Трамп слишком явно противопоставил США всему миру. А в новой администрации США считают, что прочная сила страны исходит от упорной дипломатии, поддерживаемой угрозой силы, а не силы, поддерживаемой надеждой на дипломатию. В контексте космической политики это предполагает возможное «второе пришествие МКС» в виде нового международного проекта на базе «политики привязки».
На фоне выборных страстей в США почти незамеченным прошёл Меморандум о космической политике (Memorandum on The National Space Policy), подписанный президентом Трампом 9 декабря 2020 года. Во всяком случае российские комментаторы не обратили на него большого внимания.
Если сопоставлять этот документ с российскими аналогами, его можно назвать «Основами госполитики США в области космической деятельности – 2020». Такое сравнение тем более применимо, поскольку в самой директиве говорится, что новый указ заменяет президентскую директиву Барака Обамы от 29 июня 2010 г. «Национальная космическая политика». Кроме того, директива обобщает положения всех принятых на этот момент администрацией Трампа одиннадцати документов по космосу, включая пять директив по космической политике (Space policy directives – SPD), а также ссылается на директиву Обамы от 21 ноября 2013 г. о национальной транспортной политике. Последняя в своё время легла в основу Закона США о конкурентоспособности коммерческих запусков в космос от 2015 года, с которым иногда не совсем справедливо связывают начало коммерческого космоса в Соединённых Штатах.
В американских «космических основах» перечислены принятые на тот момент директивы по космической политике: SPD-1 – «Президентский меморандум об активизация американской программы исследования космического пространства человеком»; SPD-2 о радикальном обновлении и упрощении правовых механизмов, регулирующих деятельность частных компаний в космос; SPD-3 о национальной политике по управлению космическим движением; SPD-4 о создании космических сил США и SPD-5 – о принципах кибербезопасности космических систем. Что интересно, не прошло и недели с момента подписания новой национальной космической политики, как 16 декабря появилась шестая директива Трампа по космической политике «О национальной стратегии в области космической ядерной энергетики и двигателей», – Memorandum on the National Strategy for Space Nuclear Power and Propulsion (SPD-6). В этом документе почему-то вспоминается Space Policy Обамы от 2010 года, но ничего не говорится о новой «космической политике» Трампа, где есть подпункт с) космическая ядерная энергетика и двигательная установка в пункте 3 раздела 4 «Межотраслевые руководящие принципы космической политики». Можно предположить, что по какой-то причине SPD-6 «заблудилась» в согласованиях, а Меморандум о космической политике, который должен был венчать «космическое наследие Трампа» вырвался вперёд. Возможно даже, что это лишь отражение неладных дел «в датском королевстве» на финишной прямой президентского срока, но нормотворческий космический задел Трампа будет иметь далеко идущие последствия и заслуживает отдельного исследования.
Не стоит умалять значение данного документа, ссылаясь на то что он принят уходящим республиканским президентом. Во-первых, исходя из правовой природы данный указ может быть отменен только другим указом президента. Во-вторых, он никак не противоречит указу Обамы, а значительно углубляет, расширяет и конкретизирует общие направления, зафиксированные в «основах госполитики» от 2010 г., что видно хотя бы из того, что директива Трампа в два раза больше по объёму. В-третьих, несмотря на острейшие предвыборные баталии обе партии объединяет стремление содействовать своему бизнесу в завоевании новых рынков, а учитывая рост «космической экономики» в США, есть все шансы получения выгод и средним классом, об интересах которого пекутся идеологи от демократической партии.
Преемственность в космической политике сохраняется несмотря на сменяемость правящей партии. Можно только отметить, что с приходом республиканцев каждый раз даётся новый законотворческий импульс развитию частного космоса и созданию новой космической экономики. Так, ещё в 1984 г. при Рональде Рейгане был принят Закон о содействии коммерческим запускам. Администрация Джорджа Буша-младшего в 2004 г. стала инициатором пакета законов о коммерческом космосе: закона о содействии развитию вновь появившейся индустрии пилотируемой космонавтики (авторы – конгрессмены Д.Рорабахер, Ш.Боилерт, Б.Гордон), закона о содействии развитию индустрии коммерческого космического транспорта и об учреждении должности младшего руководителя (НАСА) по коммерческому космическому транспорту (автор – сенатор Д.Маккейн), закон о коммерческих космических запусках (авторы – Д.Рорабахер и Ш.Боилерт). Вслед за этими законами в январе 2005 г. последовала президентская директива – «Политика США в сфере космического транспорта», призванная направлять государственные и частные усилия по созданию новых космических ракет и кораблей, исключая здесь взаимное дублирование и обязывая правительство для своих нужд использовать американские коммерческие системы в случае их соответствия требованиям полётного задания.
Мы можем сравнивать директиву от 9 декабря 2020 г. только с опубликованными положениями Основ госполитики РФ в области космической деятельности от 2013 г. Принятая в январе 2020 г. новая редакция Основ не публиковалась даже в выдержках. Если в директиве Обамы упоминаются поручения отдельным ведомствам, то в наших основах от 2013 г. такой конкретизации нет. В данном контексте директива Трампа выгодна отличается тем, что она не только адресуется тринадцати «офисам» исполнительной власти, но и раздаёт достаточно конкретные поручения в «части, касающейся». Особенно интересно, что в рамках организации «межведомственного взаимодействия» даётся поручение всем руководителям учреждений, представленных в Национальном космическом совете, «назначить старшее должностное лицо, ответственное за надзор за осуществлением их соответствующими учреждениями национальной космической политики», а это должностное лицо должно периодически отчитываться перед Национальным космическим советом о ходе осуществления SPD-6 в соответствующих ведомствах.
