систему до основания.

В субботу, 30 ноября 2009 г., государство внезапно объявило деноминацию национальной валюты, северокорейской воны. Новость спустили по иерархии Трудовой партии, так что первыми о деноминации узнали партийные бонзы в Пхеньяне, а последними – простые люди в глубинке.

Практически моментально наличность, припрятанная в тумбочках по всей стране, превратилась в ничего не стоящую бумагу. Гражданам давалась неделя, в течение которой они могли обменять 100000 вон, сумму, эквивалентную в тот момент примерно тридцати долларам – цену сорока килограммов риса – на новые денежные знаки, без двух последних нулей. С момента деноминации сто старых вон превращались в одну.

Страну охватили паника и хаос. Большие люди из столицы, узнавшие новость первыми, бросились закупать иностранную валюту или спешно тратить наличные воны – на еду, одежду, что угодно – пока не начался обмен.

Но ко всем прочим известие пришло слишком поздно. Семьи, работавшие до седьмого пота, чтобы выдвинуться в нарождающийся средний класс, в одночасье лишились своих сбережений…

Деноминация, вероятно, имела целью прижать частную торговлю, пустившую корни в стране в период голода, и подорвать ширящееся экономическое влияние коммерсантов. Этот ход лишил их денежных накоплений, спаслись только самые крупные дельцы, которые имели возможность хранить средства в иностранной валюте.

Некоторые сообщения из Северной Кореи позволяют думать, что реформа проводилась от имени Ким Чен Ына, это был один из шагов, отмечающих его появление в политике.

Если это и так, никакой вины за её провал на Ким Чен Ына никто не возложил, по крайней мере, публично. Всю ответственность понес Пак Нам Ги, семидесятисемилетний технократ, глава Управления планирования и финансов в аппарате Трудовой партии.

В январе 2010 Пака сместили. К марту его обвинили в «преднамеренном развале национальной экономики». И расстреляли в пхеньянской тюрьме. За великий провал кто-то должен был поплатиться.

Режим не просто постарался отвести от Ким Чен Ына любые обвинения, он изо всех сил выставлял преемника героем. В конце 2009 г. Центральный комитет Трудовой партии Кореи выплатил каждому домохозяйству в стране по 500 вон нового достоинства. Это была «компенсация от Генерала Кима», как неустанно повторял гражданам ЦК.

При всех попытках купить симпатии людей, ситуация совсем не способствовала сомнительным комбинациям с наследованием власти. Однако здоровье Ким Чен Ира всё ухудшалось, и у режима не оставалось вариантов.

Есть версия, что именно Великий Преемник спланировал и осуществил уничтожение южнокорейского корвета «Чхонан» в конце марта 2010 г. Корабль водоизмещением 1200 тонн дежурил в Жёлтом море на морской границе, где часто случаются боевые столкновения, и его торпедировали. Шестьдесят четыре южнокорейских моряка погибли. Это был один из самых крупных инцидентов, случившихся после окончания Корейской войны в 1953 г.

Международная следственная комиссия обнаружила свидетельства, недвусмысленно указывающие на Северную Корею: по заключению комиссии, единственной вероятной причиной взрыва остаётся торпеда, выпущенная с северокорейской подлодки.

Некоторые южнокорейские аналитики подозревали, что за этой диверсией стоял Ким Чен Ын, которому нужно было подтвердить свой статус перед высшим генералитетом. Он, конечно, получил диплом об окончании Военной академии, но не обладал ни малейшим боевым опытом. Но раз уж он собирался править идеологически милитаризированной страной, такой опыт ему срочно нужно было приобрести.

Ещё одно важное посвящение состоялось в августе: Ким Чен Ын сопровождал отца во время визита в Китай, очевидно, затем, чтобы Ким Чен Ир официально представил его пекинским покровителям северокорейского режима. Ходили слухи, что в той поездке они посетили северо-восточные области Китая, где начинал свой боевой путь партизанский командир Ким Ир Сен.

Итак, официальное представление китайским товарищам состоялось, «Чхонан» затонул, в стране настойчиво насаждался миф о «Пэктусанской родословной», и Ким Чен Ын, очевидно, считался уже достаточно квалифицированным для дальнейшего продвижения по службе. 27 сентября 2010 г. он получил звание генерала армии, что, по словам его отца, объявлявшего о присвоении, «показывает всему миру мощь Корейской Народной армии – революционного воинства горы Пэктусан».