При всех видимых различиях есть одно, что их объединяет, – это вера в американскую исключительность. И посему стабильность, безопасность и долгосрочная устойчивость в космосе возможна лишь при сохранении лидерства США. Слово “Leadership” в обоих Директивах упоминается практически одинаковое количество раз, а разница в том, что Трамп значительно увеличил упоминание об угрозах (threats) и ввёл новое понятие «единомышлeнников» (likeminded) в отношении международных организаций, государств, организаций и компаний. Таким образом он провёл черту между теми, кто относится и кто не относится к «ответственным космическим субъектам, действующим с открытостью, прозрачностью и предсказуемостью».
Определив американские космические принципы общим числом шесть, Трамп согласился, что все государства заинтересованы, чтобы ответственно действовать в космосе для обеспечения безопасности, стабильности, безопасности и долгосрочной устойчивости космической деятельности. Однако, подводя черту под принципами Space Americana, шестым пунктом он фиксирует за Соединёнными Штатами приоритет определять, какое вмешательство в космические системы можно рассматривать как нарушение прав других наций. Также США оставляют за собой право «сдерживать и противодействовать угрозам в космической сфере, которые враждебны национальным интересам Соединённых Штатов и их союзников».
Переходя к целям космической политики можно отметить, что Трамп с учётом задела, который был достигнут за прошедшее десятилетие в направлении развития новой космической экономики в США, идёт дальше. От «активизации» в версии-2010 участия своей промышленности в глобальных рынках он предлагает перейти к стимулированию частной промышленности в направлении создания новых глобальных и внутренних рынков для американских космических товаров и услуг, а также укреплять и сохранять позиции Соединённых Штатов как глобального партнёра в международной космической торговле.
«Глобальное партнёрство» понимается как руководство и расширение международного сотрудничества в космической деятельности – прежде всего в интересах США, их союзников и партнёров при условии продвижения интересов и ценностей Соединённых Штатов. Всё подается как стремление содействовать исследованию и использованию космоса в мирных целях и расширение доступа к космической информации и услугам. Однако в перечисляемых далее целях указывается, с кем и ради чего должно строиться глобальное международное партнёрство и какие инструменты должны быть задействованы. Ставится задача поощрять и поддерживать права других государств на ответственное и мирное использование космического пространства. Это должно осуществляться путём разработки и осуществления дипломатических, экономических мер и стратегий в области безопасности для выявления и реагирования на поведение, угрожающее этим правам.
Кроме этого, рекомендуется сохранять и расширить лидерство США в развитии инновационных космических технологий, услуг и операций. Рекомендуется работать с единомышленниками – международными и частными партнёрами, чтобы не допустить передачи чувствительного космического потенциала тем, кто угрожает интересам Соединённых Штатов, их союзников и поддерживающей их промышленной базы.
Не углубляясь в дальнейший анализ «конкретных поручений», хотелось бы лишь обратить внимание на то, что в пункте «Основополагающая деятельность и возможности» подчёркивается необходимость расширять потенциал США для гарантированного доступа в космос. Здесь же даётся определение «импортозамещения» по-американски, под которым понимается «укрепление безопасности, целостности и надёжности цепочек поставок космической науки, техники и промышленных баз Соединённых Штатов путём выявления и устранения зависимости от поставщиков, принадлежащих иностранным противникам, контролируемых ими или находящихся под их юрисдикцией или руководством, а также взаимодействия с Соединёнными Штатами и международными промышленными партнёрами в целях совершенствования процессов и эффективного управления цепочками поставок и обеспечения их безопасности».
Чтобы оценить прикладной характер Меморандума о космической политике (Memorandum on The National Space Policy) от 9 декабря 2020 г. его стоит рассмотреть в части конкретных рекомендаций ведомствам исполнительной власти, которые содержатся дальше в разделах «Межотраслевые руководящие принципы космической политики» и «Отраслевые руководящие принципы» и во взаимосвязи в шестью Директивами от космической политике (SPD).
Возможно, стоит провести и некоторый сравнительный анализ с имеющейся российской нормативной базой. Это тем более актуально, если мы исходим из предпосылки, что демократы возьмут курс на «налаживание» международного сотрудничества с целью обеспечения глобального лидерства. Нам уже пора разобраться в этом вопросе, ведь у демократов на уме то, что у республиканцев на языке.
В этой связи полезно обратиться к статье советника по национальной безопасности в новой администрации США Джейка Салливана «В чём Дональд Трамп и Дик Чейни были не правы в отношении Америки» (What Donald Trump and Dick Cheney Got Wrong About America) в первом номере за 2019 год в одном из старейших и наиболее респектабельных журналов The Atlantic. В ближайшие четыре года Салливан будет задавать векторы внешней политики США, а значит – и международного сотрудничества в космосе. По его мнению, и демократов, и республиканцев объединяет стремление обеспечить лидерство в мире, которое объясняется верой в американскую исключительность.
Разница лишь в том, что Трамп слишком явно противопоставил Соединённые Штаты всему миру, а Салливан считает, что «новая американская исключительность» должна основываться на предпосылке, что «прочная сила страны исходит от творческой, заслуживающей доверия и упорной дипломатии, поддерживаемой угрозой силы, а не силы, поддерживаемой надеждой на дипломатию». В контексте космической политики это предполагает возможное «второе пришествие МКС» в виде нового международного проекта на базе «политики привязки» – более благожелательно и творчески настроенной «Артемиды» (соглашения «Артемиды» – документы по мирному освоению Луны, подписанные НАСА с семью странами – Австралией, Японией, Канадой, Италией, Люксембургом, ОАЭ и Великобританией).