Это произошло в понедельник. На следующий день режим объявил о проведении конференции Трудовой партии – впервые за сорок четыре года. Плакаты на улицах Пхеньяна призывали коммунистов «приветствовать конференцию ТПК – судьбоносное событие, которое будет вечно сиять в истории партии и страны». «Нодон Синмун», официальный рупор ТПК, писал, что конференция будет «пламенной вехой в истории священной Трудовой партии».

Конференция назначила Ким Чен Ына вице-председателем Центрального военного совета и ввела в состав Центрального комитета, подняв его в иерархии двух главных ветвей партии, на которые опирался режим – неплохое начало недели для двадцатишестилетнего юнца.

В пятницу режим опубликовал первое официальное фото Ким Чен Ына – цветной снимок на первой странице «Нодон Синмун».

На снимке в первом ряду сидит Ким Чен Ир, одетый в неизменный оливковый комбинезон и окружённый большими генералами, многие из которых увешаны воинскими наградами. А рядом – юный Ким Чен Ын, одетый единственным из группы в черный френч и с необычной высокой прической. Образ был понятен: Ким Чен Ын напоминал молодого Ким Ир Сена.

Внешний же мир внезапно получил явное подтверждение того, о чём подозревал: загадочный преемник наконец показался на глаза.

Следующее подтверждение, если оно ещё кому-то было нужно, последовало меньше чем через две недели: Ким Чен Ын появился рядом с отцом на праздновании 65-летия со дня основания Трудовой партии Кореи. Они стояли на балконе Народного дворца учёбы, гигантского здания библиотеки, высящегося над площадью Ким Ир Сена в центре Пхеньяна. Ким Чен Ын без всяких эмоций на лице аплодировал в положенные моменты парада, стоя ближе к вождю, чем генералы в мундирах и высокие партийные бонзы, но всё же сохраняя почтительную дистанцию. Звездой шоу был его отец.

Несколько человек с того балкона в скором времени исчезнут.

Ким Чен Ир в тот день казался особенно немощным, хромал и плохо владел левой рукой, даже аплодировал с трудом. Его не станет через год с небольшим.

Вице-маршала Ри Ён Хо, начальника Генерального штаба, в тот день произносившего речь во славу режима, изгонят со всех постов в ближайшие два года. За ним последует человек в чёрном костюме и тёмных очках – дядя Ким Чен Ына Чан Сон Тхэк, которого также безжалостно вышвырнут из системы.

Но парад на 65-ю годовщину ТПК являл собой картину коммунистической сплочённости, и тысячи солдат, маршируя по площади, выкрикивали лозунги во славу партии и правительства.

С этого момента Ким Чен Ир редко показывался на публике без сопровождения Ким Чен Ына.

Вот преемник посещает с отцом столичные новостройки, сияет улыбкой, аплодирует новосёлам, сыгравшим вождю на аккордеоне, наливает им рисового вина выпить за радостное событие. Вот они вдвоём на строительстве электростанции, для «руководства на месте». В начале 2011 г. отец и сын вместе на концерте электронного оркестра Ансамбля песни и пляски ВВС. Музыканты играют ритмичные композиции, в том числе «Где вы, дорогой генерал?» и «Мы станем щитом в поднебесье».

Ким Чен Ына всё чаще упоминают в государственной прессе, обычно сопровождая новым почётным титулом «Любимый и Уважаемый Товарищ Генерал». Власти раз за разом требовали, чтобы новорождённых не называли именем Чен Ын, а те граждане, которые уже носят это имя – относительно распространённое, основанное на двух китайских иероглифах со значением «правильный» и «доброта», – сменили бы его. По всей стране биографию Ким Чен Ына постепенно вводили в школьную программу. На политинформациях ученикам рассказывали, что он – внук Ким Ир Сена.

Партийные чиновники приезжали с лекциями о Ким Чен Ыне и усаживали учеников в актовом зале или собирали на школьном дворе. Во время лекции полагалось то и дело восклицать «Да здравствует!»: прежним Кимам эту фразу кричали при всякой возможности.

В Хесане ходила легенда о том, как однажды Ким Ир Сен попросил Ким Чен Ына принести яблоко. И тот вместо того, чтобы принести одно яблоко, попросил лопату: он хотел принести деду всё дерево. Не самая тонкая притча о том, что ради Великого Вождя нужно не жалеть сил.

Вполне возможно, что легенду эту запустила всесильная тайная полиция, в надежде, что её станут передавать из уст в уста. Молва – куда более эффективный способ донести сообщение, чем одна из бесчисленных газетных передовиц. Северокорейский способ вирального распространения информации.

К тому моменту, как Ким Чен Ын встал у кормила власти, его воцарение уже воспринималось как естественное и неизбежное.